Миллионеры шоу-бизнеса - читать онлайн книгу. Автор: Лена Ленина cтр.№ 6

Оставив свой «Форд» на стоянке, я выбралась на асфальт перед рестораном, в котором мы договорились встретиться, и восхищенно уставилась на роскошный дорогущий олигархический автомобиль... «Случись какая-нибудь революция, – подумала я в силу фамильной причастности к Вождю, – его я экспроприирую первым».

Сидим в итальянском ресторане, я ем «Спагетти с белыми грибами», а он – не может, потому что рассказывает.

– Мой отец закончил школу Большого театра, народное отделение. Был в то время известный дуэт «Архипов и Веселкин». Они практически не работали в Советском Союзе, они были более популярны за рубежом.

Я всегда с подозрением относилась к дуэтам мужчина с мужчиной. Что и не преминула заметить.

– Ничего общего с процветающим гомосексуализмом в балете. У них прекрасные семьи. Мама моя была народной учительницей Советского Союза и преподавала английский язык и русский иностранцам в Оксфорде, Кембридже, Праге.

Все время, задавая вопросы успешным людям, хочу доказать своему ребенку, что для того, чтобы добиться успеха в жизни, нужно хорошо учиться в школе. И все время не получается.

– Я учился в школе кое-как, – разбивает мои педагогические уловки Архипов. – Мне хорошо давались русский с литературой и иностранные языки. Мама много занималась со мной. Поэтому сегодня я говорю по-английски лучше, чем по-русски. А уже позже увлекся китайским и другими языками.

Все-таки будет что назидательно рассказать сыночку.

– В восьмом классе, – продолжал не догадывающийся о моих педагогических муках Архипов, – понимая, что у меня большие проблемы с математикой, химией, физикой, я усиленно их преодолевал, чтобы быть на уровне с моими горячо любимыми одноклассниками, которые были успешны в этом и потом стали физиками и математиками, а также серьезными чиновниками и губернаторами (потрясающе талантливый парень Гоша Боос – губернатор Калининградской области). В четырнадцать лет человек уже определяется и понимает, что он хочет. Тому, кому хочется быть конструктором, нравится придумывать установки, машины, составы.

У него естественная тяга, и ему не хочется читать, к великому сожалению, ничего. Ему скучно читать историю, тем более писать изложение на тему «Война и мир» Толстого, что в принципе невозможно. Чтобы писать изложение на подобную классику, нужно обладать подобным классику талантом.

Любопытствую условиями быта простой советской семьи, взрастившей мультимиллионера.

– У нас была трехкомнатная квартира на третьем этаже без лифта. Мы там жили вчетвером: мой отец, бабушка, царство ей небесное, мама и я. Это было в Люблино, в то время даже не Москва. Коридор, кухня с газовой колонкой, где я играл в футбол. Я там гулял по улицам, ходил в детский сад, где случилась моя первая любовь в возрасте трех лет. Я ее хорошо помню: она была симпатичной, смуглой, с резиночкой на руке вместо украшения. Она была у нас новенькой, ее привели и сказали: «Знакомьтесь, это новая девочка, фамилия ее Маслова». А как ее зовут, никто не сказал. У нас шкафчики были рядом, потому что я сразу же перенес свои вещи в соседний шкафчик.

Несколько десятков проинтервьюированных мною миллиардеров испытывали крайнюю нужду в детстве.

– Жили мы более чем скромно, – подтверждает мою статистику Архипов. – Хотя мой отец и выезжал за границу, мама тоже там работала. Мой лихой папа, думая, что всегда будет жить хорошо и иметь командировки за границу, откуда будет привозить колготки и дубленки и сдавать в комиссионные магазины, купил кооператив в Москонцерте за девять тысяч рублей, было это в шестидесятые годы, это были фантастические деньги, и с этого времени все зарабатываемые деньги уходили на погашение долга за эту квартиру.

– Неужели голодали?

– Нет, мы не голодали. Боже упаси, гневить Господа. Хотя у меня было много друзей, которые жили лучше нас. Мама одного была директором гастронома, тогда это было фантастикой, правда? У кого-то папа работал начальником мясного отдела. Они жили хорошо. А мои родители не были приспособлены к бизнесу. Когда мама привозила из Чехословакии хрустальные люстры, она сама их не продавала, а сдавала в комиссионный магазин. Предположим, комиссионка отдавала сто пятьдесят рублей за вещь, а «с рук» это стоило бы четыреста. Ну и вот. Зато она говорила: «Мы не спекулянты». У нас была чудесная компания друзей, и когда меня приглашали на дни рождения, мне часто не в чем было идти. Однажды мой отец поехал работать в Париж на три месяца, он там танцевал и работал у Моисеева балетмейстером, ставил какие-то танцы. Он тогда мне привез джинсы, которые мне совершенно не шли, были не по размеру. А обувь я донашивал папину.

Он заботливо пододвинул ко мне вазочку с десертом – сухими вишнями, он их фривольно называет «засахаренные экстремальные части груди начинающих певиц». Этой своей заботливостью он не похож на единственного ребенка в семье. Так и оказалось.

– У меня есть сестра. Я ее безумно люблю. Она закончила университет в Америке. Она – очень известный продюсер. Она продюсировала знаменитого гитариста Ал Ди Миола. Почему я не беру ее к себе на работу? В бизнесе всегда возникают трения с близкими родственниками. А я настолько ее люблю, что не хочу с ней поссориться. Ни за какие деньги. Хотя понимаю, что она много могла бы мне принести контрактов и серьезных проектов.

У будущего крестного отца шоу-бизнеса, наверное, часто звучала музыка в доме?

– В то время, когда слушать было нечего и не на что, папа привез из Японии с выставки «Эко-70» «Панасоник», красивый крохотный магнитофончик. Мне было восемь лет. Я тогда первый раз в жизни услышал совершенно другую музыку. Он много записал на кассеты с радио там, в Японии. Покупать пластинки было для папы дорого.

Спрашиваю, какое у него образование, и заранее готова услышать что-нибудь не очень совместимое с шоу-бизнесом.

– После школы я закончил Московский университет, по специальности я – филолог-китаист. А потом было радиовещание. Вел программы на китайском языке. Иногда на английском.

Попросила рассказать о самом важном детородном процессе в его шоу-бизнес-жизни, о том, как родилась самая крупная радиостанция страны. Он метнул на меня взгляд, преисполненный подозрительности, но, увидев мое открытое и честное лицо, успокоился.

– В 1988 году я уехал в Норвегию, в Осло, ушел в частный бизнес, при создании радиостанции «Рокс» я был первым директором радиопрограммы. Потом в 1994 году мы с моим партнером были уволены. Я не понравился тогдашнему начальству тем, что слишком хорошо разбирался в радио и слишком хорошо разбирался в финансах. Эта радиостанция потом сама умерла. Быстро. Потом у меня был первый частный, без государственной поддержки, музыкальный фестиваль на Канарских островах. В Москве я зарабатывал деньги тем, что был одним из трех производителей радиорекламы. Мы с друзьями сбрасывали друг другу заказы. Никто, кроме нас в Москве, таких музыкальных роликов не делал. Заказов было много. Я писал по восемь роликов в день. Я получал около ста—ста пятидесяти долларов за ролик. У меня была своя маленькая компания. Мы делали лучшие ролики в России. Зарабатывал я тогда около тридцати тысяч долларов в месяц.