Повышение по службе - читать онлайн книгу. Автор: Александр Громов cтр.№ 54

Уныние быстро сменилось злостью, а та уступила место спокойному размышлению. Василий даже не осознал, что успел уже кое-чему научиться. Не бесись и не скули, подумай.

Очень вовремя подвернулось нечто требующее срочного вмешательства. Пролетая над речкой, вьющейся меж гор и впадающей в другую реку, несущую свои воды в Байкал, Василий заметил неладное: залповый сброс отравы с химкомбината. Вместо весело играющей на перекатах воды по руслу текла бурая жижа, и клубился над ней желтоватый туман. По счастью, местность выглядела безлюдной.

Решение пришло в голову моментально, и действия были быстрыми. Ниже выброса в русло сошел оползень и перекрыл речке путь, а вода в быстро наполняющемся озерке была очищена химическим способом. Вся дрянь выпала безвредным осадком. Толком не зная химии, Василий инстинктивно понимал, что надо делать, и не удивлялся сам себе: прошло время удивляться. Затем он помог воде аккуратно размыть плотину – и свободен!

Наказать, что ли, директора того комбината, да и главного инженера заодно? Может, устроить им такие геморройные боли, чтобы оба на стену полезли?.. Или просто и без затей внушить областному прокурору мысль во что бы то ни стало засадить виновных на десяток лет?.. Нет, незачем. Это слабый и кратковременный урок другим ротозеям, то есть и не урок вовсе. Проверено. Размениваться на мелочи – не преуспеть в главном.

«Рудра не преуспел, а ты надеешься?»– спросил себя Василий. И сам же ответил себе вслух:

–Надеюсь.

Ни к селу ни к городу подумалось: акакое сейчас время года? Вроде как лето, если судить по таежной растительности. Ну да, так и есть… Третье июля. Иначе говоря, для кандидатов, помещенных в особый «пространственно-временной континуум», и для всех людей Земли время течет примерно с одинаковой скоростью. Интересно… Для кандидатов Рудра мог бы растянуть время, что было бы только логично,– а не сделал этого. И кстати, как он собирается возвратить отбракованного кандидата в ту же пространственно-временную локацию, откуда тот был взят?

Неясно. Общее представление о потоках времени, текущих с разной скоростью, а то и в разных направлениях, не давало конкретного ответа. Впрочем, в данном случае никакого временного парадокса с воздействием будущего на прошлое не случится – особенно если стереть кандидату память о том, что он вообще когда-то был кандидатом,– а в воздействии прошлого на будущее парадокс вообще отсутствует…

Вот и воздействуй на будущее в меру сил и разумения – если хочешь. В локальном, понятно, масштабе. Рудра разрешил побаловаться. А не хочешь – не балуйся, не воздействуй.

Промчавшись над глубочайшим в мире озером, не особо заинтересовавшим его, и оставив позади узкую и быструю здесь Лену, петляющую меж лесистых сопок, Василий снизился и почти замер в воздухе. Внизу что-то было не так.

Плач. Детский плач, тихий и безнадежный, как раз такой, какой бывает, когда ребенок уже не верит, что плач изменит что-либо в его судьбе, но все равно плачет, потому что не может иначе. И поблизости еще какой-то звук, отдаленно напоминающий детский плач, но точно не плач и не детский…

Войдя в отвесное пике, Василий уже знал, что случилось.

Спасатели и волонтеры искали заблудившуюся девчушку совсем не там, куда она выбрела после трехсуточного блуждания по тайге. Пошла, называется, с бабушкой по грибы… теперь мать в глухом отчаянии, а потерявшая внучку бабушка в больнице с приступом стенокардии…

Девочка – потом. Сначала росомаха, ее крик как раз напоминает детский плач.

Откуда пришло к нему это знание, Василий не задумался. Пришло и пришло, и гран мерси, и данке шен.

Волчью стаю Василий легко обратил бы в бегство, просто внушив волкам неодолимый ужас. С безбашенной росомахой пришлось повозиться – дурной, вонючий, неуклюжий только с виду зверь оскалил внушительные клыки и попытался атаковать. Василий схватил его за загривок и шмякнул о пихту. Пришлось повторить эту процедуру еще дважды, прежде чем до зверя наконец дошло, что лучше отступить, покричав для порядка на обидчика. И только тогда Василий перенесся к ребенку.

Рваные и грязные штанишки, порванная тут и там кофточка, грязные детские кроссовочки, немытая заплаканная мордашка, царапины тут и там… На вид девочке было годика четыре. Она не перестала скулить, заметив незнакомого дядю, не потянулась к нему ручонками и не испугалась. Трудно испугаться еще сильнее после трехсуточного испуга.

Ясно… Обезвоживание. Голод. Гнус. Клещи. И вирус энцефалита уже в крови. А вот боррелиоза нет.

–Привет,– сказал Василий, первым делом заставив клещей отцепиться от кожи ребенка и поубивав их. Трогать вирус не решился – с ним легко справится и традиционная медицина. Обезвоживание… гм, ну это просто.

Водоносный слой был рядом. Василий взглядом отрыл яму – комья земли веером полетели прочь от него и девочки, сшибая ветки и шишки,– дождался, пока на дне ямы соберется лужица грязноватой воды, сотворил ковшик и велел лужице перетечь в него, фильтруясь и обеззараживаясь по пути. Это выглядело забавно: струя воды, как из фонтана, повисла параболой между дном ямы и ковшиком, мутная в начале траектории и светлая в конце ее. Наполненный ковшик Василий поднес девочке. Сел рядом.

–Пей.

Она пила жадно и долго. Потом, распахнув заплаканные глазенки, спросила:

–Дядя, ты кто?

–Я тот, кто отведет тебя к маме.

–Не хочу к маме! Хочу к бабушке!

Что там с мамой, подумал Василий, алкоголичка, что ли? Но выяснять не стал, сказал только:

–Бабушка болеет, она потом придет.

–Когда поправится?

–Точно.

Ребенок успокоился. Ни одного вопроса о том, откуда взялся этот чужой дядя. Главное – дядя пришел, и теперь все будет хорошо. Ничего в этой встрече нет удивительного. Дядя знает маму и бабушку? Ну конечно! Кто не их не знает! Жизнь малышки хороша и в целом устроена правильно. Чудеса ходят где-то рядом, и хотя бы одно из них обязательно случится. Самое лучшее. «Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети…»

Жаль, но еще как бывает. Росомаха тут не цветочки нюхала.

–А теперь спи, бай-бай,– сказал Василий, и девочка, доверчиво привалившись к нему, ровно засопела.

Он взял ее на руки и взмыл над тайгой.

Но прежде чем опуститься и положить спящую на пути волонтеров, неровной упрямой цепью продирающихся сквозь кустарник и буреломы, он ощутил еще одну волну и понял, что надо свернуть к большому городу.

Так… Еще один ребенок, теперь мальчишка примерно того же возраста. И не в тайге, не в пригороде даже, а прямо в центре.

Раззявой на сей раз оказался папаша. Очкастый тощий хлюпик метался перед гипермаркетом, приставая к прохожим с вопросом, не видел ли кто его мальца, и глаза у папаши были шире очковых линз. А мальчишку, перепуганного до онемения, быстро уносил какой-то тип.

Ясно… Извращенец. Уже судимый за изнасилование несовершеннолетнего и отбывший весь срок. Теперь, наученный опытом, наверняка убьет ребенка и избавится от трупа. Сейчас свернет в переулок и исчезнет во дворах.