Отель «Тишина» - читать онлайн книгу. Автор: Аудур Ава Олафсдоттир cтр.№ 31

Я бы добавил — перед нашей поездкой в горы, где ты и должна была зародиться. В присутствии куропатки, овцы и вулкана.

После гор, как уверяла Гудрун, у нее никого, кроме меня, не было.

— Да, я знаю. Сначала злилась, но сейчас это не имеет значения. У меня нет никакого папы, кроме тебя.

— А другой?

— Мне что, поменять папу через двадцать шесть лет? Ты действительно собираешься от меня отказаться? И оставить меня одну?

В трубке снова тишина. Затем она спрашивает:

— Так ты из-за этого уехал?

Я ничего не говорю.

— А почему на мой счет пришло так много денег?

— Я продал «Стальные ноги». Пытаюсь изменить жизнь.

— У меня появилось подозрение, что с тобой что-то не так, когда ты спросил, счастлива ли я.

Неожиданно для себя выпаливаю:

— Я собираюсь продлить свое пребывание. У меня здесь работа.

— Работа?

— Да, в некотором роде. Задержусь. На пару недель.

— На пару недель?

— Да, помогаю нескольким женщинам с ремонтом дома.

— Нескольким женщинам?

Теперь она повторяет мои слова.

— Здесь есть девушка твоего возраста. У нее маленький сын.

— Она в тебя влюбилась?

Я растерялся:

— Не уверен. Хотя может быть.

— А ты, ты в нее влюбился?

— Я же сказал, она с тобой одного возраста. Немного старше.

— Ты не ответил на вопрос.

— Нет, это не так. Просто здесь нужны рукастые мужчины, у которых есть дрель.

— Ты взял ее с собой? Дрель?

— Да.

В телефоне снова тишина.

Потом я говорю:

— Мне кажется, я несу ответственность.

Я словно слышу голос Свана: «Кто знает и ничего не делает, тоже виновен».

В трубке раздается ее дыхание. Значит, она все еще у телефона.

— А помнишь, папа, как мы с тобой лежали на замерзшем озере и смотрели на растения подо льдом?

— Конечно, помню.

— Обещай позвонить.

— Обещаю.

— С днем рождения, папа.

Мало кто убивает, большинство просто умирает

По полоске света на полу в коридоре понимаю, что у соседа приоткрыта дверь. Он в халате, ждет меня.

— Не стоит вмешивать полицию. — Это первое, что произносит он, когда я выползаю за гороховым супом, который для меня сварил Фифи.

Мир вращается.

Все еще.

Он роняет это как бы невзначай, словно самому себе.

— Тебе не любопытно, почему тебя не убили?

— Нет.

— Тебя приняли за другого.

Я не спрашиваю, кто этот другой, и не говорю ему, что вполне возможно, что я это не я. Что не знаю, где мой конец и где мое начало.

— Ты боялся умереть?

— Нет.

— Ну да, типы вроде тебя скорее предпочтут быть убитыми, чем убить. Не из тех мужчин, которые до крови сбивают костяшки в драке.

Я не удостаиваю его ответом.

Он продолжает:

— Если бы было нужно, тебя бы убили. Один человек не конкурент подрядной фирме. С дрелью против бульдозеров не попрешь.

— Канализацию закончили?

— Пусть они тебя благодарят, эти женщины.

Он меняет тему разговора:

— А в остальном ты мне очень нравишься. Per se.

Он знаком с латынью.

— Но я сразу понял, что у тебя какие-то проблемы, что ты бежишь от себя. Человек без багажа, я знаю, что это значит.

Порядок вещей

Я быстро пролистываю последний дневник. В самом конце несколько недатированных записей. По одной на страницу.

Верно, что 525 год следует за 241-м?

Через две страницы:

Не все происходит в правильной последовательности.

После этого несколько пустых страниц. Затем еще запись:

Все может случиться. Может также измениться.

Вечером в дверь стучат, внизу. На пороге стоит мальчик, за ним его мать.

Май держит в руках пирог и, улыбаясь, протягивает его мне.

— Happy birthday, мистер Йонас, — произносит мальчик.

— Он тренировался, — говорит она.

Я зашторил окна, но солнце проникает сквозь щели, и на полу образовался продолговатый квадрат, белая тень от света, падающего на плитку.

Мальчик вручает мне рисунок: три дерева с большими кронами и оранжевыми стволами под зеленым небом.

— Лес, — комментирует мать.

Они стоят в лучах солнца, мать и сын, прямо на лабиринте.

Тучи обрушились солеными слезами

Просыпаюсь с болью в голове и теле. Весь мокрый, с гусиной кожей, словно вдруг покрылся чувствительными датчиками, настроенными на мир.

Вылезаю из кровати и смотрю на себя в зеркало. Лицо опухло, вокруг глаз синева.

Открываю душ и стою под горячей струей, пока не заканчивается горячая вода. Сначала вода окрашивается кровью, и я ощупываю тело, суставы, плечи, локти, колени, ключицы. У меня на боку ужасная рана, на ладонях ссадины и царапины. Очистив ладони от бетонной крошки, надеваю розовую рубашку и открываю балкон. Небеса спустились вниз и разверзлись. Я вытягиваю вперед руки, повернув ладонями вверх, — на безымянном пальце левой руки белый след от обручального кольца, — затем поднимаю руки к небу, дождь омывает раны, розовая рубашка намокает и прилипает к лотосу.

У меня есть тело.

Мое тело — это я.

Вдруг прилетает прозрачная бабочка, садится мне на руку и складывает серебристые крылья, она очень большая.

На балконе барабанит дождь. Вспоминаю, что дом женщин теперь защищен от дождя. Я заменил последнее стекло позавчера.

Слова имеют последствия

За дверью стоит Фифи, в руках у него коробка с книгами. На голове бейсболка задом наперед.

— Мне тут пришла мысль принести вам оставшиеся книги. Чтобы не нужно было каждый день спускаться за новой в кладовку.

Он ставит коробку на пол.

— Вы сможете изучить ее в тишине и покое, пока приходите в себя.

Я говорю ему, что мне уже лучше.

Он рассматривает меня с большим сомнением.

— Не похоже.

Фифи вытаскивает из коробки книгу.