Мечтать о такой, как ты - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 24

Что ж, если бы я тогда знала, что останусь еще и без работы, я бы, наверное, все-таки потрудилась и нашла побольше слов. Поскольку я совершенно не знала, что мне теперь делать.

Работы не было. Стас где-то пропадал и не звонил практически совсем. Когда я говорю «практически», то имею в виду один его звонок, который вообще-то не был личным. Скорее, он звонил по работе. Он поздоровался со мной сухим тоном и попросил зайти в бухгалтерию, чтобы получить причитающуюся мне, как части руководства обанкротившейся конторы, компенсацию. Не знаю, чему я обрадовалась больше – его звонку или компенсации. Больше звонков от Стаса не поступало, и я вообще не знала, как он перенес развал возглавляемой им конторы. Но мне было не до того. Дома у меня сидела и рыдала, преимущественно из-за гормональной перестройки, беременная Ника. Мама требовала к себе внимания и свежих фруктов, а я с ужасом смотрела, как тают деньги и думала, что Нике тоже нужны витамины. Первый триместр – он, конечно, самый важный. Но мы уже имели начало второго триместра, так как весь первый триместр, оказывается, Ника проходила, сначала просто не понимая, что с ней происходит, а потом – думая, что ее все убьют, если она проговорится. Так что мы сразу получили второй триместр – время, когда питание требуется вдвойне, потому что человечек уже подрос и вовсю строит свое будущее тело, требуя строительный материал. А на что мне покупать все эти «кирпичи» и «цемент»? В общем, все мои мысли были о Нике, которая то прыгала и счастливо пела – это когда Николай звонил и звал ее гулять. То она сидела и тупо ела мороженое перед телевизором, поминутно косясь на телефон.

– Деточка, а как же твое будущее? – осторожно полюбопытствовала я, пересматривая в сотый раз объявления о работе.

– Будущее такое же и останется! – возмутилась Ника.

– Ты не пошла в институт. Что будет дальше?

– Мам, ну о чем ты! – завелась Ника. – Какой институт? Как ты себе все это представляешь?

– Нет, это как ты себе все это представляешь? Залетела и хочешь испортить себе жизнь? Думаешь, беременность дает тебе право рыдать и трескать килограммы мороженого? – разозлилась я.

Главным образом я злилась, потому что в свое время именно так испортила жизнь себе. Родив, я похоронила свои мечты. А зачем? Теперь-то я понимала, что надо было все делать по-другому, но все мы умны задним умом.

– Ну, поступлю в следующем году. Или через пару лет, – беззаботно отмахнулась Ника. – И потом, кто будет сидеть с ребенком? Мне плохо, меня тошнит! Как бы я учила билеты? Да я ни о чем думать не могу, кроме Коли.

– Кстати, о Коле! – Я выловила из ее потока сознания одно важное слово. – Надо ему сказать.

– Нет! Ни за что! – категорически заявила Ника, уткнув нос в подушку, и зарыдала.

– Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Столько слез, мы скоро утонем. – Я почувствовала резкую головную боль. Никогда не думала, что беременная женщина, нет… девочка – это так сложно. Ее мысли никуда не идут дальше, чем сегодняшний день. Так и должно быть, она же еще совсем ребенок. Мой ребенок. Мой беременный, незамужний, несовершеннолетний ребенок, который временами кажется таким взрослым, но на самом деле во всем полагается только на меня.

Итак, в какой-то момент самым главным нашим вопросом стал вопрос – что кушать. Этот вопрос мистическим образом поселился практически в любой голове любого человека на всем земном шаре. Никогда еще не были так едины в своем беспокойстве все политики всех стран. По телевизору нам беспрестанно демонстрировались какие-то саммиты, на которых собралась вся верхушка Евросоюза, чтобы решить, как спасти свои денежки. Круглые столы с президентами США и еще чего-то там решали вопрос, чьи денежки спасать в первую очередь, а чьи во вторую. Наши правители тоже старательно объезжали свет на правительственных самолетах и, как ни странно, кажется, думали ровно о том же самом – что кушать. Аппетит-то ведь у всех разный, и кого-то волнует, на что завтра купить омаров и черную икру, а также как содержать какой-нибудь «Норникель» или «Газпром» в условиях, когда никому на фиг не нужен ни этот самый никель, ни нефть, ни иные ценные производные наших недр. А мне надо было срочно искать работу, чтобы покупать Нике мясо с рынка, а не холестериновые окорочка из супермаркета, где работала бывшая белобрысая любовница моего бывшего мужа. Передо мной всерьез замаячила перспектива того, что и окорочка, может статься, покупать будет не на что. За пару недель после увольнения я отправила свое резюме куда только можно, но парадокс судьбы заключался в том, что на сегодняшнем рынке требовались либо сотрудники без зарплаты, живущие на проценты от выручки, которой сейчас не было ни у кого, либо продавцы-кассиры в супермаркетах. Сначала, когда мне в первый раз вместо должности менеджера или администратора предложили стать кассиршей, я возмущенно стерла это письмо из памяти своего компьютера. Чтобы я, да села, считай, за соседнюю кассу с Кирилловой белобрысой любовницей? Рядом с той, кого обнаружила у себя дома, в собственной кровати, с собственным мужем? Нет, это показалось мне совершенно недопустимым. Я представила, как подсчитываю выручку, а потом выхожу курить в подсобку рядом с каким-нибудь мясным отделом, и там болтаю о мужиках и тряпках с белобрысыми коллегами-кассиршами. И может, потом я привыкну и тоже перекрашусь перекисью водорода, и буду строить глазки покупателям, а одному какому-нибудь покупателю, который пусть даже и женат, зато весел и купит мне коробку конфет, я скажу «да». И однажды, от отчаяния и женского одиночества, я приду к нему в дом и буду глупо смеяться над его плоскими шутками, а сама украдкой постараюсь рассмотреть его семейные фотографии, где он с женой и детьми в Турции или Египте. И его жена покажется мне тусклой и невзрачной, а потом она придет и вышвырнет меня на лестничную клетку в одном белье… Нет, становиться кассиршей я не была готова по идейным соображениям, но другой работы пока не попадалось. И я решилась. Я набрала номер Стаса. Сама, потому что ждать, пока он наберет мой, было бессмысленно. Сколько можно ждать?!

– Привет, – как можно ласковее и сексуальнее промурлыкала я, когда он взял трубку. Мне нужно было успеть, пока он не сказал, что ему некогда и надо лететь… по своим дурацким делам.

– Надя, ты?

– Что, ты меня уже не узнаешь? – обиделась я.

– Богатой будешь, – усмехнулся Стас, не замечая моей обиды. Мужчины, кстати, прекрасно умеют ничего не замечать. Женщины много десятилетий изучают феномен мужской черствости, но мне кажется, что они просто используют миф о своей толстокожести, чтобы не создавать себе лишних проблем.

– Хотелось бы поскорее. Ты как поживаешь? Чего не звонишь? – превозмогая гордость, спросила я. Против воли сердце заныло от тоски по его, Стаса, большим горячим рукам.

– Очень много проблем, ты знаешь. Мне надо как-то со всем этим разобраться. Ты только не обижайся, но сейчас у меня совсем нет времени, чтобы… ну…

– Чтобы вспомнить, что мы вообще-то встречались, да? Что я тоже вообще-то осталась без работы, – не сдержалась я.