Толстый - повелитель огня - читать онлайн книгу. Автор: Мария Некрасова cтр.№ 10

Синяки? А, ну да, вчерашняя разборка с Ваней, на которую Ваня-то не пришел, а по шее бойцам все равно досталось. Но Тонкий вернулся домой вполне приличный с виду, только помятое ребро выдало себя, когда он развязывал шнурки. Сашка откинул одеяло, посмотрел на себя, любимого, и сразу понял, в чем прикол. Все левые ребра в поле зрения были ядрено-фиолетовыми!

Наверное, бабушка утром пришла его будить да и заметила. Заметила и решила дать человеку поспать, а когда проснется – сдать его травматологам. Профессору некогда по травматологиям таскаться, так что пусть человек сходит один. А там захочет – может пойти в школу, бабушка не настаивает, потому что она все-таки бабушка, а не зверь. Может, человеку плохо, она же не знает!

Тонкий потянулся вставать и подумал, что травмпункт – прекрасная идея. Просто замечательная, только дойти бы до него! Ребро болело так, что глаза вылезали на лоб и вежливо здоровались друг с другом. Дышать было трудно. А в коридоре скрипнула половица.

Тонкий наконец глянул на часы: десять. Бабушка и Ленка уже давно грызут и сервируют гранит науки. Ну и что, что бабушка – преподаватель, сама говорила, что студентам надо вечно все разжевать и в рот положить. За некоторых и глотать приходится… Может, ей надоело это занятие и она решила вернуться? Или сестренке вздумалось прогулять? Тонкий хотел крикнуть: «Лен!», но ничего у него не получилось, слишком кололо ребро. Он молча встал и побрел к двери. Шаги в прихожей оборвались: точно Ленка. Пришла, услышала, что дома кто-то есть, вот и замерла. Стремается бабушки. Хотя нет, глупо: наверняка она знает, что Тонкий дома. Он потянулся открыть дверь и услышал:

– Брысь, нечисть!

Голос был мужской.

Тонкий так и замер с дверной ручкой в руке, боясь и нажать, и отпустить. На всякий случай: голос не папин, и не дедушкин, и вообще – незнакомый, и в гости Сашка никого не ждал…

В общем, умному достаточно. Неизвестно, что такого незнакомец забыл в их доме, как проник внутрь, да и не суть. Суть в том, что сейчас он откроет дверь и нос к носу столкнется с Тонким!

Так! Я не трус, но я боюсь. Спасибо Толстому за своевременную разведку. А то бы Сашка сейчас вышел в коридор, как пить дать, и столкнулся бы с домушником. Скорее всего с ним: Тонкий вспомнил о краже у Майи Дмитриевны. Тогда почему он один? Холодильник выносить – много народу нужно. «А кто сказал, что он один?» – спросил сам себя Тонкий, и ему стало по-настоящему страшно.

Шаги скрипели и скрипели по коридору, замерли ненадолго у Сашкиной комнаты и решительно направились дальше. Тонкий хихикнул про себя: дальше только уборная и кухня. Вряд ли бандит решил перекусить, так что – сам виноват.

Тонкого трясло и колотило, но – сейчас или никогда! Он нашарил в рюкзаке ключи и мобильник и, под звук спущенной воды в туалете, вылетел в коридор. Бегом, бегом отсюда, неизвестно, кто в доме, но Тонкому он точно будет не рад.

Распахнул входную дверь. Выскочил, запер снаружи, оставив ключ в замке вполоборота, одной рукой набирая «ноль два». Запереть пришельца застрявшим в замке ключом, может, и не получится, но задержать можно.

Оператор ответил, Тонкий назвал адрес и произнес волшебные слова: «Домушник еще здесь». Этого хватило, чтобы пообещали прислать наряд, избавив его от расспросов.

От холодной плитки подъезда босые ноги буквально горели. Осенью на лестнице в одних трусах – жутко холодно.

…А еще домушники любят оставлять кого-нибудь на шухере в подъезде. Не исключено, что именно сейчас этот человек стоит за спиной и пересчитывает цветочки на Сашкиных трусах.

