Мужчина в кармане [= Теплая снежинка ] - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Климова cтр.№ 49

– Наташа…

– И лучше, если Германа в вашем кабинете в это время не будет.

Сейчас он спросит «почему?», и я буду вынуждена дотянуть свою партию до конца. Но хватит ли мне наглости и смелости?..

– Почему?

– Мой единственный пеньюар… в стирке.

Один, два, три, четыре, пять… Я дала Дмитрию Сергеевичу несколько секунд на правильный вывод: ну, нечего девушке надеть утром, а значит, на ней ничего и не будет… Согласитесь, Герман лишний.

– Наташа, – он устало потер лоб. – Ты недовольна, что объяснимо… Но я не собираюсь менять свою жизнь от и до. Мы поженились, и я полагал, ты понимаешь… – Он помолчал немного и продолжил: – Ты понимаешь, какая мне нужна жена.

– Какая? – на всякий случай поинтересовалась я, ну, вдруг наши взгляды не совпадают.

Дмитрий Сергеевич встал и направился к окну, теперь я могла видеть только его спину. Прекрасно, мой муж нервничает! И это сделала я! Сама! Без чьей-либо помощи!

– Ты должна уважать мою жизнь.

– Согласна.

– Ты должна считаться с моими планами.

– Согласна.

– Ты… – он резко обернулся. – Ты не должна мне мешать.

– Не проблема. – Я лучилась чуткостью и пониманием. – Только есть одна загвоздка…

– Какая?

– Вы тоже должны уважать мою жизнь, считаться с моими планами и не мешать мне. Вы же за честные отношение, не так ли?

– Ты совершенно права, и я согласен на твои условия.

– Вы хотите каждое утро совещаться с Германом с восьми до восьми двадцати, а я хочу каждое утро просыпаться от вашего поцелуя. – Кто бы знал, сколько сил мне потребовалось на эти слова и на все те же легкость и непринужденность… – Договорились? – Я вылезла из кресла, села на подлокотник, лицом к окаменевшему мужу, и невинно склонила голову набок. – Вам не трудно?

На миг мне подумалось, что Дмитрий Сергеевич Кондрашов не совершил ничего настолько тяжкого, чтобы схлопотать такой шок, но это лишь на миг…

Он развернулся ко мне, щека дернулась, глаза сузились. Много ли я прошу? О! очень много! Практически невозможное!

– Хорошо, – ответил он, и ледяные мурашки побежали по моей спине. Я почувствовала себя проигравшей, хотя победа должна была быть за мной… Почему, почему ему удалось выбить меня из колеи, почему удалось лишить уверенности, почему?

Я молчала. Язык примерз к нёбу и отказывался шевелиться, я не хотела смотреть на Кондрашова, но и глаза отвести не получалось.

Он сделал несколько шагов и оказался совсем рядом, и я необъяснимо зачем вцепилась в рукав его рубашки… так маленькие девочки докучают своим родственникам, прося конфету или мороженое, так белка цепляется за большого неведомого человека, надеясь на орех, так женщина доверяет мужчине, заранее зная, что это может быть напрасным…

– Не стоит вычеркивать сегодняшний день, – произнес Дмитрий Сергеевич и притянул меня к себе.

Его губы впечатались в мои, а руки сжали талию. Миллион мыслей пролетели в моей голове, но я ухватила лишь одну – главную! Он хотел меня поцеловать. Хотел! Тысячу раз хотел! И если завтра в восемь я явлюсь в его кабинет, он не расстроится! Будет ворчать, скажет: «Мы же договаривались», но не расстроится!

Чувства смешались: месть переплелась с желанием, злость с удовольствием. Я гибла в его руках, проклинала себя за это и радовалась, что выдвинула столь приятное требование… Сейчас он отстранится, я потеряю его вкус и запах, мы станем прежними ненастоящими мужем и женой, сейчас, сейчас…

– Спасибо, – произнес Дмитрий Сергеевич, и я тяжело вздохнула:

– А вам обязательно меня благодарить каждый раз?

– Я как-то не задумывался об этом.

– Ада Григорьевна, наверное, уже накрыла на стол, – делая вид, что ничего не произошло, свернула я в сторону.

– Я приду минут через пять, – ответил Дмитрий Сергеевич, возвращаясь в кресло, и в переводе это означало: «Ты свободна, иди-ка отсюда».

А мне и самой хотелось покинуть кабинет и бежать сломя голову прямиком до улицы Декабристов – четвертый этаж – и я в своей уютной квартирке. И дверь запереть! И забиться в угол дивана! И прижать к груди пульт от телевизора! И забыть обо всем!

Но я, томимая миллионами «да» и «нет», отправилась на поиски Эммы Карловны Фогли, наверное, она уже обкурила Германа вишней с головы до ног, пропитала японскими духами и шокировала своими прогрессивными идеями. Аккуратнее, мама, с Германом нужно аккуратнее, он не вольный художник, избалованный натурщицами, не скучающий бизнесмен, уставший от глупых милашек, и не юное прыщавое создание, мечтающее о недоступной богине, одетой в бриллианты и норку. Нельзя, категорически нельзя ранить его зашторенную душу остроугольной харизмой и витиеватыми рассказами «за жизнь» о неблагодарных мужчинах и выпуклостях эпохи Ренессанса, нужно с пониманием относиться и к нему, и к его блокноту.

Представляя, как мама мечтательно размышляет о прошлом, настоящем и будущем, а Герман ее обреченно слушает, я прогулялась по первому этажу и недовольно поморщила нос – кроме Ады Григорьевны, суетящейся вокруг стола, мне никто не встретился. Видимо, первая порция кофе уже выпита, и пришла очередь экскурсии.

По центральной лестнице я поднялась на второй этаж и направилась сначала в правое крыло – тишина и покой.

– Не стоит вычеркивать сегодняшний день, – передразнила я Дмитрия Сергеевича и, развернувшись, направилась в левое крыло.

А все же невозможно тяжело говорить ему «ты»! Даже с моим негодяйским характером тяжело!

– Я научусь… научусь… И тяжело уже будет не мне, а вам, Дмитрий Сергеевич…

Моя противоречивая душа недоверчиво хмыкнула, и ей было в чем сомневаться… А все же я не намерена превращаться в строчку ежедневника, и за первую брачную ночь я Дмитрия Сергеевича никогда не прощу. Он…

Но додумать я не успела – широко распахнулась дверь библиотеки, и в коридоре застыла стройная фигура Германа. Дверь за его спиной тут же со щелчком закрылась.

Скользкое предчувствие подтолкнуло меня вперед…

– А я вас ищу, – начала я, впитывая черточки и знаки.

– Да… конечно… – растерянно ответил Герман и дотронулся до ворота рубашки.

Одна пуговица! Верхняя! Была расстегнута! Галстук не висел ровной полосой, а на пять миллиметров уходил вправо, морщинки вокруг глаз стали заметнее, а губы подрагивали.

– Ада Григорьевна ждет к столу.

– Да, конечно, – повторил он и провел ладонью по темным прямым волосам.

– А где моя мама?

Герман молча развернулся в сторону библиотеки, затем посмотрел на меня, а затем, не ответив, широким шагом направился к центральной лестнице. Его походка была столь многозначительна, что я на секунду зажмурилась. Мама, мама… ай-ай-ай… неужели, ты выбрала следующую жертву?