Далекий мой, единственный... - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алюшина cтр.№ 31

– А Ваньку приваживать прекратите! Нечего его баловать. Встречаться с ним я не хочу, неинтересно. Так, кино, клуб, проводить домой!

– А ему ты об этом говорила или используешь парня? – спросил папа.

– Да сто раз! Но он не отстает. Ну, нравится ему за мной таскаться, так на здоровье!

– А по-моему, он ничего, хороший молодой человек, – возразил папа, – правда, я с ним совсем мало общался.

– Хороший! – согласилась Юлька, откусывая от бутерброда, и добавила, вздохнув: – Но не орел!

Родители дружно расхохотались.

Ваня хоть и был не орел, но обладал завидным упорством. Он ухаживал за ней, дарил подарки, встречал и провожал, сидел рядом на лекциях, держал за ручку, демонстрируя всему потоку свои права на Юльку. Та посмеивалась над ним и затаскивала спокойного тихого Ванечку на отвязные вечеринки, эротические выставки, бодиарты, один раз с веселой компанией, не предупредив, куда они идут, привела парня на стриптиз.

Ваня терпел.

Юлька не выдержала и решила поговорить с ним всерьез, не отшучиваясь, как делала обычно. Когда парень пришел к ней домой, она затащила его на кухню, угостила кофе и спросила:

– Вань, зачем я тебе?

– Для сексу, – пошутил Ванечка, но, посмотрев на Юльку, поняв, что девушка настроена на иной разговор, объяснил: – Я тебя люблю.

– Вань, не надо тебе этого! Я много раз говорила, что тебя не люблю и спать с тобой не буду.

– Почему?

– Что почему? Почему не люблю или почему спать не буду? – уточнила она вопрос.

– И то, и другое.

– Не люблю, потому что не сложилось, сердцу, как говорится, ну ты знаешь… А спать не буду, потому что не люблю!

– У тебя кто-то есть?

– Да какая разница?

– Большая. Если есть, ты скажи, я сразу отвалю, если нет, то, может, еще у нас получится. Сегодня не любишь – завтра полюбишь.

– Нет, Иван, – вздохнула Юлька. – Не трать время, лучше обрати свое внимание на другую девушку.

– А я не хочу другую! Я буду рядом с тобой, и ты, рано или поздно, меня полюбишь, я уверен!

– Не надо, Вань, ну не надо! Это все превратится в драму, я буду чувствовать себя сволочью, вечно виноватой, а ты станешь мучиться и обвинять меня. Ты хороший, замечательный, но не мой!

– А кто твой? – первый раз показал характер Иван, повышая голос. – Я давно понял, что сказочка о мифическом любовнике, с которым ты якобы встречаешься, это полная лажа, защита от приставаний мужиков!

– Заметь, я никогда не говорила, что он у меня есть! Вы сами, наши мужики на потоке, придумали, а я не опровергала и не подтверждала ваши догадки.

– И для чего тебе это надо? Значимости себе добавить, престижу, загадочности? Мы уже третий год учимся вместе, и ты ни с кем ни разу не встречалась, не только с нашими, институтскими, вообще ни с кем!

– Мне кажется, что это мое дело! – разозлилась Юлька.

– Может, ты лесбиянка? – поинтересовался Ваня.

Юлька медленно поднялась со стула и тихим, презрительным тоном сказала:

– А ну пошел вон отсюда!

Ваня понял, что лоханулся, перегнул, стал извиняться заискивающе-просящим тоном:

– Юльк, ну извини, я пошутил! Само как-то вырвалось!

– Все, Вань, в сад! На выход!

Юлька, подталкивая его в спину, не слушая никаких оправданий и Ваниного лепета, вытолкала гостя за дверь.

На следующий день Ванечка не сидел с ней рядом на лекциях. А еще через два дня к Юльке «подкатила» известная на весь институт и за его пределами Сонечка, активная и устойчивая в своей нетрадиционности лесбиянка.

– Милая, – томным голосом протянула она, – что же ты молчала так долго?

– Сонь, ты ошиблась адресом, я не по этим делам, – ответила Юлька.

– Да? – удивилась Сонечка. – А я слышала другую информацию.

– От кого? – быстро спросила Юлька.

– Да все говорят! Может, встретимся вечером? Тебе понравится!

– Сонь, я натуралка, уж извини, если расстроила.

– Жаль, – опечалилась Соня. – Если передумаешь, знаешь, где меня найти.

И она неохотно отошла.

Слухи о Юлькиной «розовой» сексуальной направленности, активно раздуваемые Ванечкой, разнеслись по родному заведению с быстротой лесного пожара.

Вот вам и тихий интеллигент!

Другая девушка, будь она на Юлькином месте, скорее всего, расстроилась бы ужасно и постаралась восстановить репутацию, оправдываясь перед подругами и друзьями. Наверняка бы плакала, доказывая свою непричастность к обвинениям, или попыталась спрятаться, уехать, забиться в угол, переждать, пока сплетни утихнут сами собой.

Но только не Юлька!

Испытав на себе все прелести «славы» дурного тона – косые взгляды, перешептывание и хихиканье при ее появлении и даже интимное поглаживание по попке, разумеется, девицами, – Юлька в свойственной ей манере пресекла слухи и сплетни на корню.

Перед общей лекцией, на которой присутствовал весь их курс, она подошла к преподавателю и попросила у него пару минут, чтобы сделать объявление.

– Прошу, Раскова, – разрешающим жестом указал ей на кафедру преподаватель, и близко не подозревавший, что дальше последует.

– Благодарю, – очень вежливо ответила Юлька.

Придвинув стул к длинному преподавательскому столу, она постелила целлофановый пакет на него и, воспользовавшись стулом, как ступенькой, встала на стол, естественно, тут же завладев вниманием всей аудитории.

– Дамы и господа! – обратилась она к народу.

В аудитории раздались смешки, выкрики, но Юлька держала паузу и дождалась полной заинтересованной тишины.

– Спасибо, что обратили на меня внимание! Итак, с прискорбием для некоторых из барышень и к радости, я надеюсь, многих юношей, присутствующих здесь, сообщаю: я не лесбиянка, увы! И, чтобы не возникло иных вопросов, признаюсь также, что и не садо-, не мазо-, и не все остальное, может, тоже увы! Я самой обычной сексуальной ориентации. Может, я и зря отказываюсь от экспериментов в этом вопросе, руководствуясь исключительно нетленным учением «камасутры», но меня вполне устраивает моя сексуальная ориентация.

В аудитории раздался дружный одобрительный смех. Юлька подняла руку, требуя тишины.

– Мне очень жаль, что некоторые представители мужского пола трудно переносят отказ, превращая свое разочарование в сплетни и наговоры на отказавшую даму. Но мы, девушки, такие терпимые, все понимающие и всегда снисходительны к мужским слабостям. Правда, девочки? Это все, что я хотела сказать.

Юлька повернулась, чтобы спуститься с пьедестала, но остановилась и снова обратилась к аудитории: