Love of My Life. На всю жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Луиза Дуглас cтр.№ 32

— Это Марк, мой деверь, — сказала я.

— Очень приятно, — ответил хозяин кафе, вытирая правую руку о фартук и протягивая ее Марку.

— Марк — управляющий рестораном «Маринелла» в Портистоне, — решила добавить я.

— В самом деле? Я знаю это место. На набережной? Уверен, это настоящая золотая жила.

— Дела действительно идут неплохо, — ответил Марк.

— Ладно, ребята, пейте свой чай. Я к вам еще подойду попозже.

Он отошел, и мы снова остались вдвоем. Мы сидели, взявшись за руки. На улице продолжал лить дождь. Струи стекали по оконному стеклу, которое настолько запотело, что было трудно различить лица прохожих. Опустив головы и засунув руки в карманы, они торопливо пробегали мимо в поисках укрытия. Я облизала сахар с губ, все еще припухших после наших утренних занятий любовью. Мне стало интересно, заметно ли это со стороны и понял ли хозяин кафе, что на самом деле происходит между мной и человеком, которого я представила как своего деверя.

Я заметила, что Марк бросил быстрый взгляд на часы, висевшие на стене за моей спиной. Скоро ему нужно будет уходить, чтобы успеть сделать те дела, которые он использовал в качестве прикрытия для встречи со мной сегодня утром. Я попыталась сделать вид, что ничего не заметила, но одиночество уже начало отвоевывать позиции, с которых временно отступило. Чай, в котором было слишком много молока, остыл, я нервно вздрагивала от каждого раската грома.

— Господи, как я устала, — прошептала я. Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в своей постели и погрузиться в благословенный сон. Я с удовольствием подумала о том, что у меня в квартире много выпивки. Для начала я выпью стаканчик вина, а потом джин с лимонадом, чтобы хорошо спалось. Интересно, неужели я всегда так проводила воскресенья? Конечно же, нет.

При жизни Луки воскресенья были чудесными. Это были самые лучшие дни. Ленивые дни, когда мы валялись в постели и пили кофе с тостами и шоколадом, затем неторопливо бродили по рынку, гуляли в парке, дремали перед телевизором, держась за руки. Иногда мы представляли себе, какой бы стала наша жизнь, если бы у нас были дети. Конечно, мы любили бы их, играли с ними и читали им умные книжки, но в целом, скорее всего, оказались бы не самыми лучшими родителями. Мы были слишком безалаберными, слишком эгоистичными. В глубине души я понимала, что наши воскресенья так прекрасны именно потому, что мы проводим их вдвоем, только он и я. Единственное, что омрачало их, — это понедельник, который неумолимо маячил на горизонте. Тем не менее вечером в воскресенье мы всегда пили вино, чтобы отметить конец выходных и наступление новой недели. Лука считал, что глупо страдать от похмелья по выходным, если для этого есть будни.

Лука работал в ресторане в Ковент-Гардене. Ему нравилась суета и шум, постоянный наплыв посетителей и болтовня с клиентами. Это было совсем не то, что работать в единственном ресторане маленького приморского городка, где знаешь всех жителей по именам и находишься в курсе всех событий местной общины. Лука получал удовольствие от анонимности большого города, от бесконечного разнообразия вкусов, языков и манер. Он хорошо ладил с хозяином и мечтал открыть свое собственное заведение. Не ресторан, а высококлассное кафе, где в обед подавали бы вкусные сэндвичи, супы и салаты, а вечером — легкие ужины. Он хотел, чтобы его постоянными клиентами были рабочие люди, а не местные пьяницы. Неподалеку от нашего дома, в Бау, продавали закусочную, и Лука собирался ее купить. Приближались Олимпийские игры, и он считал, что для его кафе это будет идеальное место. Он собирался назвать кафе «У Оливии».

— Лив?

— Прости, я задумалась. Что?

— Боюсь, что мне пора идти.

— Да, конечно. Я понимаю.

Я встала и взяла свое пальто со спинки стула. Помогая мне одеться, Марк поцеловал мои волосы.

— Мне так паршиво, — сказал он.

— Я знаю.

— Я обязательно что-нибудь придумаю, — пообещал он. — Мы должны куда-нибудь уехать на выходные, в какое-нибудь приятное место, подальше отсюда. Туда, где не надо будет постоянно оглядываться через плечо или смотреть на часы.

