– Срок действия заговора закончился, – кипятился Николай, параллельно изумляясь недалекости Татьяны, которая воодушевленно кивала, поддерживая весь этот бред, невзирая на дочкины комментарии. – Теперь меня ничего с ними не связывает!
– А алименты? – ледяным тоном поинтересовалась упертая Олечка.
– Я имел в виду духовные моменты, если ты понимаешь, что это такое! – злобно огрызнулся Колясик.
– А то! Насколько я понимаю, мы с ними теперь не только родственники по папаше, но еще и товарищи по несчастью! – Оля кивнула. – А с чем совпало прозрение-то? Какое событие, так сказать, предшествовало снятию заклятия с прекрасного принца?
– Мне приснился сон! – нагло ответил Колясик и опять отважился на торжественную паузу.
– Какой? – жадно напряглась Таня.
– С голыми бабами. – Оля в последний раз разорвала в клочья пафосный настрой застолья и раздраженно вышла, не в силах терпеть общество отвратительного мужика, явно припершегося к ним с какой-то корыстью и вешавшего матери даже не лапшу, а полутораметровые макароны.
Но самый сильный удар ждал ее впереди.
Елена Сергеевна, не любившая выступать без зрителей, не дождавшись прихода сына, начала названивать ему на мобильник. Ее звонку предшествовала драка с Лизочкой, с которой обвалились остатки интеллигентности в связи с попыткой наглой старухи объяснить ей, кто в доме хозяйка. По мнению Елены Сергеевны, хозяйкой могла считаться лишь женщина с опытом, умом и житейской сметкой, каковой Лизочка, безусловно, не являлась. Кроме того, обалдевшая от вседозволенности бабка перешла на список Лизочкиных дефектов, громогласно озвучивая все не соответствующие идеалу детали и пытаясь привлечь к дискуссии соседей.
– Коля, она кинула в меня книгой! – визжала Елена Сергеевна. – Немедленно приезжай и поставь на место негодяйку!
Ее вопли бэк-вокалом сопровождал басовитый Лизочкин рев. С трудом удержавшись от вопроса, попала Лиза в мамашу или нет, Коля решил использовать ситуацию по полной:
– Я никогда не любил тебя, я все знаю. Да, про сглаз и порчу! Твое зло к тебе же и возвращается! А я хочу жить со своей любимой женой и дочерью! Прощай навеки!
– Коля! – взвыла Елена Сергеевна, но сын бдительно отключил мобильник.
Таким образом он убил целое стадо зайцев: доставил удовольствие раскрасневшейся хозяйке дома, дал ей знать, что вернулся насовсем, временно отделался от мамы, которую еще рано было перевозить к неподготовленной Тане, хотя и помнившей крутой нрав бывшей свекрови, но за двадцать лет успевшей отвыкнуть от бабулькиных закидонов, и не испортил отношений с нынешней законной супругой. Ведь жизнь могла повернуться к любому участнику событий не только боком, но и задом, и передом – еще неизвестно, что хуже. Кроме того, ему предстояло разменивать жилплощадь, если мордатый Боря не начнет чинить препятствия, но думать об этом не хотелось.
– Ты останешься? – робко спросила маячившая рядом Татьяна, проглотив едва не вывалившуюся добавку «что ли».
– А ты хочешь? – страстно выдохнул Колясик.
В комнату, к недовольству Николая, нарушив романтизм, вернулась дочурка, настороженно вслушивавшаяся в фальшивый монолог, притаившись за кухонным косяком.
– Ольгуша, папа хочет жить вместе! – взволнованно сообщила мама, боясь очередного выпада со стороны изменившейся в лице дочурки. Судя по выражению ее физиономии, ничего хорошего ждать не приходилось.
– Так мне что, вещи собирать? – с тихой ненавистью прошелестела Олечка.
– Почему, ты нам не мешаешь! – опрометчиво свеликодушничал Коля, забыв, на чьей территории находится.
– Кто о чем, а вшивый о бане, – прищурилась Оля. – Я так поняла, что ты с нами вместе жить планируешь? Ну, так мы согласны на переезд. Правда, мам?
– Переезд куда? – не сразу сообразил Коля, сосредоточившийся на собственном переселении к брошенной много лет назад семье и никак не рассматривавший перебазирование вновь обретенных дам на его жилплощадь. Особенно в свете наличия на его собственных квадратных метрах не менее квадратного Бориса.
– К тебе, папочка, – блаженно улыбнулась девушка. – Надеюсь, у тебя квартирка побольше? Что замер? Поехали, я хочу поскорее увидеть бабулю! Представляю, как она мне обрадуется!
Бабуле в ту ночь повезло. Поняв, что сын не примчится на выручку, тряся пропеллером и размахивая черным плащом, она изобразила сердечный приступ, и жалостливая Лиза вынуждена была колбаситься вокруг стенавшей Елены Сергеевны, проклиная тот день, когда познакомилась с вероломным Колясиком. Она уже в полной мере оценила все плюсы одинокого существования по сравнению с бурлящей, как тухлая похлебка, семейной жизнью.
Зато Олечка, не удовлетворенная объяснением, что новая жизнь может быть построена только на руинах старой, а заботливый глава семьи никогда не повезет своих любимых на развалины, поняла, что отныне отец будет жить с ними, в связи с чем ей придется ночевать в кухне.
– Спасибо, что не в прихожей, на коврике! – едва не расплакалась она от бессильной ярости.
– Олечка, – Татьяна не знала, как убедить дочь потерпеть, – папа же должен развестись, разменять квартиру, это все временно!
– Что-то мне подсказывает, что сначала папу выперли в связи с разводом, а потом уже он додумался податься к нам!
Николай напрягся: прозорливость дочери его пугала, если так пойдет дальше, то Татьяна может переметнуться на ее сторону, и тогда ситуация из тяжелой превратится в тупиковую.
– Поперло так поперло! – в сердцах выкрикнула Оля, от всей души желая, чтобы материализовавшийся из небытия папаша туда же и сгинул.
Знакомство с родителями Алексея пришлось отложить. Теперь Оля даже не имела возможности переехать на его съемную квартиру, поскольку парень заболел и уехал лечиться к маме. Она уже жалела, что, изображая примерную дочь благородных родителей, не согласилась на предложенный переезд раньше.
– Я бы тоже могла за тобой ухаживать.
Олечке было обидно, что любимый не доверил ей свое драгоценное здоровье. К этому прибавилась и злость на идиотскую ситуацию, в которую она попала: сейчас, как никогда, ей нужен собственный угол. И если раньше Оля хотела переселиться куда-нибудь на съемную квартиру, чтобы поиграть во взрослую жизнь, то теперь пора игр прошла. Наблюдать в собственном доме Колясика, перед которым мать просто пресмыкалась и из-за которого сама Олечка вынуждена была спать в кухне на косоногой раскладушке, оказалось невыносимо.
– Наухаживаешься еще, – рассмеялся Леша. – Обещаю, что в следующий раз обязательно буду захлебываться соплями и чихать в твоем присутствии.
– Да ну тебя!
– Ольчик, у меня к тебе огромная просьба, – прогундосил болящий, смачно чихнув. – Кроме тебя, никто меня не спасет!
– «Скорая помощь» на старте! – с готовностью отозвалась девушка.