Возраст не помеха - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Мишин cтр.№ 9

Разглядеть того, кто меня сейчас трет, ворочает и делает крайне больно, не смог, как ни пытался. В голове стоял шум, тело крутило, но шевелиться я не мог, кажется, меня связали. А уже через несколько мгновений я все же вырубился, причем всерьез.

Пробуждение было жестоким и противным. Меня рвало. Отходы, уж не знаю и чего, были повсюду, от чего становилось еще страшнее. Кашляя и отплевываясь одновременно, я пытался вытереть лицо о плечо, что не увенчалось успехом, хорошо связали, даже щеку потереть о плечо не могу.

Через пару дней в положении лежа глаза понемногу начали открываться, и ко мне пришли. Немцев было двое, оба офицеры. Внимательно осмотрев меня, они перекинулись парой фраз, но тихо, я не расслышал, о чем именно, и вновь уставились на меня.

–Ты достойно сопротивлялся,– проговорил один, а врач, он тоже был тут, перевел для меня на русский, хотя я и так все понял.

Сейчас я уже осознаю, кто вокруг меня находится, все же глаза открылись и голова заработала. Выхаживал меня именно врач, наш, советский. Его приставили к лагерю для наблюдений именно за детьми, немцы явно рассчитывали на что-то с нами связанное, пока не знаю, на что именно. Врач был старым, на вид мужику лет шестьдесят, хромой, лысый, усы редкие под носом и седые. Щуплое телосложение вызывало у меня улыбку, которую приходилось давить, чтобы не вызвать нездоровую реакцию. Он был похож на мультяшного Айболита. А вот господа немецкие офицеры, пришедшие ко мне, выглядели этакими бравыми вояками. Подтянутые, форма начищена и блестит серебром погон и пуговиц. Аккуратно подстриженные волосы, уложены в модные у фрицев прически, волосок к волоску. Тот, что заговорил первым, в звании вроде как обер-лейтенанта, был старше своего напарника и по званию, и по возрасту. На его левой щеке был виден довольно большой шрам, полученный, скорее всего, уже давненько. Руки у обоих в перчатках из тонкой кожи, красавцы, да и только.

–Будешь тут сопротивляться, когда тебя не кормят, а то, что все же дают, отнимают всякие уроды,– прошептал я. Врач тут же все перевел.

–Русские не подписали Женевские конвенции по военнопленным, германская армия не обязана вас кормить, тем более такое количество. Через две недели, твой доктор настаивает именно на этом сроке для тебя, тебе придется еще раз защитить свою жизнь, заодно отомстить своим обидчикам. Мы тоже не любим бандитов и всякую мразь, тебе, как и нескольким твоим друзьям, будет предоставлен шанс защитить свою честь и жизнь, конечно. Ты согласен?

–Интересно, если я откажусь, меня сразу зарежут?– как оказалось, я прошептал это вслух.

–Нет, никто не станет тебя резать, как ты говоришь, просто бросят в барак, и, думаю, на этом для тебя все закончится.

–А если буду участвовать?– заинтересовался я. Неужели отпустят?

–Твоя жизнь изменится в лучшую сторону, поверь словам немецкого офицера!

Значит, меня хотят использовать на потеху публике… Ну что ж, если против тех уродов, что хотели меня убить, я и не против. А вот если фашистам захочется большего… Как бы не влипнуть в историю. Когда меня везли сюда, в этот лагерь, я насмотрелся на всякое. Любви к немцам это никак не добавило, лишь наоборот, мне удалось своими глазами увидеть то, за что возненавидели нацизм в моей стране. Я видел, как сжигают дома и сараи, с людьми, видел, как добивают обессиленных пленных на дороге, как солдат РККА, так и простых людей. Нацизм, фашизм, все эти «религии» не имеют права на жизнь, они были рождены мертвыми. Знаете, как входит в тело здоровенный штык-нож с немецкой винтовки? Хруст, треск, хлюпанье, такие звуки выворачивают наружу, оставляя рубцы на твоих нервах. А вид капающей со штыка крови, который пробил тощее тело насквозь… Страшно и больно на это смотреть, даже читать об этом – страшно.

