—Ты очевидно, как была глупа, так и осталась.— ухмыляется он: — Твой Ризанов воем выл от того, что его скромная душечка кувыркалась с другим!— триумф в глазах видно невооруженным глазом.
Он прямо питается тем, что он якобы сейчас на коне.
—Душечка, которая с ничего, получила бы империю за то, что видимо трахается как-то иначе!
Рука не выдерживает и сама собой тянется к его лицу. Звук пощечины тонет среди шума улицы. Он сверкает глазами, потирает щеку и ухмыляется, будто ему нравится выводить людей.
—Ты меня совсем не знаешь, Кирилл!— цежу сквозь зубы: — Это зависть или ревность твоего раненого обиженного мальчика, м?!— я даже чуть подаюсь вперед от переполняющих меня эмоций: — А циничный ловелас удобная маска, которую ты каждый день надеваешь, пряча этого бедолагу! Но ты не переживай, покажи его, может быть хоть кто-то пригреет малыша!— сарказм так и сочится между слов, а его лицо мрачнеет.
Он оглядывается по сторонам, разминая шею, и делает шаг ближе ко мне.
—Слышишь, мразь, я не он! Не посмотрю, что ты баба!— цедит с неприкрытой яростью.
—Вы оба, знаешь ли, не пример для подражания…— усмехаюсь: — Но понятно, плевать на меня. Только, Абрамов, ты предал человека, которого называл братом, внутри ничего не происходит от понимания этого?!— последняя фраза из всего этого самая правдивая.
Я говорю откровенно то, что думаю, с разочарованием смотря в налитые злостью глаза. Очевидно, это еще больше его раздражает. Проводит рукой по волосам, и кажется я даже слышу рык.
—Не я первый это начал!— сквозь зубы отвечает, а для меня это уже что-то.
—Не поделили очередную жертву?!— фальшиво усмехаюсь, а Кирилл тем временем резко вскидывает взгляд в мои глаза.
Что-то в этом настораживает, и я вопросительно вздергиваю бровь.
—Как же ты наивна, Вероника…— выдает чуть ли не с брезгливостью.
—Хочешь сказать, что Артур и с тобой поигр…
—Даже сейчас, до сих пор ты произносишь его имя с придыханием…— перебивает меня, а у меня мгновенно расширяются глаза.
Смотрю на него, думая, что мне определенно померещилось. Вряд ли эти слова что-то значат. Просто даже теоретически невозможно.
—Зачем это все было? Тебе стало легче?— тихо спрашиваю, качая головой.
Знаю, что не должна проявлять и долю оправдания, быть настолько ранимой перед ним, но я действительно хочу понять, чтобы отпустить. Что я сделала конкретно этому человеку, раз он так поступил…
—Их семья доставила мне немало хлопот.— вдруг выдает он: — Я выставил счет.— снисходительно усмехается.
—Так все это…месть Ризанову?!
С изумлением ищу в глазах каплю раскаяния, хоть и осознаю, это бесполезное дело.
—Можешь называть, как хочешь. Но ты права, он был моим другом, только не помню когда.
Боже! Он говорит с таким холодом и циничностью, что в голове не укладывается. Как можно говорить так о человеке, с которым вы с детства вместе. Сколько я в свое время слышала историй от Артура, где они еще мальчишками стояли друг за друга горой.
—Ладно, даже если и так, то причем здесь я?!
—Хм…— пожимает плечами: — Ты расходный материал.
Слышать это не так больно, больше шокирует несправедливость и подлость.
По Абрамову всегда было видно, что он пойдет по головам, но что опустится настолько низко… Можно позавидовать его устремленности, ждать несколько лет, прежде, чем осуществить свой гнусный план.
—Благодаря тебе эффект был даже лучше, чем я ожидал!— снова смеется, довольный собой.
—Кирилл, тебе надо лечиться.— выдаю единственную фразу, которая крутится на языке.
—Забыл тебя спросить! Довольна фактами?!— усмехается: — И теперь, что ты будешь делать со всей этой информацией?!— в миг становится серьезным, что невольно ждешь подвоха.
—Ничего, Абрамов.— качаю головой, понимая, что человека уже ничего не спасет: — Мой путь давно разошелся с вашим, и эти подковерные игры присущи только вам троим.— улыбаюсь: — Так что, можешь не волноваться.
—Я и не волнуюсь, Никандрова! Твое домашнее видео я хоть и сохранил, но даже, если его отдать на проверку подлинности, никто и не заметит склейки.— прямо наслаждается эффектом.
Смакует так, что становится до жути обидно.
—Какое видео?!
—То самое, в моем доме!— улыбается, видя как меня буквально душит осознание.
Вот о чем говорил Артур! Боже! Что ж они за люди?! С неверием смотрю на того, кто это все подстроил и чувствую отвращение вперемешку с клубящимся сожалением. Мне их жаль, верно это единственная эмоция, которую я отчетливо чувствую. И, как бы ни было, ничью вину это не умаляет, наоборот лишь добавляет…
Моя в том, что видимо не показала масштабы своих чувств. Его в том, что допустил такую мысль обо мне, и отплатил, видимо, той же монетой. Вина Панкратовой в том, что не побрезговав мужчиной подруги, легла в его постель. Конечно, фактически, это он оказался в ее постели, но сути не меняет. А Абрамов виноват в том, что его какая-то месть задела жизнь других людей.
—Надеюсь, что ты доволен собой. Можешь считать это достижением своей жизни.— отвечаю спустя несколько секунд: — Полагаю, именно поэтому ты одинок. Потому что ни один человек не захочет быть рядом с таким, как ты. Можешь оскорблять меня сколько угодно, только это не изменит того факта, что ты никому не нужен… А если обо всем узнает Ризанов, то и его не останется, враг ли он, друг, неважно. Ты просто будешь один влачить свое гнилое существование.
Он вроде делает вид, что не слушает, но не затыкает и не перебивает. А значит, я спокойно бью в точку. Если бы я оскорбляла и играла, то пылал бы яростью, как в начале. Но сейчас он видит, что я искренна, и полагаю, все таки слышит мои слова.
—Поэтому, Кирилл, я желаю тебе счастья. Даже если эти короткие моменты ты получаешь на бедах других людей. Но поверь, заплатить придется тебе. Несмотря на те счета, которые якобы выставляешь ты…расплата будет долгосрочной и трехкратно хуже, чем ты можешь себе представить.
—Философом заделалась, когда грохнулась на сцене?!— со скепсисом надменно звучит.
—Не заделалась.— печально поджимаю губы: — Я слишком многим расплатилась за то, что позволила себе поверить вам.
—Подумаешь, замуж не вышла!— смотрит на меня, как на дуру: — Не делай трагедию, Никандрова!
Отвечать на это бессмысленно, вряд ли это подобие человека поймет о чем я.
—Полагаю, свои ответы я услышала…
—А вот я не закончил.— жестко высекает он, останавливая меня.
С вопросительным взглядом смотрю на него. Становится очень не по себе.
—Ты уедешь.— чеканит уверенно.
А мое удивление только возрастает.