Особенности эльфийской психологии - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Патрикова cтр.№ 30

— Вы его недолюбливаете? — напрямую спросил я.

В этот момент мое воображение активно рисовало картины пребывания Иры в кабинете этого, с позволения сказать, декана. Вот каким бы специалистом этот придурок ни был, лично я его к студентам, точнее, к студенткам на пушечный выстрел не подпустил бы. Но ректор же не зря попытался и мое внимание на студенток обратить. Значит, у них тут это в порядке вещей. Беспредел, одним словом. Если он к Ирке приставал, а она ему от переизбытка чувств по яйцам вмазала, буду за нее только счастлив. Таких козлов учить надо. Я тоже постоянством не отличаюсь. Люблю менять девчонок, парней, но чтобы мне в голову пришло кичиться своими победами и в отдельную тетрадку имена тех, с кем я переспал, записывать… Нет уж, увольте! Я бы сам этому декану в морду дал, так сказать, заочно.

— Он отличный специалист в своей области, — ответил ректор. — Ему принадлежат несколько фундаментальных новаторских разработок нашего времени. Я уважаю его как специалиста и талантливого ученого, но не одобряю его образа жизни.

— И почему все эти девицы, даже зная, что он их коллекционирует, на него вешаются?

— Сейчас сам увидишь, — пообещал Карл и толкнул перед собой дверь. Что было написано на табличке, я так и не успел прочитать. А ведь ректор не назвал мне имя декана.

Ириль Флевелей Рассветная

Есть оскорбления, за которые в нашем мире можно убить и никто тебе на это ничего не скажет. Например, в случае с именами. Андрей избежал прямого знакомства с клинками темных только потому, что нас полсеместра дрессировали, что психологи — они люди незнающие, ничегошеньки не понимают, и судить их по нашим законам нельзя. Остается только терпеть.

Терпеть Андрея не получалось. Он был не похож на других. Мы это поняли — хоть и не сразу, но поняли. Со своей же стороны могу сказать, что трудно делать вид, будто кто-то тебе не нравится, когда ты искренне им восхищаешься. Мне так и не хватило духа начать примирение. Была опасность, что вызову какие-то нездоровые подозрения. Светлая, и с темными мириться решила! Поэтому только и оставалось всем подыгрывать. И нашим и вашим. Но Андрей так все повернул, я не знаю… Он всколыхнул что-то в нас. И во мне, и в других. Заставил поверить в то, что даже если ничего не получится, стоит хотя бы попытаться. Осветил все то, что мы делали, из-за чего ругались, совсем в ином свете, и нам, всем без исключения, стало стыдно. И все-таки я не жалею. Радость от содеянного до сих пор греет меня. Но, как оказалось, радоваться было рано. Впрочем, и расслабляться нельзя.

И теперь я стою перед Лучистым, он прожигает меня своими почти прозрачными глазами, и я не знаю, куда бежать. Он думает, что припер меня к стенке, поймал с поличным. Настроен решительно, и мне страшно. Я ведь светлая эльфийка, еще и учусь на первом курсе, мне нельзя демонстрировать, что я способна успешно противостоять как магически, так и физически не только кому-нибудь из студентов, но и декану. Тем более такому ненавистному, как Лучистый.

Да, я ненавижу его. А он наседает, улыбается и спрашивает, перетасовывая слова, как самоцветы в шкатулке.

— В чем дело, милочка, вас не удовлетворили мои логические выкладки?

— Если я не подпала под ваше очарование, это еще не значит, что я не та, за кого себя выдаю, как вы изволили предположить.

— Разве? — Он поднялся с кресла и пошел на меня. — Но я не пытаюсь очаровать вас, дорогая, я прошу доказать мне мою ошибку, избрав поцелуй, как самый невинный из возможных вариантов.

— Конечно, — я отступила, но поняла, что скоро прижмусь спиной к двери. — Вы бы предпочли не поцелуй, а постель. Вот там вы могли бы окончательно убедиться, что ошиблись.

Он ничего не сказал. И сделал ко мне еще один шаг.

— Не подходите! — прозвучало истерически. Ненавижу себя за то, что показала ему свой страх. Вынужденная мера, но что еще мне остается? — Иначе…

— Ты даже родителям пожаловаться не сможешь, потому что они вовсе не те, кого ты заявила в личном листке при поступлении. Или правильнее будет говорить «заявил»?

— Вы даже представить себе не можете, как ошибаетесь, — прошипела ему в лицо и уперлась ладонями в грудь.

— Это ты не представляешь, — прошептал он мне на ухо. — Сейчас придет ректор, и…

Нет, только не это! Ви’Хольм, он ведь…

— Что здесь происходит? — раздался от двери голос, но это оказался вовсе не ректор.

Я, вырвавшись из рук декана, отпрыгнула в сторону и обернулась. Андрей?

Он нахмурился и, кажется, готов был броситься на Лучистого с голыми руками. С ума сошел? Но меня успокоило то, что рядом с ним действительно стоял ректор. Ви’Хольм не даст ему сделать глупость.

— Лорд Лучистый, объяснитесь, — строго проронил ректор, а Андрей подошел ко мне и неожиданно крепко обнял за плечи:

— Он напугал тебя, да?

Как трогательно. Сейчас расплачусь. На язык так и просятся язвительные комментарии. Но я сдержала себя.

— Все нормально, — прозвучало хрипло и совсем неженственно.

Андрей отпустил меня и решительно развернулся в сторону декана и ректора.

— И кого вы с собой привели? — вопросил Лучистый.

На что ректор ответил:

— Ее классного руководителя. Знакомьтесь, это Андрей Игоревич Рахманин, наш новый психолог. Андрей, это Ригиль Камарель Лучистый. Декан факультета экспериментальной магии.

— И что вы делали с моей студенткой? — поинтересовался Андрей таким тоном, что Лучистый скривился.

Он явно не ожидал, что когда-нибудь у нас появится такой психолог. С трудом удалось подавить улыбку. Я уже представляю, каким прозвищем Андрей его наградит, когда мы выйдем отсюда. То, что теперь я сумею выкрутиться и отбить все обвинения Лучистого, вне сомнений. Андрей непредсказуем, и мне только остается научиться подыгрывать ему. Собственно, разве не это должна делать по-настоящему хорошая староста?

Заговорив, Лучистый обратился только к ректору, на нас с Андреем даже не посмотрел.

— Думаю, вам известно, какой репутацией пользуется эта юная леди?

— И какой же? — встрял Андрей, который явно не намерен был терпеть пренебрежение.

Декан снова едва заметно скривил губы, но соизволил ответить:

— Она неприступна.

— И что же — вы решили проверить ее принципы на прочность?

— Принципы? Я вас умоляю! Все это фикция, не более того.

— Вот как?

— Объяснись, Ригиль? Я тоже не понимаю, к чему ты клонишь. И пока согласен с Андреем, твое поведение по отношению к этой студентке предосудительно.

— Вы все еще помните Шутвика, Ви’Хольм?

— Помню ли я лучшего студента факультета классической магии?

— И аспиранта.

— Он взял академический отпуск.