Калейдоскоп - читать онлайн книгу. Автор: Даниэла Стил cтр.№ 19

Хилари в молчании стояла, а потом вдруг протянула руку, вытащила две белые розы из огромного венка, покрывавшего крышку гроба, и дала одну Александре. Та стала плакать и шептала, что хочет, чтобы мамуля проснулась, потому что в закрытом ящике нельзя дышать. Казалось, она знает, что ее мама умерла, но не хочет принимать этого к сведению. Даже маленькая Меган разревелась, и няне пришлось вынести ее на улицу.

Стояла солнечная зимняя погода. Казалось, даже природа отдает дань Соланж, провожая ее. Все, что было связано с Соланж, всегда было наполнено светом, цветами и солнцем: огнем пылали ее рыжие волосы, ярко сияли зеленые глаза, теплом дышала мягкая улыбка.

Артур на лимузине отвез детей домой и поехал на кладбище, чтобы проследить за дальнейшей церемонией. Потом он заехал на Рикерс-Айленд навестить Сэма. Он привез ему белую розу, такую же, как Хилари взяла себе и Акси.

Когда Артур входил в камеру — высокий, худой, бледный, в черном костюме, со шляпой в руке, то был похож на посланника Смерти; отчасти он им и был. Сэм посмотрел на друга и содрогнулся.

— Я подумал, что ты захочешь это иметь.

Он протянул розу, и Сэм дрожащими пальцами взял ее.

— Как девочки?

— Неплохо. Хилари опекает сестер. Она как бы взяла на себя роль матери.

Сэм опустился на стул и обхватил голову руками, не выпуская цветка, пахнувшего смертью, печалью и похоронами. Для Сэма больше не существовало радости любви к Соланж, не существовало радости жизни. Он чувствовал, что всему пришел конец.

Это действительно было так. Сэм, лежа в своей камере, днем и ночью думал только о Соланж. Даже дочери казались ему теперь очень далекими. Он задавал себе вопрос: насколько сильно они будут его ненавидеть впоследствии, когда поймут, что он убил их мать? Это сделало бы невозможным какое-либо общение с ними.

Все теперь было окрашено в черный цвет. И жизнь потеряла смысл. Сэм уже говорил это Артуру, считавшему, что прежде всего в данный момент надо думать о девочках. «Но что я могу им дать? — размышлял Сэм. — Свои долги? Свою вину? Свои дурные привычки? Свое беспредельное раскаяние?..» Он был уверен, что дочери никогда не найдут ему оправдания.

— Я думал о твоих детях, Сэм.

Артур откашлялся и, молясь в душе, чтобы у друга не возникло возражений, продолжил:

— Я хотел бы продать все украшения Соланж, чтобы собрать хоть какие-то деньги для девочек, да и тебе потребуется немало на гонорары адвокату, если мне удастся уговорить тебя взять хорошего защитника. Что касается меня, то сам я от тебя ничего не возьму. Нужно будет только компенсировать фирме мое отсутствие.

Артур был далек от мысли заработать на защите Сэма и по-прежнему не имел желания брать на себя роль его адвоката. Сэм убил единственную женщину, которую он когда-либо любил, пожалуй, даже боготворил, и, какими бы ни были тесными узы их дружбы, Артур не считал возможным защитить его. Однако Сэм и слышать не хотел никаких доводов на этот счет.

— Ты согласен?

Сэм повернул к нему бледное небритое лицо:

— Я не возражаю. Если это поможет девочкам, продавай. Тебе нужны ключи от нашего сейфа в банке?

— Я уже их нашел. Соланж все содержала в исключительном порядке.

Сэм лишь кивнул, не в силах ответить. Там не могло не быть порядка — ведь она была необыкновенной женщиной. Но теперь это не имело значения… она покинула их… в том ящике, который на глазах Артура всего пару часов назад опустили в землю. Воспоминание об этом не покидало Артура и создавало вокруг него атмосферу печали, которую Сэм явственно ощущал.

— На этой неделе я этим займусь.

Артур хотел располагать возможно большей суммой для защиты Сэма и помощи девочкам.

Процесс был назначен на июнь, до этого времени дочерям Сэма надо было обеспечить содержание. Кроме того, немалых денег потребовало бы психиатрическое обследование Сэма для подтверждения его невменяемости в момент совершения преступления. Только в этом Артур видел возможную зацепку для защиты.

Полгода казались громадным сроком. Няня вела себя с детьми не слишком ласково. Соланж никогда не была разборчива с нянями, потому что все время проводила дома и сама заботилась о дочерях.

Особенно грустными стали для малышек рождественские праздники. В отсутствие обоих родителей они их встречали, по существу, как сиротки.

Артур на Рождество взял Александру и XI мари в ресторан на ленч, но это было скорее удручающее, чем радостное событие. Александра тоже это почувствовала. Она с серьезным видом глядела то на Артура, то на сестру, наконец с огорченным и смущенным видом спросила:

— Почему ты злишься на дядю Артура?

— Я не злюсь.

Хилари подняла глаза от тарелки и взглянула на младшую сестренку.

— Злишься. Ты отдернула руку, когда он хотел до тебя дотронуться.

— Ешь индейку, Акси, и не говори глупостей. Хилари, казалось, не слышала музыки, которую в зимнем саду отеля «Плаза» играли скрипачи. Она была погружена в собственные мысли, и Артур жалел, что Марджори не составила им компанию, отдав предпочтение обеду в «Колони Клабе» с коллегой-юристкой. Он умолял ее пойти вместе, но Марджори решительно отказалась:

— Меня не интересуют эти дети, и тебе тоже не следовало бы водить их в ресторан. Ты им не родня, пусть привыкают к той ситуации, в которой оказались.

— В таком возрасте? Ведь им восемь и пять лет. Сейчас все-таки Рождество. Хоть это мы можем для них сделать…

— Я не хочу об этом слышать. Если тебе нравится, разыгрывай из себя благодетеля, но меня в это не впутывай.

После этого разговора Артуру пришлось одному вести на праздничный обед Хилари и Александру.

Непримиримость Марджори к девочкам была продолжением ее неприязни к семье Уокеров вообще и неодобрительного отношения к частым совместным обедам мужа и Соланж в частности. Она не то чтобы ревновала, ей просто не нравилось французское изящество супруги Сэма и то, что сам он актер, хотя и популярный.

Сэм в рождественские праздники не виделся с девочками. Ему не разрешили им позвонить, хотя он и так не стал бы этого делать, он был слишком подавлен, чтобы думать о чем-то другом, кроме Соланж и последствиях своего преступления.

Артур пытался показать другу фотографии дочерей, но тот на них не реагировал — все время говорил только о Соланж и о прошлом, без конца вспоминая свои грехи, ошибки и проступки. Он напоминал старика, чья жизнь уже позади.

Старания Артура привлечь его внимание к проблеме защиты на предстоящем процессе были безуспешны. Сэма это, похоже, не волновало, он часто говорил, что заслуживает самого сурового наказания. Артура такие разговоры отнюдь не вдохновляли.