Белая обезьяна - читать онлайн книгу. Автор: Джон Голсуорси cтр.№ 57

– Можно, только дороже будет стоить. Напишите: «Тот же оригинальный блеск», на это они сразу клюнут. Мы обожаем все «оригинальное», но у нас ничего не выходит: утрировка еще, пожалуй, выходит, а «оригинальное» никак.

– Вот у мистера Дезерта выходит.

– Да, изредка; но больше, пожалуй, ни у кого. Где уж им быть «оригинальными», кишка тонка, – извините за выражение, мисс Перрен.

– Что вы, мистер Монт! Там вас ждет этот молодой человек, Бикет.

– Он пришел, да? – Майкл взял папироску. – Дайте мне собраться с духом, мисс Перрен, и зовите его сюда.

«Ложь во спасение, – подумал он. – Попробуем!» Появление Бикета в комнате, где он был в последний раз по такому неприятному поводу, было отмечено некоторой натянутостью. Майкл стоял у камина с папиросой, Бикет стал спиной к высокой стопке модного романа с надписью: «Изумительный новый роман» на обложке. Майкл кивнул.

– Здорово, Бикет.

Бикет кивнул.

– Как вы поживаете, сэр?

– Замечательно, спасибо.

Наступило молчание.

– Вот что, – наконец проговорил Майкл. – Я предполагаю, что вы пришли по поводу той небольшой суммы, которую я одолжил вашей жене. Вы не беспокойтесь, отдавать не к спеху.

И вдруг он заметил, что маленький человечек ужасно расстроен. И какое странное выражение в этих огромных, как у креветки, глазах, которые как будто хотят выскочить из орбит. Майкл поспешил добавить:

– Я сам верю в Австралию. Я считаю, что вы абсолютно правы, Бикет, и чем скорее вы уедете, тем лучше. Ваша жена неважно выглядит.

Бикет глотнул воздух.

– Сэр, – сказал он, – вы со мной поступили как джентльмен, и мне трудно говорить.

– Ну и не надо.

Кровь хлынула в лицо Бикету, и странным показался румянец на бледном, изможденном лице.

– Вы не так поняли меня, – сказал он. – Я пришел просить вас сказать мне правду, – он вдруг вытащил из кармана бумажку: Майкл узнал смятую обложку романа.

– Я сорвал это с книги на прилавке, там, внизу. Глядите. Это моя жена?

Он протянул Майклу обложку.

Майкл растерянно глядел на обложку сторбертовского романа. Одно дело произнести «ложь во спасение», заранее ее обдумав, другое дело – отрицать очевидность.

Но Бикет и не дал ему говорить.

– Я по вашему лицу вижу, что это она, – сказал он. – Что же это такое? Я желаю знать правду – я должен знать правду! Если это ее лицо, значит там, в галерее, – ее тело... Обри Грин, то же имя. Что же это значит? – его лицо стало грозным, его простонародный акцент зазвучал резче. – Что за штуку она ее мной разыграла? Я не уйду отсюда, пока вы не скажете!

Майкл сдвинул каблуки по-военному и сказал внушительно:

– Спокойней, Бикет!

– Спокойней! Посмотрел бы я, как вы были бы спокойны, если б ваша жена... И столько денег! Да вы ей никогда и не давали денег – никогда! И не говорите мне об этом!

Майкл принял твердое решение. Никакой лжи!

– Я одолжил ей десять фунтов, чтобы получилась круглая сумма – вот и все; остальное она заработала честным трудом, и вы должны ею гордиться.

Бикет даже раскрыл рот.

– Гордиться? А как она их заработала? Гордиться! Господи ты боже мой!

– В качестве натурщицы, – голос Майкла звучал холодно. – Я сам дал ей рекомендацию к моему другу, мистеру Грину, в тот день, когда вы со мной завтракали. Надеюсь, вы слышали о натурщицах?

Пальцы Бикета рвали обложку, обрывки падали на пол.

– Натурщицы! – воскликнул он. – Для художников – да, слышал, еще бы... Свиньи!

– Не больше свиньи, чем вы сами, Бикет. Будьте добры не оскорблять моего друга. Возьмите же себя в руки, слышите? Закурите-ка!

Бикет оттолкнул протянутый портсигар.

– Я... я так гордился ею, а она со мной вот что сделала! – звук, похожий на рыдание, вырвался из его груди.

– Вы ею гордились, – сказал Майкл, и его голос стал резче, – а когда она делает для вас все, что в ее силах, вы от нее отрекаетесь – выходит так? Что ж, по-вашему, ей все это доставляло удовольствие?

Бикет вдруг закрыл лицо руками.

– Разве я знаю, – пробормотал он чуть слышно.

Жалость волной охватила Майкла. Жалость? Долой!

Он сухо проговорил:

– Перестаньте. Бикет. Вы, кажется, забыли, что вы сами-то сделали для нее?

Бикет отнял руки от лица и дико уставился на Майкла.

– Уж не рассказали ли вы ей об этом?

– Нет, но расскажу непременно, если только вы не возьмете себя в руки.

– Да не все ли мне равно – рассказывайте. Лежать в таком виде перед всем светом! Шестьдесят фунтов! Честно заработала! Думаете, я так и поверил? – Отчаяние звучало в его голосе.

– Ах так! – сказал Майкл. – Да ведь вы просто не верите потому, что вы невежественны, как те свиньи, о которых вы только что говорили. Женщина может сделать то, что сделала ваша жена, и остаться абсолютно порядочной – я вот нисколько не сомневаюсь, что так оно и было. Достаточно посмотреть на нее и послушать, как она об этом говорит. Она пошла на это, потому что не могла вынести, что вы продаете шары. Она пошла на это, потому что хотела вытащить вас из грязи и найти выход для вас обоих. А теперь, когда этот выход найден, вы подымаете такую бучу. Бросьте, Бикет, будьте молодцом! А как, по-вашему, если бы я ей рассказал, что вы для нее сделали, она бы тоже так ныла и выла? Никогда! И вы поступили по-человечески, и она поступила по-человечески, черт возьми! И, пожалуйста, этого не забывайте.

Бикет снова глотнул воздуху.

– Хорошо вам рассуждать, – сказал он упрямо, – с вами таких вещей не бывало.

Майкла сразу охватило смущение. Нет, с ним этого не бывало! И все прежние сомнения относительно Флер и Уилфрида будто ударили его по лицу.

– Слушайте, Бикет, – сказал он вдруг, – неужели вы сомневаетесь в любви своей жены? В этом ведь все дело. Я видел ее только два раза, но я не понимаю, как можно ей не верить. Если бы она вас не любила, зачем же ей тогда, ехать с вами в Австралию, раз она знает, что может заработать здесь большие деньги и весело жить, если захочет. Я могу поручиться за моего друга Грина. Он – сама порядочность, и я знаю, что он не позволил себе ничего лишнего.

Но, глядя Бикету в лицо, он сам подумал: «А все прочие художники тоже были „сама порядочность«?“ – Слушайте, Бикет! Всем нам приходится иногда в жизни тяжко – и это для нас хорошая проверка. Вам престо надо верить ей – и все; тут ничего больше не поделаешь.

– Выставляться напоказ перед всем светом! – слова с трудом выходили из пересохшего горла. – Я видел, как картину вчера купил какой-то треклятый олдермен.