Золотой идол викингов - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Горелик cтр.№ 15

Однако пока Свинечск без большой крови обходился. Варяжские боги, боги русичей уживались в Свинечске мирно. Они были во многом похожи и совершенно не задевали друг друга. С проплывающими на ладьях из варяг в греки или из грек в варяги жители Свинечска тоже умели договариваться – да проезжие в них и нуждались. Их торговые отношения связывали.

Поэтому свинечсцы тогда над проповедниками христианства посмеялись.

–Ишь чего захотели!– говорили местные старики.– Один только бог! Да еще и сыну своему не помог… Наши боги нам помогают, а то что их много – так от этого помощь больше. Один в одном поможет, другой в другом. Как это один только бог? Что ж он один сделает? Глупости какие-то рассказывают. Вот и своего сына он не смог спасти… Как же он нам-то поможет?! Нет, мы от своих богов не отречемся!

Трезвый практический ум жителей Свинечска отказывался принимать идею самопожертвования… Они хорошо знали, что жизнь сложная и жестокая. Если и сам щеку подставлять будешь, что ж это получится? Нет, не выжить с их одним богом! Мы уж лучше нашим помолимся. И люди в длинных одеяниях – черных, а иногда расшитых золотом – не стали спорить. Покачали головами и ушли.

И вот сейчас, когда нагрянула настоящая беда, православный священник стоял на пороге опустевшего дома Вячковых рядом с девочкой Агнетой.

–Вячко,– робко сказала Агнета,– не сердись на меня. Я была в отчаянии, не понимала, что делаю, что-то вело меня. Я пошла куда глаза глядят и дошла до Смоленска. Там сидела на площади и плакала. Отец Симеон подошел ко мне. Он служит в православном храме. Он обещает помочь.

–Чем же он может помочь, когда все умерли, и Сиггурд умрет скоро…– хотя обращалась она к Вячко, ответил первым Медведь.– Чем же тут можно помочь? А волхвы уже волхвовали, все обряды провели – не поможет тут ничего.

Медведь говорил тусклым безжизненным голосом, почти без выражения. Он не испытывал злости к этому чужому человеку – отцу Симеону. В нем вообще никаких чувств не оставалось, кроме безнадежности и отчаяния.

–Медведь,– вмешался Вячко.– Не спорь с ним. Может, и правда их бог настоящий и сильнее наших?– И обратился к девочке:– Молодец, Агнета, что священника привела.

Человек в старом черном плаще подошел к умирающей Сиггурд.

Она дышала трудно, часто, тяжело. Все силы уходили у нее на дыхание, и Медведь не мог его облегчить. Он брал ее за руку, заглядывал ей в глаза, он просил богов об облегчении, но легче ей не становилось.

–Не отчаивайся, сын мой!– сказал священник.– Отчаяние – грех. А Бог наш, хоть и один, нас не оставит в беде. Верящих в него он не оставит. Ты, главное, поверь, сынок. А Он тебя не оставит.

Отец Симеон достал из котомки серебряный сосуд с водой и кадило. Из сосуда он побрызгал святой водой на Сиггурд, на Медведя, на Вячко… Произнес слова молитвы. Потом дал Сиггурд отпить воды из принесенного сосуда. К удивлению Медведя, она смогла это сделать. Кадило наполнило комнату благоуханием.

А священник говорил, и была в словах тех надежда, от них становилось легче:

–Живущий под кровом Всевышнего, под сенью Всемогущего покоится. Говорит Господу: «Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю! Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы…»

Теперь Медведь, Вячко, Сиггурд, Агнета были здесь не одни. Не одни они стояли перед лицом страшной болезни. Незримый Бог, к которому этот старик так уверенно обращался, присутствовал в комнате.

И Медведь с внезапно появившейся надеждой поднял глаза на старика. И Вячко присел на лавку, отпустив себя от лихорадочных, иллюзорно спасающих хозяйственных дел, вовсе не нужных сейчас. И Сиггурд, Сиггурд задышала реже…

–Ибо ты сказал: «Господь – упование мое; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему…»– продолжал старик.

Он говорил негромко, но голос его заполнил все пространство дома Вячковых.

Всю ночь отец Симеон читал молитвы и псалмы. Агнета уже давно спала, свернувшись на лавке. Спал, прижавшись к ее боку, коток Мышебор.

Задышала спокойнее, а к утру и забылась сном Сиггурд. Спал на полу возле нее Медведь. Спал на рогожке в углу Вячко.

Две недели священник обходил дома Свинечска. Не многие в городе оставались живыми. Во всех домах, где были люди, православный священник крестил горожан, читал молитвы, рассказывал о своем Боге.

–Добро, способность к самопожертвованию – не слабость,– проповедовал Симеон.– Бог учит людей любви. В любви к другим, в самоотвержении для других правда. А кто совершает злое дело, пусть даже и притворяется праведником, но не имеет к миру любви, тот – медь звенящая, кимвал бряцающий… Одна пустота и ложь в нем. Накажет его Господь.

Некоторые после крещения и проповедей отца Симеона выжили. Осталась в живых и Сиггурд. Но жителей в Свинечске было теперь совсем мало – меньше двадцати человек на все городище.

На общем сборе было решено перебираться в Смоленск. Жизнь малой группой в лесу была опасна.

И ранним утром позднего августа выжившие жители Свинечска отправились в путь. На волах везли нехитрый скарб. В повозках ехали также слабые после болезни.

Медведь и Вячко шагали возле двух своих повозок, каждая двумя волами запряжена. Рядом бежала и Агнета – весело, вприпрыжку. Она в отличие от взрослых покидала городище без тяжелых чувств, твердо веря в лучшее. В одной из повозок, придерживая кувшины и горшки, сидела Сиггурд. Мышебор, удобно разлегшийся у нее на коленях, смело смотрел вокруг: на пронизанные солнцем сосны, на слой опавших желтых иголок, прикрывших песчаную почву леса, на отсвечивающую сизым воду реки Свинец в желтых песчаных берегах.

Вот прошли мимо могильника. Свежий курган над ладьей Фари с краю.

Тяжело вздохнула Сиггурд – там ее близкие,– но не попросила остановить процессию: это тяжелое прошлое необходимо оставить позади.

Взглянул на курган и Медведь. Там, там, в этом кургане, на дне похоронной ладьи, недоброй памяти Золотая Баба, засыпанная толстым слоем суглинка и песка. Кровь и слезы обманутых вогулов на этой Бабе.

Возвращается зло к свершившему его человеку, рассеивается вокруг него, не проходит бесследно – правильно отец Симеон говорил.

Пусть навек остается Золотая Баба с ее обманным блеском в земле, пусть никогда не возвращается зло на эту землю.

С утра Вера выскочила в ближайшую булочную – купить батон к чаю – и теперь возвращалась домой.