Миссия «Демо-2020» - читать онлайн книгу. Автор: Антон Краснов cтр.№ 49

Страница

Царь слушал не дыша, время от времени хватая Афанасьева за левое ухо и дергая его так, что у Евгения выступали слезы: «Н-ну? Врешь?» Так он дернул раза три или четыре, пока Афанасьев не завершил свой рассказ. В дверь дважды заглянули какие-то люди, но Петр нетерпеливым и очень красноречивым жестом заставил их убраться прочь и ждать снаружи.

Царь поднялся во весь свой огромный рост и, ссутулив и без того сутулые узкие плечи, гаркнул:

– Ага! Значит, баешь, что запер его в одной из спальных палат? Иди, показывай!

За дверьми уже толпились несколько мушкетеров, а с ними сонный Лефорт и бодрый, живчиком, как будто и не со сна только что, Алексашка Меншиков. Этот последний подскочил к Петру и, дотронувшись пальцами до окровавленного монаршего плеча, спросил скороговоркой:

– Что же за дела, мин херц? Ополоумел кто с перепою али впрямь измена угнездилась, гидрат твою в бензол? Потребно учинить расследование. Я …

– А замолчал бы ты! – резко бросил Петр.

Делая огромные шаги, он проследовал по коридору в направлении, указанном Афанасьевым. Потом оказалось, что Петр проскочил нужную дверь– так быстро передвигался. Пришлось проследовать по коридору в обратном направлении. Евгений ткнул пальцем в дверь, запертую на засов:

– Здесь! – А ну, Данилыч, отодвинь-ка! – приказал Петр. – Огня мне сюда!

Ему подали канделябр со множеством зажженных свеч. Меншиков отодвинул засов, нерешительно произнес:

– Поберегся бы, мин херц. Если вор и разбойник здесь, так снова может злоумышлять противу тебя. Давай я? А?

– А замолчал бы ты! – повторил Петр. – Давай… с Богом!

Дверь распахнулась. Петр одним махом оказался внутри, выбросив вперед канделябр, зажатый в длинной тощей руке. Крыло света смахнуло мрак, и все увидели тех, кто спал в этой комнате, где Афанасьев так ловко запер преследуемого им злоумышленника. Окно было тщательно заперто, без повреждений и урона, так что никуда преступнику не деться. Царь смотрел внимательно и сурово, а Меншиков, выхватившись из толпы лефортовских мушкетеров, бросился к одному из трех спящих (или притворяющихся спящими) в спальне людей. Схватил того за шкирку и тряхнул так, что посыпались крупные костяные пуговицы нового зеленого кафтана, указывающего на принадлежность к Преображенскому (!!!) полку.

Стоящий чуть поодаль Афанасьев мертвенно побледнел, а бес Сребреник шепнул откуда-то из самых глубин Жениного существа, куда перепуганный нечистый забился: «Вот тебе, Владимирыч, и „слово и дело“…» И неудивительно. Потому что спальня, куда ворвались вооруженные лефортовские мушкетеры во главе с Петром и Меншиковым, была его, Афанасьева, спальней; а человек, зажатый в мощной руке Меншикова, жмурящийся и, кажется, не понимающий, что происходит вокруг него, был не кто иной, как Пит Буббер.

На своих спальных местах зашевелились Ковбасюк и пьяный голландский негоциант, примкнувший к компании миссионеров из будущего, – дурацкий и длинный Ван дер Брукенхорст…

3

– Та-а-ак, – спокойно и зловеще протянул Петр, и тех, кто хорошо знал натуру молодого царя, это его спокойствие напугало еще больше, чем если бы он ярился, грохотал и пенился, как неспокойное ночное море. Ноздри короткого носа раздулись, царь передал канделябр одному из мушкетеров и, шагнув к Алексашке, держащему Пита Буббера, спросил:

– Ну? Отвечай! Ты? А? Что, молчишь, брат? Э, ничего, ты у меня поговоришь! А эти… ага, так!

– Новые людишки, мин херц, – быстро заговорил Алексашка, – они мне сразу ненадежными показались, да уж больно ты купился на ихние штучки заморские хитрые. А вот лично я не стал бы доверять им так сразу, потому что человек – тварь ненадежная, на разные подлости и закавыки предательские горазд, так что…

– Молчать!!! – Петра, кажется, прорвало. – Что смотрите? Брать их!! А вон еще место смятое, пустое, по всему видно, там еще кто-то спал? Кто? Отвечать, отвечать!

Молодой царь замахнулся на Буббера, который с ужасом смотрел на бушующего самодержца, и в его американском мозгу, кажется, только сейчас начало вызревать представление о том, чем русский царь отличается от выхолощенного и холоднокровного, как скользкий гад, президента ВША образца 2020 года…

Афанасьев решительно шагнул вперед.

– Я, – уронил он.

Рука Петра застыла, не дойдя каких-то считаных дюймов до перекошенной ужасом физиономии Буббера. Он обернулся к Афанасьеву:

– Что – я?

– Ты спросил, государь, КТО спал на том месте, которое смято, нагрето, но пусто. Я тебе ответил: я. Я спал там.

Легла тяжёлая, предательски хрупкая тишина. Кто-то кашлянул, и тотчас же первая трещина появилась в монолите давящего, страшного гранитного молчания. Петр открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут вмешался Алексашка. Он подпрыгнул, как тот шут в рогожьей чалме, и произнес:

– Мин херц, я сразу сказал, что эти…

Петр вскинулся всем телом, откинул двух попавших под руку мушкетеров, закричал:

– Да что же вы, скоты? Да как же так?! Данилыч, ведь он сам ко мне пришел и сказал «Слово и дело!». Данилыч, да как же так?!

– Для отвода глаз, мин херц!

Петр повернулся к Афанасьеву и спросил:

– Значит, для отвода глаз? Ты злоумышлял против меня? Так? Значит, все, что ты мне говорил, все, что ты мне складывал в такие ладные слоги, – все это было для отвода глаз? Евгений Владимиров, ты что же – не верю – так?!

Афанасьев облизнул пересохшие губы и произнес:

– Государь, я в самом деле гнался за тем, кто злоумышлял против тебя, и запер его в этой спальне. По чистому совпадению получилось, что это оказалась именно та спальня, в которой спал я сам, из которой я вышел, чтобы прийти к тебе на помощь, Петр Алексеевич. Но ведь это вовсе не значит, что я или кто-то из тех, кто здесь отдыхал, – тот самый вор [12] , что вторгся в твой покой и мог причинить тебе вред.

Петр замер. Он размышлял. Собственно, ему было над чем подумать. Потому что тот человек, который, собственно, и навел его на след преступника, по идее, теперь сам подпадал под подозрение, и потому царь не мог исключить его из числа возможных виновников всего этого переполоха. Но молодой Петр был не из тех, кто долго колеблется. Коротким взмахом руки он подозвал к себе Алексашку Меншикова и проговорил:

– Данилыч, вот что. Вызывай сюда Федора Юрьича. Надобно учинить следствие прямо на месте. А коли уж будут упрямствовать да упорствовать, тогда в Тайных дел приказ повезем, и чтобы без проволочек!..

Афанасьев содрогнулся от ужаса. Его можно было понять: Федором Юрьевичем звали самого страшного человека в государстве, главу политического и уголовного сыска, князя-кесаря Федора Юрьевича Ромодановского.

1

Страница