–Ахино, су ирдо,– спокойно произнесла Вера.
Ант отпустил Катрин и, повернувшись лицом к ведьме, произнёс:
–Ала, же руно,– и указал рукой в сторону девочки.
Маленькой ведьме было не под силу разобрать этот набор звуков. Зато эти двое отлично понимали друг друга.
–Оло, маис орала миде. Си до уисто!
Как только Вера произнесла последнее слово, Ант сделал шаг назад. Катрин видела, как сильно изменилось лицо мужчины. Кажется, он был в шоке. Кадык его нервно подёргивался, когда он обращался к ведьме. Создавалось впечатление, что они давно знакомы. Ант напоминал девочке третьеклассника, который отчитывается перед старшим братом. Всё это выглядело так странно, что Катрин не смогла сдержаться:
–Не хотите со мной поделиться?
Ант не отводил глаз от Веры. Кажется, он боялся её.
–Уэни!– произнесла с вызовом в голосе Вера.
Ант перевёл взгляд на Катрин. В этом взгляде маленькая ведьма увидела сожаление – кажется, он просил у неё прощения.
«Что происходит?»– мысленно спросила она у мужчины.
Он переводил взгляд с Веры на Катрин, словно спрашивая разрешения ответить. Девочка вопросительно подняла бровь. Ант глубоко вздохнул, затем отвернулся и пошёл прочь.
«Стой! Куда ты?»– мысленно позвала его Катрин.
–Он тебе не нужен. Этот тип – предатель. Он продаст кого угодно.
«Беги и прячься»,– донеслись откуда-то обрывки чужих мыслей.
Вера снова принялась гладить Катрин по голове, но девочка отстранилась. Ведьма вела себя крайне необычно. Подобные нежности были ей несвойственны.
–Почему ты не хочешь мне рассказать, о чём вы разговаривали?
–Потому что тебя это не касается, глупенькая,– улыбнулась ведьма и повернулась к лестнице.– Пойдем, нас ждёт мир, пора выбираться с этого чёртового рынка!
* * *
Свет больно резал и слепил отвыкшие от солнца глаза. Катрин минут десять не могла проморгаться, поэтому петляла по дороге, как пьяная. После месячного пребывания под землей без свежего воздуха, вдыхая лишь «ароматы» человеческих испражнений и других отходов, маленькая ведьма чувствовала себя так, словно её ударили по голове. В канализации всё имело лишь один оттенок – мокрого камня. Здесь же всё было таким резким и насыщенным, таким прекрасным… Свежий ветер прибывал с верхушек гор, проходил через густые леса и созревающие поля. Раскалённый дневным солнцем воздух прогревал тело до самого нутра. Девочке казалось, что она в раю. Хотелось кричать и прыгать от этого фонтана летних красот.
По факту же они оказались на самой грязной улице грязного рынка. Дома́ жались так близко друг к другу, что между ними мог пройти только один человек. Солнечный диск постоянно прятался за крышами, и до улиц доходил лишь отражённый от стен и кровли свет. Никакой мостовой и в помине не было – только песок, поднимаемый ногами прохожих и постоянно летавший в воздухе. Он забивался в нос и скрипел на зубах. Люди здесь отличались от тех, которые беззаботно и вальяжно разгуливали по центральным улицам. Почти все тут передвигались молча и нервно, каждый старался спрятать лицо в одежде и не задерживаться на одном месте.
Постепенно радужное настроение от нахлынувшей свободы сменила тревога, и Катрин поняла, что по-настоящему сможет насладиться природой и свободой, только перешагнув порог портала.
–Что это за место?– чуть ли не шёпотом поинтересовалась ведьмочка у Веры, глядя, как люди косятся на неё, прежде чем исчезнуть за совершенно непохожими друг на друга дверями.
–Это рынок,– невозмутимо ответила Вера, даже не повернувшись к Катрин.
–А как же те места, где мы были до этого? Разве там не рынок?
–Нет. До этого ты была в «местном супермаркете», где красивые вывески, бутики, булочные, кафе – на тех улицах нет ничего общего с рынком.
–А лавка Вереска?
–А что с ней?– искренне удивилась девушка.
–Она ведь была в самом центре. Этот козёл торговал всякой запрещёнкой. Разве ему не следовало осесть именно здесь?
Вера немного помолчала, обдумывая ответ:
–Знаешь, порой ты кажешься взрослой и мудрой. Но иногда совершенно не хочешь думать.
Видимо эти слова должны были задеть Катрин, но она была не в том настроении, чтобы обижаться, да и вообще, она привыкла, что все общаются с ней свысока.
–Именно в таких местах власти будут искать в первую очередь.
С этим было трудно спорить, поэтому Катрин согласилась.
Улицы петляли, раздваивались, резко поднимались и плавно опускались на прежний уровень. Почти все окна были зашторены изнутри, а многие и вовсе заколочены. На домах отсутствовали номера, на дверях – ручки. Стоило Катрин заметить в переулке канализационный люк, как она в спешке отворачивалась от него, словно опасаясь, что из-под земли в любой момент может вылезти тощий мститель.
–А куда мы идём?
–Нам нужно как-то провести тебя через портал в Улье, но так как ты у нас «личность знаменитая»,– эти слова были явно сказаны с сарказмом,– то нам нужно кое с кем переговорить.
Катрин не сопротивлялась. Вере лучше знать, она здесь как рыба в воде.
–А почему тебя не разыскивают?
–Меня? А с чего вдруг меня должны разыскивать? Это ведь ты – мастер изображать обмороки и ошиваться в дурных компаниях.
«Изображать обмороки? Ошиваться? Это уже ни в какие ворота не лезет. Да я чуть не сдохла тогда!»– внутри девочки, словно кипящая магма, бурлила злость и просилась наружу. Но вслух она сказала:
–Знаешь, я ведь чуть не умерла недавно. Ты могла бы быть со мной помягче.
–Ты права, я немного несправедлива к тебе. Прости. Должно быть, я устала. Мы, кстати, пришли.
Катрин остановилась рядом с Верой. Дом ничем не отличался от других. Двухэтажный, с пологой крышей из чёрной черепицы. Заколоченные окна, отсутствие номера и дверных ручек. Один в один, как тот, который стоял перед ним, и за ним, и через улицу. Если бы не Вера, Катрин никогда бы не нашла этот дом самостоятельно.
–Что, нужен какой-то условный стук?– поинтересовалась девочка.
–Угу,– промычала Вера и изо всей силы ударила по двери носком тяжёлого ботинка с металлическими набивками.
Дверь открылась, и на пороге появился Ао. Катрин сделала два шага назад и про себя произнесла: «Я ни за что не войду в этот дом».
–Чего стоишь? Идём.
–Я не пойду туда,– помотала головой девочка.
–Не переживай, тебя никто не тронет. Этот парень работает здесь. Ему плевать на то, что произошло с его роднёй. Я ведь правду говорю?– обратилась Вера к худому бледному полускелету.
Тот безучастно кивнул и жестом пригласил девушек войти. Вера тут же исчезла внутри дома. Катрин смотрела на Ао, не решаясь двинуться с места. В его взгляде она ясно видела укор и ненависть. Но он вряд ли подозревал о том, что случилось недавно с его сородичами. Девочка сделала над собой усилие, прежде чем уйти с оживлённой улицы и снова оказаться в тёмном замкнутом помещении.