Лёд Апокалипсиса - читать онлайн книгу. Автор: Тимофей Кулабухов cтр.№ 50

Амне нужен мой клаас. Возможно, назову его Слейпниром. Веселенький зеленый корпус, красные колесные диски (фирменная цветовая гамма). Такая ошеломительная площадь колёс позволит мне парить пушиночкой посамому капризному снегу. Тягловой мощью таскать зараз полвагона грузов.

Постепенно все улизнули спать, яостался вАнгаре один. Теплый воздух прогрел «тело» техники хотя быдонебольшого плюса. Снег сольдом лениво отваливался крупными кусками. Залил антифриз, ещё раньше Иваныч поставил аккумуляторы назаряд отгенератора (идолил туда топлива) надлинных шлейфах, чтобы невынимать (понятия неимею сколько они весят, нефакт, что человек вообще поднимет). Тускло светили лампы напотолке. Повырубал, оставил четыре. Открыл себе виски (чтобы внести свой магарыч отраскопок выпотрошил всю алкогольную заначку, мало что осталось), нашлась икола. Смешал. Ну, заСлейпнира!

Комплект ключей впакетике наскотче под рулём. Но, без центрального замка исигналки. Или вообще нет сигнализации, чёрт его знает.

Заливал зимний дизель втрактор. Ведро заведром. Вошла приблизительно тонна. Может быть, баки вместят ибольше. Реально, ёмкость как утанка. Надеюсь, жрёт меньше.

Проверил тормозную жидкость. Открыл кабину. Все обернуто заводскими плёнками. Пошёл подышать. Звезды светили мне загадочно, нагоризонте вспыхивало северное сияние. Мороз бодрил.

Отцепил шлейфы отаккумулятора. Итак! Заряжен, панель работает, все жидкости наместе. Если незаведётся, нестрашно. Время— четыре двенадцать.

Кресло сподлокотниками, анатомическое. Десятки кнопок, рычажков, две электронные панели, какие-то датчики, джойстик. Надеюсь, обойдусь привычным рулём. Стекла дают поражающий воображение полный обзор (левое стекло-дверь дало трещину, надо будет хотя быскотчем прихватить собоих сторон). Всё черное, стильное, ощущение что сидишь заштурвалом космического корабля. Педалей три. Чёрт, четыре. Ладно, маленькая какая-то неосновная, просто небуду трогать.

Мнение отом, что трактор это «просто»— ошибочное. Современный— смахивает навоенный штурмовик, имеется даже автопилот. Гидравлика, управление движением, набор скоростей, возможность навесить десятки оружий. Даже кабину можно развернуть насто восемьдесят, просто чтобы было удобнее иголовой некрутить. Короче, награни фантастики.

Втишине слышно ленивое шуршание ветра над занесенным ангаром. Пробую. Заводится скнопки. Что-то зажужжало, запыхтело. Нет реакции. Выждал ещё пятнадцать секунд. Пробую снова. Незаводится.

Ёбанный насос. Столько труда, столько надежд.

Выдохнул. Ладно. Ещё разок.

Янесразу понял, что двигатель завёлся. Пол мягко завибрировал, механизмы заурчали. Ахтыжмоя ласточка. Клаассик мой родной. Посидел минуту, боясь шевельнуться. Половина показателей наэлектронной панели вообще незнакома, ноничего немигает, незагорается красным. Чувствую себя обезьяной запультами самолёта. Наверное, всё нормально. Вылез изкабины, обошёл своего коня. Ну, теперь-то мыимпокажем. Погрозил кулаком куда-то всторону запертых ворот. Как говорил Матроскин— теперь мывтри раза больше сена для своей Бурёнки запасём.

Надо почитать инструкцию. Залез вкабину. Поискал, ненашёл. Наверное, она идёт отдельно, снакладными, ПТС ипрочей документацией. Жаль. Откинулся вкресле.

Есть встроенный плеер. Кабыр будет рад.

Выдохнул ивнезапно провалился всон.

День двадцать девятый. Четвертое сентября.

Вчера вЦеху устраивали праздник, вчесть того, что мывсё ещё живы ичто удалось сравнительно случайно найти трек Шуфутинского. Пели, пили шампанское (возможно, последнее, больше пока ненашли), слушали песню (раз сорок), шутили, смотрели другу другу вглаза. Яцеловался сулыбающейся Ариной. Наша жизнь, это неработа, аэкстремальное выживание, мыпашем отслова «каждый день», наизнос, нежалея себя, жертвую сном, едой, гигиеной, здоровьем. Усталость. Иголые эмоции через край.

Сегодня обычный рейс. Мой клаас тащит вторую биндюгу, груженую одним только рисом, шустро илегко.

Рис— это круто. То, что мынебудем голодать, тоже. Иваныч там что-то считал, вроде как унас есть рис даже наобмен.

День. Тринадцать десять начасах. ОтЦеха доСтанции, сучетом изгибов маршрута итанцев сбубнами, порядка восьми километров. При скорости сорок-пятьдесят япреодолевал (пролетал) это немыслимое расстояние задесять-пятнадцать минут, даже сучетом замедлений, посадки, почесываний вухе итак далее. Это очень быстро, погрузка занимала много дольше.

Снежная степь. Что здесь было раньше? Поля? Посадка? Пустыри? Сады? Намоей карте тут нет домов иэтого довольно. Спуски, подъемы.

После очередного подъема уусловной «трассы» моих собственных следов стоят двое типосов. Скакой-то корягой, накоторой привязана белая тряпка. Тряпка видна несразу, набелом-то фоне. Белый флаг. Хм. Либо французские роялисты, либо это знак «мирных намерения». Допустим.

Уже какое-то время езжу один. Денис сКабыром врейде, врайоне села Морковино, там нет нивыживших, ничужих следов (просил беречься отволков). Ядолжен ихзабрать ближе кзакату.

Притормозил, проверил пистолет, предохранитель, дослал патрон. Доползаю наклаасе дофигур. Останавливаюсь, открываю двери (врывается злой холод соснежинками), привстаю как «встременах», тоесть повыше наопору, смотрю посторонам, нет ликроме этих двоих ещё дюжины молодчиков взасаде.

Глушу, убираю ключи, рука вкармане, спрыгиваю.

Два парня. Тот, который слева, крепкий, коренастый, скороткой рыжей растительностью наголове илице, дипломатично улыбался, протянул руку для пожатия.

—Владимир Владимирович, можно просто Вова.

—Модное имя отчество. Антон.

Второй повыше ростом, спокойный как танк, сослегка усталым лицом, молодой, уроженец Северного Кавказа, крепкий, можно сказать накачанный, руки демонстративно держал нависящем нагруди устрашающем дробовике «Спас-12». Убедительный аргумент впереговорах.

—Аслан.

—Смиром встретили меня, Вова?

Онкивнул, непереставая улыбаться.

—Невек жевоевать.

—ВыизСтарого района?

—Боже упаси. Разведчики ЖэКа Парковый. Авылегендарный Странник-один?

—Когда это яуже успел прославиться? Гм. Нутоесть, допустим я.

—Унас квам сообщение, Странник-один.

—Давай на«ты».

Яподумал, что Вова сейчас как вклассическом гангстерском кино достанет пистолет сглушителем, выстрелит мне вгрудь ипока ябуду умирать, сиплым голосом скажет: «Вам послание отДона Пармезано».