Сумерки - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Глуховский cтр.№ 25

Сквозь пыльные двойные стёкла было ничего не разглядеть. Я обошёл, воровато озираясь, кругом весь двухэтажный особняк, в котором размещалось бюро, чтобы у каждого окна привстать на цыпочки и попробовать высмотреть, что же творится внутри конторы. С обратной стороны здания я обнаружил небольшую железную дверь — видимо, запасной выход. Она была также запломбирована и оклеена милицейскими печатями.

В нескольких шагах от неё находился вход в подвальное помещение, отданное под кафе. На жестяной крыше, защищающей от дождя десяток ступеней и вход, была установлена вывеска с надписью «Шашлычная Цомпантли. Кавказская и мексиканская кухня». Из приоткрытой двери на лестницу падал узкий клин бледного света и доносились небесные ароматы, от которых у меня сразу разыгралась фантазия, требовательно заныло в животе и свело скулы.

Я и не знал, что в этом строении было ещё что-то, кроме переводческой конторы. Войдя в роль отважного детектива, я приподнял воротник на пальто и стал спускаться по лестнице вниз. Трудно сказать, что подгоняло меня больше — исследовательское любопытство или нежданно прорезавшийся голод.

Заняв столик, я как можно приветливее кивнул опрятной светловолосой официантке в синем фартуке и пошловатом бумажном чепце и углубился в меню. Названия блюд ласкали глаз, а цены не портили приятного впечатления. На всякий случай сверившись с содержимым своего кошелька, я заказал лобио, шампур бараньего шашлыка и тапас на закуску. Сочетание, что и говорить, было немного странным, но мне случалось комбинировать и суши с борщом, поэтому изображать ценителя настоящих тапас, оскорблённого их соседством с сациви, я не стал.

Принявшись за великолепно приготовленную закуску (в Испании мне побывать так и не удалось, поэтому с тапас в подлиннике поданную мне репродукцию я сравнить не мог) и оглядываясь по сторонам, я приступил к планированию дальнейших действий.

Посетителей в шашлычной почти не было — только за дальним столиком дремал полный усатый мужчина в кожаной куртке. Объяснение у меня этому нашлось только одно: мёртвый час, когда обед уже закончился, а до ужина ещё остаётся порядочно времени, и по кафе слоняются только бездельники вроде меня. По вечерам здесь наверняка не протолкнуться. Интерьер приятный и спокойный: стены обшиты морёным деревом, под низким потолком — лампы в виде старинных уличных фонарей, официантки вежливые, меню составлено так заманчиво, что хочется непременно попробовать каждое блюдо. Ещё час-полтора — сюда нагрянут освободившиеся с работы люди в костюмах, и сквозь гвалт и лязг столовых приборов намеченный мной разговор с работниками кафе выйдет совсем не таким, как мне бы хотелось.

Когда официантка принесла мне лобио, я, скользнув взглядом по табличке на её груди, спросил:

— Скажите, Лена, а что с вашими соседями случилось? — и мотнул головой в ту сторону, где, как мне казалось, находилась моя контора.

Девушка замерла, моргая огромными серыми глазами, оправленными в удвоенные чёрной тушью ресницы, и удивлённо уставилась на меня. Вообразив, что она решила, будто я интересуюсь её соседями по дому, или, чего доброго, являюсь её тайным воздыхателем, я поспешил уточнить:

— Я о переводческом бюро, знаете, которое со стороны переулка в этом доме, — чтобы исключить все сомнения, я ткнул пальцем в пол.

Она подтянула губки и подозрительно прищурилась. Стараясь выглядеть расслабленным, я подцепил на вилку немного салата и попытался отправить его себе в рот, но рука подло дрогнула, и кусок курицы смачно шлёпнулся на стол. Я потянулся было к салфетке, но официантка оказалась проворнее. Пока она вытирала стол, я, обращаясь к задорному хвостику, в который были собраны крашенные под платину волосы на её затылке, мямлил:

— Я просто работаю у них… Переводчиком. Болел вот почти две недели, сегодня почувствовал себя получше, прихожу напомнить о себе, а они закрыты и опечатаны. Не знаете, что случилось? Когда откроются?

— А вы газет не читаете? В «Московском комсомольце» полрубрики «Срочно в номер» в позапрошлый четверг про это было, — оторвавшись от тряпки, сообщила она. — Мы даже вырезали специально, хотите, покажу?

Маленький бумажный квадратик, на котором криминальный репортёр излагал историю моей конторы, был весь захватан и покрыт сальными пятнами. Видимо, я не единственный интересовался этой историей, и официанткам уже надоело рассказывать её по десять раз на день. Чтобы не отрываться от работы, они просто совали очередному любопытствующему в руки газетную вырезку.

«Московские убийцы начали похищать трупы», — многообещающе гласил заголовок. Именно из-за таких статей последние десять лет я и не читаю больше этой любимой мной в юношестве газеты.

«Зверское убийство и ограбление совершено в среду в бюро переводов «Азбука» в Староконюшенном переулке. Неизвестные преступники проникли в офис фирмы «Азбука», и, предположительно расправившись с находившимся в нём сотрудником Семёновым И. П., разграбили бюро. Злоумышленники, вероятно, действовали по наводке и искали документы и деньги. Из офиса пропал ряд бумаг и сейф, в котором хранилась недельная выручка фирмы. Оргтехнику преступники не тронули.

Основной загадкой для следствия остаётся то, куда убийцы дели тело Семёнова И. П. В его смерти милиция не сомневается: на полу обнаружено большое количество крови той же группы, что и у Семёнова. По мнению судмедэкспертов, такая кровопотеря несовместима с жизнью. Однако самого трупа на месте преступления не найдено. Ведущие дело сотрудники МУРа считают, что грабители могли забрать его с собой и закопать впоследствии в подмосковных лесах, или утопить в Москва-реке. Однако зачем им потребовалось это делать, милиция пока сказать не может».

— Они разве тут правду напишут? — насмешливо спросил хрипловатый женский голос за моей спиной.

Вздрогнув, я обернулся. Позади меня, опираясь на швабру, стояла уборщица — женщина лет пятидесяти с худым недобрым лицом и седеющими тёмными волосами.

— Правду? — я поперхнулся салатом и отложил вилку в сторону.

— Правду, правду… Что двери все были изнутри заперты, и ключ в замке с внутренней стороны торчал, что там кровищи натекло литров пять, как будто его всего распотрошили, а труп потом ещё десять метров по офису волокли куда-то: след идёт-идёт, а потом вдруг обрывается… И что у нас теперь из клиентов только милиция и журналисты, — зло бросила она под конец.

— А вы откуда это знаете?

— Я же говорю, они пока тут копались, к нам обедать ходили. Те, что в званиях, конечно, отмалчивались, а вот молоденькие милиционеры, которые охраняли — им не удержаться… Ленку вон один всё обхаживал, так и нарассказал всякого. Так ведь, Лен?

Официантка, которая как раз принесла мне блюдо с шашлыками и жареной картошкой, согласно кивнула, но говорить ничего не стала.

— Так что вот… Приятного аппетита, — заключила уборщица, и, громыхая ведром, исчезла в длинном коридоре.

Минут десять я задумчиво тыкал вилкой куски превосходно доведённого, сочащегося мяса, и то сгребал в горку, то снова разравнивал по тарелке ломтики картошки. Заставить себя прожевать и проглотить их я не мог: достаточно было даже поднести шашлык ко рту, как у меня начинала кружиться голова, и в горле что-то противно тянуло.