Маргаритки на ветру - читать онлайн книгу. Автор: Джил Грегори cтр.№ 13

Господи, пожалуйста, не надо.

Страх плотным комком застрял в горле, кожа покрылась холодным потом, сердце забилось, словно обезумевшая птица о прутья клетки, ужас леденил кровь. Ребекка села и обхватила колени руками. «Победи страх, – приказала она себе. – Не позволяй ему властвовать над тобой». Ребекка попыталась справиться с охватившим ее ужасом. Сколько ночей она уже провела без сна, стараясь унять дрожь и превозмогая тошноту и приступы паники.

«Будь ты проклят, Нил Стоунер».

Если он думает, что может прогнать ее отсюда, просто взяв на испуг, то его ждет сильное разочарование. С сегодняшнего дня убить человека ей уже не внове, а если представится случай всадить пулю в сердце Нила Стоунера, она сделает это не задумываясь. Восемь лет назад отец чуть не прикончил его, когда узнал, что тот сделал. Бэр избил его до полусмерти и выгнал из банды навсегда. А если бы он мог представить, что спустя годы Нил Стоунер вновь появится на горизонте и начнет преследовать ее из-за слухов о серебряном руднике, то убил бы его на месте. Значит, теперь ей придется взять этот труд на себя.

Ветер Монтаны со стоном бился в оконные ставни. Ребекка закуталась в истертое одеяло. Под подушкой у нее лежал «дерринджер», второй пистолет был засунут под матрас, третий хранился в ридикюле. В следующий раз она купит себе в Паудер-Крике еще и ружье.

Интересно, как отнесется к этому шериф Бодин?

– Наплевать, – прошептала она.

Засыпая, Ребекка вспомнила выражение его лица, когда она спросила про его жену и ребенка. Странно, что в ее вопросе могло так сильно задеть его?

– Учителя или девчонки не обижают тебя в этой школе? – спросил Бэр, впервые приехав навестить ее. Ей тогда было тринадцать.

– Нет-нет, – быстро сказала она, хотя из головы не шла мисс Линди, чьи придирки на уроках грамматики становились подчас невыносимыми.

Бэр, казалось, заполнял собой весь садик, в котором среди раскидистых дубов и стройных кленов на затейливых клумбах цвели розы с бело-голубыми фиалками и журчал выложенный мрамором фонтан. Он ходил взад-вперед, щеголяя черным костюмом, крахмальным воротничком и новым черным котелком.

– Ты уверена, Реб? В библиотеке, где я тебя нашел, ты сидела одна, а остальные сидели за столами вместе.

– Моих подруг сегодня нет в школе. Они поехали в музей, – соврала она.

Бэр пристально взглянул на дочь, присел рядом на скамейку, ласково взял ее худенькую руку и легонько сжал пальчики в своей огромной ладони.

– Эх-хе-хе. Скажи, Реб, ты знаешь, как обходиться с тем, кто доставляет тебе неприятности? Сожми кулачки да врежь хорошенько. Запомнила?

– Запомнила, Бэр. – Ей и не нужно было запоминать, на прошлой неделе она поставила Энели Карутерс здоровенный синяк под глазом, за что ее наказали на целый месяц. – Да ты зря волнуешься, – поспешила она успокоить отца и в порыве нежности обняла его за шею, вдохнув знакомый запах табака. – У меня все прекрасно.

Но Ребекка знала, что он все равно будет волноваться. Он всегда за нее волновался. И она любила его за это, бесконечно дорожила его приездами раза два-три в год, хотя шушуканье за спиной и насмешки после каждого нового визита становились еще злее.

Ей нравилось, что Бэр не похож на других отцов, всегда торжественных, строгих, чванливых, скучных. И какое имеет значение, что он выглядел как разбойник, громадный, опасный человек с зычным голосом и раскатистым смехом?

Он был для нее всем и любил ее больше жизни. А разве есть на свете что-нибудь более ценное?

Поэтому Ребекка солгала (в конце концов, он ведь научил ее лгать), притворившись, что у мисс Райт ей живется хорошо, но на самом деле она все время чувствовала себя изгоем среди заносчивых девочек из богатых семей Бостона. Учителя не любили ее за непоседливость, за ерзание на стуле во время уроков, за то, что плевалась в Энели и рисовала смешные карикатуры на заместителя директрисы. На их отношение никак не влияло то, что Ребекка первая ученица в классе, что она легко и быстро запоминает уроки, что у нее выдающиеся способности к музыке, литературе, латыни. Ее бы назвали «синим чулком», не будь она таким буйным, колючим сорванцом.

Ее награждали эпитетами похлеще: безобразная, драчливая, неловкая, испорченная, неисправимая.

Но Бэру она никогда не жаловалась. Он бы страшно огорчился. Ведь ему хотелось, чтобы дочь жила в безопасном месте, где смогла бы учиться, стать настоящей леди, привыкнуть к жизни без стрельбы, взрывов динамита, без людей типа Нила Стоунера. Инстинктивно Ребекка все это понимала, ее трогала его забота, поэтому она никогда не жаловалась, что страдает от одиночества, что никто не хочет с ней дружить, что совершенно несчастлива.

По ночам ей снилось, что она снова в банде, несется на коне по аризонской пустыне, обгоняя ветер, свободная от злых, осуждающих учительских взглядов. В этом сне Бэр мчался с ней наперегонки, улыбался ей, она была счастлива, но затем, и это происходило слишком часто, Бэр вдруг куда-то исчезал, все остальные тоже. Она оказывалась совсем одна на берегу бушующей реки, ее ноги оплетала высокая трава, не давая пошевелиться. Внезапно над ней склонялось жестокое лицо Нила Стоунера, который пытался схватить ее, а она не могла бежать, начинала задыхаться, рвалась из цепких трав… или его рук… и с криком просыпалась.

– Не кричи.

Потная мужская рука легла ей на лицо, зажав нос и рот, поэтому Ребекка не могла не только кричать, но и дышать. Она все же попыталась крикнуть. Это была инстинктивная реакция, порожденная страхом.

Он выругался. Пальцы впились в щеки, ладонь больно надавила на губы.

– Не ори! – рявкнул он. – Я же тебе сказал. Никто не услышит, но я не выношу женских воплей. Мне легче убить тебя, чем слышать твой визг, понятно?

Ребекка беспомощно кивнула, чуть живая от страха. Она лежала неподвижно, с ужасом глядя на человека, который придавил ее к кровати, и молила Бога, чтобы ей позволили глотнуть воздуха.

В комнате было темно, лишь сквозь занавески пробивался слабый лунный свет. Она смогла различить только небритые скулы, маленькие сверкающие глазки и длинные сальные волосы.

«Нет. Пожалуйста, нет. Пусть это не случится. Пусть он ко мне не прикасается».

– Не будешь визжать?

Ребекка снова кивнула, насколько позволяло ей ее положение.

Удовлетворенно хмыкнув, он убрал руку, а она глубоко вздохнула и с трудом подавила тошноту, когда почувствовала запах давно немытого тела. Этот запах был даже чудовищнее его внешности.

– Кто вы? – прохрипела она.

– Вопросы буду задавать я, крошка. Откуда-то из глубины сознания сквозь ужас и страшные воспоминания пробился непокорный дух, и она спросила с вызовом:

– Так чего же вы ждете?

– Ах ты маленькая гордячка, – сказал вполголоса незнакомец и наотмашь ударил ее по лицу.