Не оборачиваться – слишком страшно. Звонить во все квартиры, но уходить на этаж выше или ниже – опасно, на шухере, как правило, там и стоят. На своей лестничной площадке и стены помогут: может, и повезет, может, и пронесет. «Может, повезет, может, пронесет», – колотило в висках.

Подбежал Толстый (просочился за хозяином – умница) и вскарабкался на плечо. Тонкий истерично давил на звонок соседа справа, соседа слева, еще одного соседа слева. Утро – все уже на работе. А Тонкий – стой, как дурак, на лестнице, боясь обернуться.

Он не слышал ни шагов, ни скрипа кожаной куртки. Честно говоря, он вообще ничего не слышал, кроме стучавшего в ушах собственного сердца.

…А через секунду он уже вдыхал запах этой кожаной куртки и боялся чихнуть то ли из-за ребра, то ли от страха.

– Тихо! – Слово было лишним.

Тонкий не смог бы закричать, даже если бы захотел. Он почти висел в тисках кожаной куртки и думал: хорошо, что он не видит лица нападавшего. Может, он страшный, а может, и нет. Пока не видишь, можно нафантазировать себе хоть Фредди Крюгера, хоть мишку Гамми. Не хочется видеть настоящее лицо, есть в этом какая-то безысходность.

Кожаные тиски сжимали покалеченное ребро, пульс бился в ушах: «Тихо-тихо-тихо». Ну, это ты Толстому скажи! Верный крыс, зажатый между Сашкиным плечом и рукой незнакомца, верещал, как тысяча драных котят.

– Больно ему, – пробубнил Тонкий сквозь ладонь у рта. Ладонь была без всяких перчаток, но жутко воняла парфюмом. Незнакомец понял и, ловко вскинув руку, сбросил Толстого на пол.

– Осторожнее! – рассердился Тонкий, думая, что нет, не Фредди Крюгера там лицо, а обычной шантрапы, которой даже не доверяют «работать» в квартире, на шухере вот оставили. Фредди Крюгер – парень серьезный, обижать маленьких крыс – ниже его достоинства. Значит, ерунда. Мелкая сошка. Шантрапа.

– Тихо! – шикнул Шантрапа, пытаясь восстановить субординацию. – Тихо, а то убью!

«Врет, – меланхолично подумал Тонкий. – Во-первых, домушник не станет подставлять свою шею под «мокрую» статью, во-вторых, этот – даже не настоящий домушник, а так… На шухере стоит, подумаешь, важная птица!»

Говорить «Врете» и нарываться было все-таки глупо: мало ли какие у этой сошки амбиции! Может быть, он мечтает со временем стать знаменитым вором, не брезгующим убийствами, а Тонкий ему: «Врете, вам слабо́!» Не стоит рисковать. Стоять себе спокойно, тянуть время, дать возможность второму домушнику хорошенько покопаться в квартире. Чем дольше копается, тем больше у нас надежды дождаться милиции. Этот кожаный не слышал, как Тонкий звонил по мобильнику. Точно не слышал, иначе бы давно вытащил из квартиры своего другана, и они бы вместе сделали ноги. Значит, ждем. Ждем, ждем.

Сердце уже не долбилось в виски, страх сменился апатией: что они в самом деле? У Тонкого ребро помято, у Вани морда не набита, у Ленки с бабушкой – тоже проблемы есть. А они – квартиру обворовывают! Делать, что ли, Сашке больше нечего, чем стоять здесь голышом на лестнице и ждать милиции?!

Толстый тоже сидел голышом на лестнице и угрюмо чесал ногой в затылке. Крысы, конечно, не люди, чтобы носить одежду, мстить, обижаться… Но кое-чем они похожи. Толстый, например, был уверен: ни одному двуногому не позволено швырять его на лестницу с размаху. Хозяина обижать – тоже не позволено никому, но Толстый же не собака! Он просто не видел, как Шантрапа держит Сашку и как Тонкий морщится из-за больного ребра – у крыс неважное зрение. Зато он прекрасно видел маячившую перед носом джинсовую штанину. Штанина пахла. Штанина пахла тем, кто швырнул его на лестницу. Сам виноват – будет наказан.