Повышение по службе - читать онлайн книгу. Автор: Александр Громов cтр.№ 4

Эх, если бы не нога!..

Весь заляпанный зеленой слизью, я отползал и отползал. Накидайте кучу бревен, полейте ее гелем для душа – и вы поймете, сколь медленно я полз. Тварь двигалась ничуть не быстрее, но я понимал: как только она сгонит меня с этой кучи, я труп. Проглоченный и переваренный труп.

Тварь разинула пасть, оказавшуюся едва ли не шире морды, и испустила крик. Самый искусный звукоподражатель не сумел бы воспроизвести эту смесь кваканья, рычания и писка. Я даже не сообразил, что охотники так не кричат…

В следующее мгновение кто-то дернул тварь за хвост с такой силой, что она наполовину съехала в воду. Захлопнула пасть, замотала башкой, заелозила – но куда там! Не ее слабым лапам было сопротивляться тому локомотиву, что тянул ее назад, в воду. Тварь корчилась, извивалась, выражала извечный протест жертвы, угодившей на зуб более крупному хищнику, и лишь глаза ее оставались такими же бессмысленными, какими были до перемены ролей. Затем последовал новый мощный рывок, и тварь исчезла, обрушив крайнее бревно, а вода возле моего убежища взбурлила. На поверхности показался очень солидных размеров плавник. Ага, понятно… Местный тритон-переросток не был здесь гегемоном, царем и вершиной пищевой пирамиды – на эту роль, как я и думал, вполне успешно претендовали огромные рыбы, терроризирующие в прилив обитателей леса-водоема. Что ж, знай, тритон, свое место в пищевой цепи…

Рыба меня спасла – так на моем месте решил бы стопроцентный оптимист, а я подумал: она дала мне время. Даже не столько мне, сколько моим товарищам и коллегам. Должны же они рано или поздно хватиться, что меня нет подозрительно долго!

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я впал в забытье. Может, час, может, больше. Все сильнее болела проклятая нога. Я лежал наполовину в воде, наполовину на мертвой древесине, найдя такое положение тела, чтобы не утонуть, если отключится сознание. Рыба, сожравшая тритона-переростка, уплыла по своим рыбьим делам. Прямой опасности вроде не наблюдалось, но соваться в воду все равно не стоило.

Я думал о многом: оРеплике, которой суждено быть поджаренной, о нашей экспедиции, о том, что мы наконец закончим работу и вряд ли сюда вернемся… Кислородных миров, где кишмя кишит жизнь, крайне мало только в процентном отношении, а в абсолютных цифрах их в Галактике более чем достаточно. Я вспоминал, как Веня Фейгенбойм, крутя свою козлиную эспаньолку (когда-нибудь он ее оторвет), сказал мне: «Знаешь, Стас, это ясно даже дебилу: Реплике нужны не ксенозоологи, а палеонтологи. Вот эта тварь, которую я нескромно назвал в свою честь,– почти наша, земная, девонская вентастега. Ну, у моей лишняя пара ребер – вот и все отличие. Понимаешь, Стас, мне скучно здесь!»

Я знаю, когда он перестанет скучать: когда найдет животное, у которого ноги растут из спины, живот помещается в голове, и в том животе три печени и четырнадцать желудков. Вот тогда он будет счастлив. Ему, видите ли, скучно здесь. А мне? Гм, как-то не думал об этом раньше. Ну да, на Реплике я нашел и описал новый минерал, каких нет на Земле, внес вклад в науку… Опять-таки интересно было поначалу, глаза разбегались… А по большому счету?

Зарабатываю деньги, занимаясь тем, чему меня учили, не замахиваясь на великое,– вот как оно выглядит в действительности. И только.

Хреново это, если хорошенько подумать. Но большинство людей живет именно так, а разве есть во мне силы оставаться в гордом меньшинстве? Никогда их не было, мечты только, да и то не настойчивые, а от случая к случаю, под настроение…

Шевелились и еще какие-то мысли, однако они были прерваны, потому что в глазах вдруг стало темно. «Умираю?»– подумал я, успев еще удивиться тому, что это, оказывается, вовсе не страшно, а всего лишь грустно,– и отключился.

Включившись вновь, увидел над собой тускло светящийся потолок корабельного медотсека и физиономию Вени Фейгенбойма с зажатой по обыкновению в кулаке эспаньолкой. Физиономия была озабоченная.

–Слышишь меня?– проговорил Веня таким голосом, каким говорят с детьми и умалишенными.– Моргни, если слышишь.– Я поморгал, и он расцвел.– Ну, все путем, все замечательно, теперь ты пойдешь на поправку…

Секунду-другую я размышлял о том, как в туземном лесу-водоеме, набитом примитивными земноводными и доисторическими акулами, оказались медотсек и Веня, кто и зачем их сюда приволок. Затем все-таки сообразил, где я нахожусь и как все было.

Натурально, меня нашли, а найдя – доставили в медотсек корабля, где всяким травматикам и место. Тела я не чувствовал – следовательно, был помещен в ванну с гелем-регенератором. Скосив глаза, я убедился, что так оно и есть. В гелевой ванне никогда не ощущаешь своего тела, я это уже проходил. Голова, естественно, помещается над слоем геля и фиксируется, чтобы врачуемый не захлебнулся, если он в отключке или ему приспичит поспать.

–Со мной… серьезно?– не без труда высипел я.

–Не очень.– Я знал, что Веня врать мне не станет.– Но сутки пролежишь как миленький. Кстати, где «бабочка»?

–Взорвалась. Аккумулятор.

–Да ну?– Веня выпучил глаза и даже перестал жамкать в кулаке эспаньолку.– Слушай, я чувствую себя негодяем…

–Перестань… Ты не мог знать.

–Мог, не мог – все равно. Это я должен был лететь, а не ты.

–Тебя там только не хватало…– Я представил себе, как долговязый и сутулый Веня Фейгенбойм, совсем не гимнаст и очень скверный пловец, выжил бы там, где сумел выжить я, и тут же мне пришлось представить сцену символических похорон с траурными речами возле топорно вытесанного из песчаника надгробия над пустой могилой. Останков бы не нашли.– Как твоя лихорадка?

–Прошла. Не поверишь, совсем прошла. Слабаки эти местные бациллы.– Веня заулыбался.– Если по-честному, еще бы часика три – и я вполне мог бы лететь.

–Ладно, я помню, что сам напросился,– проворчал я. Язык во рту уже не лежал студнем, а шевелился нормально, и слова давались мне без проблем.– Какие еще новости?

–Симпсон всем шею намылила, а Дювивье в особенности,– сказал Веня.– Он нынче дежурный по лагерю. Говорит, что слышал твою ракету, но принял за отдаленный гром и не придал значения. То ли возился со своей почвенной фауной, то ли обед переваривал. Клянется, что все время был на связи и если бы что, так он бы сразу… Откуда ему было знать, что твоя «бабочка» взорвется. Террористов, мол, здесь нет. Ну, Этель ему и выдала. Ротозей, говорит, хуже террориста. И три дежурства ему вне очереди. Дювивье, по-моему, обиделся.

–Считай, что я тоже обиделся,– сказал я.– Три дежурства – мало. Гром ему… В это время года – гроза?

–Ну, ты у нас экстремист, ты бы его вообще расстрелял… Учти, он еще извиняться к тебе придет. Парень он хороший, переживает. Успокой его, ладно?

–Посмотрим…

–Понимаю.– Веня сочувственно покивал.– Ты, конечно, решил, что все о тебе забыли?

–А разве не так?

–Не так.

–А как? Кто тревогу-то поднял?