Две вечности. Асфиксия - читать онлайн книгу. Автор: Ананке Кейрин, Вакари cтр.№ 30

Дэбра фыркнула.

–Если ты про свой ритуальный танец счастливого сна, то я, пожалуй, предпочту его не видеть.

–Но почему?! Он так прекрасен!– Илай откашлялся.– Кхе, нет, я не про танец. Все принесли с собой конверты, добытые на Охоте за сокровищами?– спросил он с хитрецой во взгляде.– С посланиями от Нолана?

–А как же,– ответила я, проверяя наличие конверта в кармане шорт.

Почему этот жест показался смутно знакомым?

–Настало время их открыть,– заявил Илай.– Поднимем же завесу тайны.

Я вытащила из кармана уже толком помятый конверт. Сердце учащённо забилось от волнения.

–Открываем, господа,– сказал Илай и отошёл в сторону, позволяя нам насладиться моментом.

Со всех сторон послышался шорох бумаги. Я развернула сложенный вдвое лист и вчиталась в неряшливый грубый почерк, несомненно, принадлежавший профессору.

«Проведите дни в «Амнее» спользой. Вам всем нужно серьёзно заниматься, только тогда курс лекций не станет пустым звуком. Ты, Ли, старательно слушаешь, записываешь услышанное в тетрадь и задаёшь правильные вопросы, но я бы не советовал витать в облаках, иначе так ничего и не запомнишь. Надеюсь, в «Амнее» тебе понравится».

Я с улыбкой вздохнула. Всё ясно. Коротко, колко и по делу. Остальные мои друзья прочитали письма и криво усмехнулись наставлениям профессора. Все, кроме Джошени. Его лицо застыло, а глаза стали безжизненными, как у куклы,– светлыми стеклянными шариками, отражающими пламя камина. Он нервно сжал и замотал головой, словно пытаясь вытряхнуть всё лишнее. Его реакция выглядела странно, и я подошла к другу, желая понять, в чём дело.

–Профессор наступил на больную мозоль?– спросила я как можно беспечнее.

–Я бы так не сказал, нет. Это как напоминание, что ли,– ответил Джошени глухо.– Например, когда Илай вечно говорит Дэбре, что она много ест, стала круглой и в дверь не влезает. Но мы-то видим – ничего подобного. А сама она задумывается и старается есть меньше, тут то же самое.

–Понятно,– ответила я, хотя ничего не поняла.

–Подобные напутствия не позволяют расслабиться. Есть вещи, о которых нельзя забывать. Нельзя.

Его голос прозвучал мрачно и сдавленно. Совсем не в духе Джошени.

–О чём нельзя забывать?

–Всё хорошо, Ли,– он тряхнул головой и улыбнулся, превращаясь обратно в самого себя.– Не делай такое лицо, у нас же вечеринка.

Джошени подошёл к камину и бросил туда скомканное письмо.

–Вот так лучше,– сказал он.

Бумагу охватили оранжевые пляшущие язычки. Как только огонь стёр послание Нолана с лица земли, тень тревоги окончательно покинула лицо Джошени.

–Я снова одержу над тобой верх,– пробормотал он еле слышно.

–Что ты сказал?

–Нет, ничего-ничего. Теперь всё нормально. С глаз долой – из сердца вон!

Письмо жгло руку, и отправить его в огонь показалось очевидным и правильным решением.

–Пожалуй, и я избавлюсь от этого мятого клочка занудства,– сказала я и тоже выбросила письмо в камин.

К нам подошла Дэбра.

–Чем это вы таким весёлым занимаетесь?– спросила она.

–Уничтожаем улики,– ответила я таинственным шёпотом.

–Улики? Ну-ну.

Шутливый разговор моментально примагнитил к нам Илая.

–Если Нолан в своих письмах пытается вас шантажировать или вымогает деньги – я тут ни при чём,– заявил он.– Я бы никогда не слил ему ценную компрометирующую информацию, чтобы потом разделить с ним вырученные миллионы.

Дэбра удручённо покачала головой и вздохнула:

–Если ты рассчитываешь на миллионы, мне тебя жаль.

Илай открыл было рот для спора, но профессор прервал поток возмущений, приказав нам ложиться спать.

–Постарайтесь не зевать на завтрашней лекции,– язвительно добавил он под конец.

–Правильно,– согласился Винсен.– Хороший сон – залог крепкого здоровья, ровного цвета кожи и стабильного финансового положения, так что по кроватям.

Илай сопротивлялся до последнего, но захрапел на середине убойного контраргумента. Остальные разошлись по комнатам, а Нолан даже убедил Эрмину оставить уборку на завтрашнее утро.

Несмотря на усталость, я всё-таки достала блокнот и написала о событиях дня: олекциях, охоте за сокровищами, вечеринке, письме…

Письмо.

Мне вспомнились слова Джошени, его глухой, безжизненный тон.

«Подобные напутствия не позволяют расслабиться. Есть вещи, о которых нельзя забывать. Нельзя».

По спине пробежал озноб.

Я тяжело вздохнула и убрала блокнот. Утро вечера мудренее. Я нырнула в тёплые одеяла и погрузилась в глубокий сон без сновидений.

«С хорошим человеком никогда не приключится настоящей беды, понимаете? Так устроен мир. Хорошие берут своё, плохие – своё. И когда с плохим человеком случается беда – это и есть настоящая справедливость».

Меня разбудил холод, острыми колючками вонзающийся в кожу даже сквозь тяжёлое одеяло. Я присела в кровати и выглянула в окно. Немилосердная погода поддалась натиску осени и лишила нас последней надежды на возвращение теплого солнышка.

Дэбра ещё спала. Не стоило будить её так рано, поэтому я, всё ещё кутаясь в одеяло, решила пройтись по гостинице. Здания, наполненные утренней тишиной, выглядят совсем иначе, и предоставлялась идеальная возможность вдоволь насладиться атмосферой сонного покоя.

Коридоры «Амнеи» утопали в дремотном безмолвии, как в мягкой перине. Не было слышно звуков человеческого присутствия, и каждый предмет мебели выглядел иначе, казался искажённым и отзеркаленным, попавшим в наш мир из сказочной страны чудес. Огромное пустое пространство вестибюля только подкрепило чувство иррациональности, от которого стало не по себе. Вдруг накатил страх, что «Амнея» больше никогда не станет прежней, и мне придётся до скончания веков бродить по безлюдным комнатам жуткой гостиницы.

К горлу подступил ком, и я поспешно подошла к окну. Рамы, оставленные ветшать на десять лет, пропускали сквозняки. Если Нолан решит продолжить дело родителей, сперва ему предстоит подлатать старое здание. Казалось, оно может рухнуть в любую секунду. Чего не скажешь о лесе – вот кто царствовал на принадлежащей заповеднику территории. Я вспомнила, какое впечатление произвёл на меня вид голых деревьев, приготовившихся к зимнему сну. Они напоминали огромных скрюченных гигантов – стражей здешних мест. Глядя на их плотные ряды, так и хотелось развернуться и уйти, не рискуя ступать в запретные владения.