Краденое счастье - читать онлайн книгу. Автор: Елена Колядина cтр.№ 22

К обеду, а ни один сотрудник милиции не ушел обедать, пока все инвалиды не были снабжены справками и паспортами, фотограф сделал последний снимок – Любы.

– Попробуй мысленно обратиться к тому, кого ты любишь, – предложил Андрей. – Не торопись…

Люба подъехала под нарисованный на стене ростомер, развернулась и, подавшись вперед, стала вглядываться в камеру, словно через объектив могла рассмотреть Николая.

«Коленька, любимый мой, где ты? Без тебя мои дни на исходе. Мысль, что я могу тебя не увидеть, невыносима. Как долго еще жить… Я не хочу так долго, если тебя не будет рядом. Найди меня скорее, пока я не устала писать песни!»

– Замечательно, – похвалил фотограф.

– Люба, по какому адресу вас регистрировать? – спросил Павел Иванович, когда она вернулась к кабинету, возле которого толпились радостные инвалиды с новехонькими паспортами.

– По адресу? – Люба растерялась. – А без адреса нельзя?

– Да ты что! – развел руками Павел Иванович. – Вы где проживали все?

– Вчера?

– Ну да.

– У Русины Вишняковой они проживали, – сообщил проходивший мимо милиционер.

– Ах вон оно что! – почему-то обрадовался Павел Иванович.

– В двух приватизированных на ее имя квартирах, – продолжил милиционер.

– Тогда никаких проблем, – расцвел Павел Иванович. – В приватизированную квартиру можно регистрировать любое количество граждан, независимо от метража. Конечно, с согласия собственника. Но я уверен (Павел Иванович подмигнул Любе), мама Русина согласна. Тома, пусть всех впишут по одному адресу.

А гражданке Вишняковой (Квас снова подмигнул Любе) мы ничего сообщать не будем, чтоб не переживала лишний раз. У нее там и так с наркотиками геморрой. Ну что, Люба, будем прощаться?

На улице возле отделения Люба строго сказала друзьям:

– Я же говорила: когда прописываешься, не нарушая закон, за это в милиции денег не берут. А вы не верили!

Один за другим инвалиды разошлись, остались семь-восемь человек.

– Знаю дом под снос, – таинственно поделился горбун Федя. – Как говорится, тихий центр, инфраструктура в шаговой доступности, рядом с метро, окна во двор. Айда туда!

– Айда, – согласилась Люба и крепко взяла за руку маленького Васю – цыганенка, любившего пугать прохожих патологией своих кистей: четыре пальца у Васи были сросшимися, с одним большим ногтем.

К двухэтажному дому компания добралась к вечеру. Он действительно был расселен, огорожен и, судя по всему, давно вычеркнут из списков жилья. Инвалиды набросали на лестницу досок, соорудив пандус, и рассыпались по второму этажу, выбирая себе комнаты. Электричества в доме не было, а вода обнаружилась лишь в подвале, там, где к дому подходили наружные сети.

Вскоре разнеслась радостная весть: газ не отключен! Плиты работают! Уже в темноте друзья вскипятили чай и сели в кухне с распахнутыми рамами без стекол: ужинать слоеными булками и разговаривать о будущем, которое ждало всех их за окном с выбитыми стеклами.

Наутро Люба нашла почтовое отделение и узнала, как можно звонить по телефону с помощью карточки. Она даже приобрела карточку с загадочным названием «на девять единиц» и со второй попытки разобралась с кодами и комбинациями цифр.

Сталина Ильясовна взяла трубку сразу, словно стояла рядом с телефоном.

– Это я, Люба! – громко крикнула Люба. – Помните, в «Макдоналдсе»?

– Конечно помню! – повинуясь телефонному эффекту, тоже прокричала Сталина Ильясовна.

– Я хотела спросить: сколько стоит один урок?

– Тридцать, – ответила Сталина Ильясовна.

– Отлично, – радостно перебила Люба. – У меня есть триста рублей!

– Тридцать долларов, а не рублей, – засмеявшись, поправила Сталина Ильясовна, – но это не важно! Я очень ждала твоего звонка.

– Тридцать долларов? – упавшим голосом переспросила Люба. – Извините…

– Любочка! – закричала в трубку Сталина Ильясовна. – Подожди! Я буду заниматься с тобой бесплатно!

– Ушла она, – ответил Сталине Ильясовне посторонний женский голос.

И в трубке запели гудки.

Сотрудница почты проводила Любу взглядом, но через мгновение забыла о ней, потому что по радио запели душевную песню. Женщина прибавила громкости и, подперев голову рукой, стала внимать трогательным словам знакомой талантливой певицы, имя которой она запамятовала:

И дышали полной грудью стены, что немы…

Может, эти привидения были я и ты?..

Люба медленно ехала в потоке угрюмых прохожих.

Коляска испуганно молчала.

Слезы текли у Любы из глаз.

Коляска деликатно свернула в арку и заехала во двор: пусть Любушка поплачет.

Вишневый джип проехал мимо арки.

Николай ехал, не разбирая дороги, повинуясь лишь движению потока машин. Когда идущие впереди машины затормозили, он поглядел вперед и вверх, рассчитывая увидеть светофор. Сверху, с огромного рекламного баннера, на него смотрела черно-белая Люба.

«Манеж, – прочитал Николай. – Выставка фотографий «Разыскиваются опасные преступники».

Машины рванули с места, джип прибавил газа и затормозил только на Манежной площади. У входа в выставочный зал на Николая снова смотрела Люба. Не теряя времени, Николай вошел в холл.

По залу гуляли люди с пластиковыми стаканчиками вина в руках и восторженно разглядывали снимки.

Николай приблизился к первому из них. С фотографии простодушно смотрела девушка-даун. За спиной у нее была шкала ростомера. Внизу – номер.

На следующем снимке веселый цыганенок с любопытством глядел на зрителей, подняв руки-клешни.

Николай обошел зал.

На последней фотографии он увидел Любу. Она подалась вперед, вцепившись в поручни коляски, так что лицо ее было совсем близко и слегка искажено. Тонкие русые брови страдальчески поднимались изломанным углом. Растрепанные волосы забраны за маленькие, сильно торчащие уши. Макушка едва касалась цифры 140 см на ростомере.

– Метр сорок с коляской, – пробормотал Николай.

Если вчера, после визита в люмпен-пятиэтажку, у Николая еще и были какие колебания в трактовке происшедшего, то теперь он не сомневался: Люба уже встретилась с Путиным, встреча оказалась очень перспективной. Иначе кто бы ей за три дня депутатскую неприкосновенность организовал, запись на радио и даже этот, как его… вернисаж.

Но где же она, где?

– Я понимаю, Лада, как тебе трудно. – Люба свела брови. – Ты, Лада, очень красивая, а у красивых людей тяжелая жизнь.

– Точно, жизнь у меня не сахар. – Лада постаралась ответить как можно более саркастически.