Офицеры ушли, даже подарок мне оставили, яблоко. Сука, еще бы орехов принесли, у меня половины зубов нет, а другая половина болят. Хорошо хоть зубы еще молочные, коренных, думаю, мало, так что вырастут новые. Я лежал и думал, чем для меня может закончиться этот фарс. Сбежать отсюда не вариант, я понятия не имею, где нахожусь, да и куда бежать? Я никого не знаю, жить негде, я – ребенок! Хоть и с мозгами взрослого мужика. Что я жрать буду?

–Они хотят выставлять вас, мальчишек, драться друг с другом. Я попытаюсь затянуть твое выздоровление как смогу, но, думаю, надолго моего вранья не хватит,– внезапно заговорил доктор.

–Да плевать, Павел Константинович, что будет, то и будет.– Да, мы уже познакомились с врачом, дядька нормальный.

–А если поставят тебя против шестнадцатилетнего, тебя же убьют!

–Это еще бабушка надвое сказала,– фыркнул я.– Можно мне попробовать встать уже?

–Пока никого нет, пробуй,– кивнул доктор и ушел. Впрочем, тут же вернулся и добавил:– Если успею, предупрежу.

Я слез с кровати, точнее каких-то нар, разве что заправленных толстым ватным одеялом, и разогнулся. Да, тело болит, но нет времени, нужно начинать заниматься. Может, удастся научить это тело паре приемов? Мне не нужно вспоминать весь комплекс уровня сдачи на черный пояс, для местных реалий два-три удара, поставленных как надо, вполне хватит. Броски не нужны, нет ни сил, ни веса для их исполнения, а вот на короткие, хлесткие удары меня вполне хватит. Бить в лицо, или даже по корпусу парня старше меня лет на пять, а то и больше, смысла нет, но я и не собираюсь. Кто помешает мне в драке, а это будет именно драка со ставкой – жизнь, ударить противника, скажем – в горло или глаз? Да и мало ли еще таких уязвимых мест на теле?

Еще два дня только и мог, что разминаться, растирая руки и ноги, делая наклоны и приседания, от которых кружилась голова. Черт, видимо, сотрясение все же получил, шатает еще немного. В конце первой недели я уже начал отжиматься от пола, тяжеловато, но получалось. На стене, попросив помощи у доктора, закрепил маленькую подушку и стал учить свои новые руки попадать по ней кулаком.

Две недели пролетели как один день, благодаря доктору я почти в норме и здорово смог подготовить себя к новым испытаниям. Вообще, расчет только на неожиданность для противника. Любого, даже самого короткого, но поединка я не выдержу. Точнее, мне хватит пары ударов по моей многострадальной голове, чтобы упасть и больше не вставать. Эх, мне бы пару месяцев да питание нормальное. Павел Константинович хоть и помогал, но все же возможности его были очень ограниченными. Баланда и хлеб хорошо, что три раза в день, давали возможность набраться сил, если такое можно сказать и представить. Синяки на лице почти ушли, а опухоль сошла еще раньше. Выглядел я, конечно, дерьмово, но это даже плюс, от меня не станут ждать сопротивления, а значит, смогу прожить чуть дольше.

Немцы собрались на мероприятие, наверное, целой ротой. Представление обещало стать для них интересным, но кто-кто, а я в этом сомневался и мысленно подхихикивал. Ну, ребятки, тут или меня сейчас унесут, или моего противника, но в любом случае зрелище будет недолгим.

Я немного ошибся, но это была не моя вина. Парень, которого против меня выставили, был моим ровесником. А самое обидное, что он был не «шестеркой» из барачной банды, а таким же задохликом, как я сам. На меня напал ступор, я не знал, как поступить, тупо стоял и смотрел на него, а он на меня. Немцы сначала улюлюкали, затем начали свистеть, а чуть позже уже орать. Негодующие возгласы звучали все громче, и я, подойдя к пареньку, просто шепнул ему: