Сумерки - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Глуховский cтр.№ 15

Боги, о которых ему тайком рассказывала мать-индианка, были могущественнее и ближе, потому предать их для него было куда страшнее, чем столетиями вариться в кипящем масле. Пока Дева Мария рассеянно улыбалась всем правоверным — и никому в отдельности — с сияющего облака, мстительные и коварные майянские демиурги недобро глядели вслед шагающему отряду, притаившись за стволами корявых болотных деревьев. Только не всем дано было почувствовать их взгляд на своей спине.

Вместо того, чтобы погибать самим, проводники, наверное, могли бы и отравить захмелевших испанцев, подмешав им яда в маисовую настойку, или перерезать их всех во сне. Однако то ли они не были уверены в своих силах, то ли не хотели марать руки их кровью. Эрнан Гонсалес предпочёл резне бегство: дождался, пока дозорный уснул, приладил верёвку к ветке повыше, сел на неё верхом, просунул голову в свой последний хомут, разжал ноги — и был таков.

Я мог ручаться чем угодно, что похожая судьба была уготована и второму проводнику, и хоронить его придётся уже совсем скоро — не далее, как в пятой главе путевых записок. Испанский отряд почти наверняка был обречён. Поднявшись со стула, я принялся расхаживать по комнате. В груди тянуло.

Нет же, урезонил я себя. Если эти записки были опубликованы, значит, их автор сумел выбраться живым изо всех перипетий, досказать свою историю до конца и доверить её издателям. Приключенческие романы от первого лица именно потому оканчиваются хорошо, что главный герой должен уцелеть, иначе кто же будет их писать? Может быть множество похожих сюжетов, протагонист которых погибает страшной смертью — но историю всегда пишут победители.

Стоило мне чуть успокоиться, как бес сомнения предложил другой ответ. Неизвестный конкистадор совсем не был обязан выжить, чтобы его отчёт увидел свет. Скелет, прижимающий к грудной клетке упакованный в кожаный футляр дневник, и с торчащей в глазном отверстии индейской стрелой, вполне могла найти научная экспедиция, отправившаяся в леса два с лишним столетия спустя.

Предугадать, что произошло с испанским отрядом, вышедшим на юго-запад из города Мани апрельским утром 1562 года, было невозможно. Рассказать мне об этом могла только пятая глава отчёта. Я уселся на место и пододвинул к себе стопку чистых листов и печатную машинку.

Терять дальше время было нельзя.

Тем утром я работал, пока пальцы не задеревенели от усталости, пока я не начал промахиваться мимо клавиш машинки, и буквы не стали наползать друг на друга и сливаться. Солнце уже давно взошло, и мне пришлось задёрнуть шторы, чтобы оно не жгло мои глаза, привыкшие к полумраку.

Сознание покинуло меня незаметно: я очнулся уже за полдень и понял, что проспал всё это время, уронив голову на клавиатуру «Олимпии». Листы были беспорядочно размётаны по столу; надеюсь, я не пытался укрыться ими во сне. Голова гудела, и все мышцы ныли от нескольких часов, проведённых в этой неловкой позе. Я сполз со стула и перебрался в кровать; всего несколько секунд спустя мир померк снова.

Когда я проснулся во второй раз, за окном уже было темно. Включив свет, я запахнулся в домашний халат и направился в ванную комнату. Тело требовало неги. После пережитых приключений я вполне мог бросить его отмокать минут на сорок в горячей воде, чтобы самому тем временем заняться осмыслением прочтённого накануне.

Набрав полную ванну — просторную, отчего-то выкрашенную в удивительный сиреневый цвет — я скинул с себя халат и осторожно опустился в воду, всколыхнув облака пены на её поверхности. Обожаю принимать ванну — как ещё можно оживить ощущения, которые все мы испытывали, находясь в материнской утробе? Это входной билет в утраченный рай, действующий ровно столько, сколько вода остаётся горячей. Очень хорошо понимаю людей, которые вскрывают себе вены в тёплой ванне, предпочитая этот способ покончить с собой всем остальным. Таким образом, они словно закольцовывают свою жизнь, расставаясь с ней в исходном положении, и при этом даря себе на полчаса больше того блаженного покоя, который ожидает их по ту сторону. К тому же, за эти полчаса можно смошенничать и передумать…

Через несколько минут желаемый эффект был достигнут — моя бренная оболочка полностью растворилась в ароматном пенистом настое, и разум наконец оказался совершенно свободен. Закрыв глаза, я принялся составлять план действий.

Во-первых, ударными темпами закончить и подчистить перевод четвёртой главы. На это я отводил себе только начинавшуюся, «молодую», как говорят итальянцы, ночь. К завтрашнему утру перевод будет готов, и поскольку сегодня я встал так поздно, ничто не мешает мне воспользоваться сбившимся ритмом, чтобы так же поздно лечь, а высвободившееся утро посвятить делам. Сначала — как только откроются магазины — в книжный, за большим словарём, возможно, двумя. Походы по библиотекам отнимают слишком много сил, я мог бы работать куда эффективнее, если бы располагал всеми нужными инструментами дома.

Проверить с новыми словарями термины, смысл которых мне не удалось взломать при помощи того, что у меня был. Затем, ещё до того, как я получу право спокойно уснуть, наведаться в бюро и сдать завершённую главу. Если мне повезёт, следующая часть уже будет у них: сотрудник конторы говорил, что клиента поджимает время. Что ж, я его хорошо понимал; если он и дальше читает мои переводы, то должен, как и я, жаждать продолжения. Мы с ним были заодно, и мне казалось, что я мог рассчитывать на его содействие.

Итак, предположим, пятая глава записок уже там. Добравшись до неё, я мог вернуться домой и умиротворённо лечь в постель, возможно, прочитав на сон абзац-другой, но оставив основную часть развлечения и работы на следующий день.

Но что, если главы в конторе ещё нет? От нахлынувшей тревоги я невольно раскрыл глаза и уставился в высокий потолок; мне вдруг показалось, что вода остыла, и я крутанул красный вентиль крана, чтобы добавить горячей.

Ничего страшного, произнёс я вслух. Принесёт попозже. Он доволен качеством моих переводов, потеря первой главы этим обормотом-испанистом его не смутила, нет никаких причин, чтобы он не принёс в контору пятую часть дневника. А уж я постараюсь, чтобы она была переложена на русский на таком уровне, чтобы за ней последовала и шестая, и седьмая, и сколько их там есть вообще.

Странно, но на тот момент я уже больше не задумывался, кем может оказаться мой таинственный заказчик. Мне вполне хватало того, что он вовремя приносит в бюро очередную порцию записок конкистадора — источника моего заработка и удовольствия. Какая разница, кто интересуется переводом? Пока наши интересы совпадали, я не собирался проявлять чрезмерного любопытства, которое, к тому же, могло отпугнуть нынешнего хозяина книги.

Наспех позавтракав (кажется, это опять были бутерброды), я вернулся к рабочему столу, перечитал и начисто перепечатал вчерашний перевод. К шести утра всё было готово, оставался лишь десяток слов, в значении которых я уверен не был, и которые я предпочитал проверить по серьёзному словарю, прежде чем сдавать работу в контору. Я заварил чая и уютно устроился на кухонной тахте, завернувшись в красный клетчатый плед. До открытия книжных магазинов и библиотек оставалось ещё не меньше трёх часов, а отдых я бесспорно заслужил.