— Это было бы здорово.

Мы вышли из кафе под дождь. В дверях я обернулась и увидела, что хозяин внимательно наблюдает за нами, потирая подбородок. Интересно, что он подумал, когда мы с Марком, оказавшись на улице, немного постояли, держась за руки, а потом расплели пальцы и разошлись в разные стороны.

После апреля наступил май. Прекрасный, солнечный май, когда все деревья одновременно одеваются в свои пышные зеленые наряды, а сладкий, медовый запах цветущих живых изгородей пьянит сильнее вина. Розовые лепестки усеяли тротуары вокруг университета, и студенты начали сбрасывать с себя верхнюю одежду. Щеголяя оголенными животами, они весело щебетали — невинные и оптимистичные, как птенцы, впервые выглянувшие из гнезда под навесом крыши. Служащие теперь предпочитали съедать свои бутерброды в городских садах. Здесь на газонах загорали молодые люди. Они нежились на солнышке, болтали по мобильным и тискали друг друга, ничуть не стесняясь окружающих.

По вечерам, сидя в своей квартире, я мечтала оказаться в каком-нибудь саду. Я думала о том, что сейчас происходит на заднем дворе нашего лондонского дома. Прошлым летом он весь был заставлен цветочными ящиками и горшками. Лука выращивал картошку, сладкий перец, помидоры, базилик, кориандр и кабачки. Я отдавала предпочтение фрезиям, герани и розам. Эти огородно-садовые пристрастия отражали наши вкусы и характеры. Лука выращивал полезные растения, я — красивые. Лука собирал урожай и готовил из своих овощей вкусные блюда. Я постоянно забывала поливать цветы, и, если бы не Лука, мои розы никогда бы не расцвели.

— Посмотри, Лив, — говорил Лука, протягивая руку к молодому розовому кусту и нежно сжимая бутон пальцами. — Он весь покрыт тлей. Представляешь, как себя чувствует этот бедный цветок?

Его пальцы были зелеными и липкими от раздавленных насекомых. Глядя на них, я на несколько мгновений становилась розой, чувствуя боль и досаду. Я ощущала, как маленькие зубастые твари вгрызаются в мою плоть и с чавканьем пожирают ее. Мне казалось, что я умираю, и эта смерть была медленной и мучительной. Тогда мне становилось стыдно, и я начинала действовать. Я тщательно протирала каждый лепесток, каждый листик, избавляя их от паразитов. К июню мои розы были прекрасны.

Сейчас в нашем доме жили чужие люди. Вряд ли они станут заботиться о моих цветах. Они не станут поливать и подкармливать их, не будут обирать тлю с молодой листвы. Конечно, я могла позвонить Линетт и попросить ее забрать мои цветочные горшки к себе. Она бы обязательно выполнила мою просьбу. Но она бы не смогла окружить цветы той любовью и заботой, какой окружали их мы с Лукой. Чего ради?

У меня не было сада, но я знала место, где найду так необходимые мне цветы и свежий воздух. Я отправилась на кладбище. Земля была покрыта сочным ковром молодой травы. Я шла по тропинке, а в воздухе тучами вилась мошкара, и птицы щебетали в ветвях деревьев так звонко, будто это была самая первая весна со времен сотворения мира. Мне хотелось лечь рядом с могилой Луки и наслаждаться ласковыми лучами предвечернего солнца. Сквозь траву пробивались лютики и маленькие пурпурные цветы, похожие на анютины глазки. Этот зеленый ковер манил к себе, казался таким мягким и уютным. Но на кладбище было слишком много людей, живых людей, и я не хотела напугать их своим эксцентричным поведением. Поэтому я не стала ложиться, а просто постояла, глядя на могилу и представляя себе, как теплые лучи солнца проникают глубоко в землю, согревая и ее, и Луку, который в ней лежал. Я поменяла воду в банке из-под маринованного лука, выкинула сгнившие стебли нарциссов и заменила их желтыми тюльпанами. Я понимала, что цветы не простоят долго, но опавшие желтые лепестки будут хорошо смотреться на покрытой молодой зеленой травой могиле — яркие жизнеутверждающие цвета, наполняющие душу радостью и оптимизмом. Я улыбнулась. Мне нравилось, что могила Луки чем-то напоминает полотно импрессиониста.