— Знаю, знаю, с моей стороны было скоропалительно пообещать, что я буду рядом с ней, но, гуляя под солнцем в течение нескольких последних лет, я позабыла, что больше не могу этого делать. Мне невыносима мысль о том, что Скайлер отправят в какое-либо место, где она не получит ни любви, ни привязанности. Она нуждается в этом, в поддержке, которую должна была получить. Я разделила с ней ее жизнь, — она посмотрела на него с внезапным удивлением, пониманием. — Мы оба сделали это. Я знаю, что могу дать ей любовь, в которой она нуждается. А ты сможешь?
Габриэль медленно кивнул.
— Она ребенок, Франческа. Мы не можем поступить иначе, кроме как предложить ей нашу любовь и защиту. Никто другой никогда не поймет ни ее, ни всю чудовищность того, что она пережила. Я не думаю, что мы сможем отдать ее другим.
Франческа с облегчением выдохнула. Она не понимала, что задержала дыхание, ожидая его ответа.
— Итак, мы оба согласны. Теперь мы просто должны понять, что с ней делать.
Он пожал своими сильными плечами.
— У тебя в голове вертится мысль, что твой адвокат сможет подготовить все необходимые юридические бумаги, чтобы получить над ней опеку и забрать к нам домой. Но тогда будет необходимо найти кого-то, кто помогал бы нам заботиться о ней. Помнится, на нашей родине была семья, домашнее хозяйство которой вели люди. Эти люди были исключительно лояльны к ним. Это было несколько веков назад. Возможно, стоит разузнать о них. Я много чего узнал из информации, хранящейся у тебя в компьютере, и как мне кажется, мы вполне можем воспользоваться этой машиной.
Франческа услышала свой собственный смех. Беззаботный. Радостный. Это поразило ее.
— Ты просто ищешь повод воспользоваться компьютером. Ты техноманьяк, вот кто ты.
Он усмехнулся.
— Тебе следует признать, что это отличная идея. Должен же быть кто-то из нашего народа, кто помнит эту семью и сможет рассказать нам, что они делали. Если нет, то всегда можно взять кровь у слуг-людей и заставить их выполнять наши требования. Я бы конечно предпочел так не действовать, но такую возможность не стоит сбрасывать со счетов. В ответ мы можем предложить им защиту.
Габриэль стоял, прислонившись к перилам рядом с ней. Теперь же он медленно выпрямился, потянувшись, словно ленивый кот. Каких-либо видимых изменений в выражении его лица не было, тем не менее, Франческа обнаружила, что дрожит от страха. Что-то в нем полностью изменилось. Его руки обхватили ее за талию, когда он опустил ее на мост.
— За нами наблюдают, сладкая. Это не Люциан, и я безмерно благодарен за это.
— Здесь немертвый, — это был не вопрос. Сейчас она почувствовала крадущееся зло, распространяющееся в воздухе подобно отвратительному пятну. — Что мы сможем сделать? — ей всегда удавалось прятать свое существование от злобных убийц. Но сейчас она находилась на открытом месте, и это ее пугало. Она видела свидетельства их порочности, и от этого ей становилось плохо.
— В первую очередь позаботиться о твоей безопасности. Ты карпатская женщина. Именно ты будешь его целью, — его рука легла ей на затылок, снимая охватившее ее напряжение. Он оберегающе склонился над ней, словно любовник, его рот вплотную приблизился к ее.
Франческа знала, что все это напоказ, но все равно почувствовала себя желанной. Она ощутила внезапное дикое желание вцепиться в него, в его силу и спокойствие. Присутствие вампира ни в коей мере его не тревожило. Габриэль излучал полнейшую уверенность в своей способности уничтожить тварь.
— Я выманю его на открытое пространство. Подожди, пока я этого не сделаю и не удостоверюсь, что он тут один. Как только я буду это знать, я пошлю тебе предупреждение. И ты сразу же исчезнешь, распавшись на молекулы, очень крошечные, выследить которые будет не по силам никому, кроме наших лучших охотников. Отправляйся домой и прими меры безопасности. Я буду оставаться вместе с тобой, слившись сознаниями, пока мне не придется разорвать эту связь, чтобы убить. Не дотрагивайся до моего сознания, если только тебе не будет грозить опасность. Тебе нет никакой необходимости переживать подобное насилие, — его губы скользнули по ее. Бархатисто мягко. Он нашел уголок ее рта и на мгновение задержался там, словно впитывал ее ощущение и вкус.
Франческа напомнила себе, что все это было напоказ. Что ее телу не нужно вспыхивать пламенем, а сердцу кувыркаться так вероломно.
— Скажи, что мне делать, чтобы помочь тебе. Я не хочу оставлять тебя одного бороться с этой тварью.
Он тихо рассмеялся, от его теплого дыхания взметнулись завитки волос на ее хрупкой шее. Его согрело, что она предложила это, когда он чувствовал ее страх, бьющийся внутри него. Он не мог ничего с собой поделать и знал, что пользуется нечестным преимуществом ситуации, чтобы дотронуться до нее, поцеловать, еще чуть больше заявить свои права на нее. Он говорил себе действовать медленнее, не подталкивать ее слишком сильно. Если бы она только не была такой привлекательной, это сделало бы его план намного легче: внезапно напасть, окружить ее, приблизиться и завладеть прежде, чем она поймет, что происходит.
— Я древний охотник, милая. Для меня не составит проблемы разобраться с этим нечестивцем, — он бесконечно нежно поцеловал ее в лоб, неохотно отпуская ее.
Габриэль развернулся и пошел от нее к концу моста, бросив взгляд на небо.
— Выходи, малец. Выходи и встреться лицом к лицу с тем, кому ты так открыто бросил вызов, — его голос был мягким, нежным и подчиняющим, он вползал в голову, все продвигаясь и продвигаясь вперед, пока там не осталась только одно. Повиновение. Габриэль отошел подальше от Франчески, к покрытой травой поляне. — Ты просил правосудия нашего народа, нечестивец, и я не могу поступить по-другому, кроме как угодить тебе. Выходи ко мне.
Франческа не могла оторвать глаз от древнего воина. Он стоял высокий и широкоплечий, его волосы развевались на легком ветерке. Его лицо было строгим и одновременно нежным. Он казался расслабленным, но все же производил впечатление огромной силы. Его голос завораживал, манеры были уверенными. Он выглядел непобедимым. Она задохнулась, увидев вампира, появившегося из-за густых кустов левее Габриэля. Создание медленно двигалось вперед, борясь на каждом шагу, рыча и брызгая слюной, шипя от ненависти. Она никогда не видела вампира так близко, и вид его был ужасен. Глаза ввалились и покраснели. Зубы были гнилыми, неровными и покрытыми темными пятнами. Кожа на нем, казалось, висела, словно не походя ему.
Сильнее чем взгляды отталкивающего существа Франческу напугало коварство, лукавая ненависть, скользившая в его глазах. Франческа, отодвинувшись от него как можно дальше, тем не менее, все еще могла чувствовать зловоние разврата, окружавшее его. Она заставила себя смотреть на это создание, заставила себя почувствовать это зло. Это было важно, чтобы просто понять, с чем Габриэль сталкивался всю свою жизнь. Этот монстр. Как их много? Как часто? Скольких из них он знал лично, с кем вырос, прежде чем они обернулись? Она считала свою жизнь трудной и одинокой, но глядя на немертвого, начала понимать, на что, должно быть, была похожа жизнь Габриэля.