— Прошу прощения, сэр, если мой вопрос показался вам
бесцеремонным. Но раз уж нам приходится исследовать обстоятельства жизни вашей
супруги, нам важно знать и ваши обстоятельства. Если человек всерьез влюблен,
он способен на многое.
— Уверяю вас, что мисс Сандерс не влюблена в меня.
С лица Малкольма еще не сошла краска.
Некоторое время они поговорили о делах Малкольма, связанных
с Германией, о его деловых связях в Штатах, о его партнерах, которые могли бы
заиметь на него зуб. Но ничего стоящего внимания не обнаружилось. В конце
концов Тейлор пришел к неоригинальному выводу, что Тедди похищен либо из-за
денег, либо из мести. Если из-за денег, то похититель вскоре объявится. А если
причина — месть, то, возможно, похищение — дело рук Чарльза, и в этом случае
оставалось только молить бога, чтобы Делони не причинил мальчику вреда.
Но Тейлор счел необходимым еще раз повторить, что
доказательств причастности Делони к преступлению нет, известно только, что он
наговорил Мариэлле много всякой чуши. А человека нельзя посадить в тюрьму за
то, что он несет чушь. Алиби у него есть, свидетельств против него не имеется,
а мотив если и присутствует, то довольно туманный.
— Я все-таки думаю, что это именно он, — уверенно
заявил Малкольм, провожая инспектора к дверям. Тейлор кивнул.
— К сожалению, таково и мое мнение. А если мы с вами
правы, будем надеяться, что нам удастся представить необходимые доказательства.
Малкольм проводил Тейлора до входной двери, а дальше Джону
пришлось самостоятельно пробираться сквозь плотную толпу репортеров.
Два часа спустя, когда Малкольм и Мариэлла садились обедать,
зазвонил телефон. Трубку взял полицейский, назвавшийся слугой. Немедленно был
включен магнитофон, и вся аппаратура уже работала.
Речь говорившего выдавала в нем жителя Бронкса или
Восточного Джерси.
— Да, это мистер Паттерсон. — Отводные трубки уже
были в руках у четверых полицейских и у Мариэллы. — Кто говорит?
— У меня здесь один приятель… Маленький такой, в
красной пижамке…
Мариэлла побледнела и судорожно сжала трубку.
— Как он? — крикнул в трубку Малкольм и прикрыл
глаза.
— Все нормально. Может, замерз чуток. Подкинули б нам
денег, мы б ему одеяло купили.
— А с ним я могу поговорить? — как можно спокойнее
спросил Малкольм, но стоявший рядом полицейский заметил, что его рука дрожит.
— Не-а… Он дрыхнет. Давайте-ка сначала насчет денег.
— Сколько вы хотите?
— Ну… я бы сказал, хорошее одеяло тысяч на двести
потянет. — Линдберг выложил вчетверо меньше. Но игра стоит свеч. —
Только, господин Умник, немечеными купюрами. Камера хранения на Центральном
вокзале. Оставляете бабки там. Никаких шпиков. Никаких меченых банкнот и всяких
там штучек-дрючек. Деньги остаются там, пока мы их не заберем. Когда все будет
путем, вы получаете назад вашего пацана.
— Какие доказательства того, что мой сын жив и с ним
все в порядке, вы мне представите?
— А никаких, — прогундосил голос. — И вообще,
вы меня достали. Вы кругом разболтали, позвали черт-те кого. Все сделали, чтобы
мы… убили его.
Когда Мариэлла услышала это, стены закружились перед ее
глазами. Трясущейся рукой Малкольм опустил на рычаг трубку и записал полученные
инструкции. Впрочем, весь разговор был записан на пленку.
Меньше чем через полчаса в доме появился Джон Тейлор.
Мариэлла вся дрожала, лицо Малкольма было серого цвета. Им не дали поговорить с
ребенком, поэтому не было никакой уверенности, что звонил настоящий похититель,
а не какой-нибудь подонок, увидевший во всей этой истории способ заработать.
Люди вообще-то жестоки и иногда развлекаются, не думая о страданиях других.
Однако появилась надежда, теперь хоть было, за что зацепиться. Когда Тейлор
вышел из комнаты, Малкольм уронил голову на руки и застонал.
К полуночи деньги были готовы. Следственный отдел
министерства финансов накануне перевел на счет Малкольма полмиллиона долларов,
и в банке приготовили меченые банкноты на эту сумму. Теперь Тейлор связался с
президентом банка и попросил двести тысяч. В два часа ночи небольшой черный
портфель крокодиловой кожи был уже наполнен и лежал в ячейке камеры хранения на
Центральном вокзале. По телефону было ведено поместить объявление в «Дейли миррор»,
когда все будет готово. Наутро газета вышла с этим объявлением, и несколько
десятков переодетых в штатское полицейских буквально наводнили Центральный
вокзал. Они бродили по залам, «дремали» на скамейках, закусывали, читали
журналы. Но прошло три дня, и никто не явился за деньгами. По-видимому, кто-то
просто позабавился по телефону. Надежда понемногу ослабела. Мариэлла была уже
почти не в состоянии вставать с постели. Она совершенно ослабела, а Малкольм
держался из последних сил. Сказывалось неспадающее напряжение. До Рождества
оставалось всего шесть дней. Мысль, что придется провести праздники без Тедди,
приводила в ужас. В субботу Малкольм и Мариэлла сидели за обеденным столом, не
притрагиваясь к еде, и смотрели друг на друга.
— Почему, ну почему они не пришли за деньгами?
Мариэллу мучила произнесенная по телефону угроза убить
ребенка, если что-то пойдет не так. Может, его уже убили?
— Ты же знаешь, Тейлор считает, что это глупый
розыгрыш. — Теперь Малкольм опять был резок с ней. Да и то сказать, он сам
с трудом держался. — Я все-таки думаю, что это Делони.
— Ну почему они тогда ничего не могут найти? Объясни
мне, почему они не могут установить, кто это сделал?!
Она больше не могла чинно сидеть за столом. Даже ставший
привычным гость по имени Джон Тейлор не мог уже ее успокоить. Он обещал, что
завтра выполнит просьбу Малкольма и проведет повторный обыск в доме Делони.
Результаты не заставили себя ждать. В воскресенье, ближе к
вечеру, в винном погребе в особняке Делони среди старых бочек кое-что нашли. Сначала
нашедший это полицейский подумал, что перед ним просто ком тряпья, но,
отодвинув одну бочку в сторону, он с изумлением обнаружил, что наткнулся именно
на то, ради чего они все сюда пришли. Красная детская пижама с синим вышитым
воротником. Со всех ног полицейский кинулся наверх, вызвал Тейлора и показал
ему свою находку. Тейлор молча подержал в руках пижаму Тедди и решительным
шагом направился в комнату, где только что разговаривал с Чарльзом Делони.
Тейлор сообщил ему о находке. Чарльз опустил голову и поклялся, что он ничего
не делал.
— Много лет назад погиб мой собственный сын, —
сказал он. — Я знаю, что это значит — потерять ребенка… Неужели я стал бы
убивать чужого ребенка? — Бессмысленные, беспомощные слова, и в глубине
души Тейлору хотелось верить этому измученному страданием человеку.
Он вынул наручники и защелкнул их на запястьях Чарльза
Делони и позвонил Малкольму и Мариэлле, чтобы сообщить, что Делони предъявлено
обвинение в похищении ребенка.