Достойный жених. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Викрам Сет cтр.№ 48

Раджа, внешне схожий с огромным буйволом, какое-то время угрожающе копытил землю. Он заподозрил ее в двуличии и впал в пьяную и – в буквальном смысле – кровожадную ярость. От рук убийцы, которого он непременно подослал бы к ней, Саиду-бай спасло только то, что раджа Марха знал: англичане, проведав правду, скорее всего, свергнут его, как свергли уже не одного раджу (и даже магараджам доставалось) за подобные скандалы и убийства.

Юной служанке Биббо не довелось быть посвященной во все эти подробности, хотя до нее тоже доходили слухи, что в прошлом раджа сватался к ее хозяйке. Саида-бай разговаривала с попугайчиком – несколько преждевременно, учитывая, какой он крошечный, но она чувствовала, что именно так попугаи лучше всего учатся – когда появилась Биббо.

–Будут ли какие-то особые распоряжения для раджи-сахиба?– спросила она.

–Что? Нет, разумеется,– ответила Саида-бай.

–Может, сделать ему венок из календулы…

–Ты спятила, Биббо?

–…Пусть полакомится.

Саида-бай улыбнулась, а Биббо продолжала:

–Мы должны будем переехать в Марх, рани-сахиба?

–Ох, прикуси-ка язык,– сказала Саида-бай.

–Но ведь, чтобы править штатом…

–На самом деле теперь никто не правит штатами. Кроме Дели,– сказала Саида-бай.– И вот что, Биббо, мне бы пришлось выйти замуж не за корону, а за быка, что под нею. А теперь ступай прочь – ты портишь образование этого попугайчика.– (Служанка повернулась, чтобы уйти.)– Ах да, и принеси мне немного сахару, и проверь, размяк ли дал, который ты замачивала раньше. Наверное, еще нет.

И Саида-бай продолжила беседовать с попугайчиком, сидевшим в гнездышке из чистых тряпочек в центре медной клетки, которая когда-то была обиталищем майны Мохсины-бай.

–Что ж, Мийя Миттху,– довольно печально сказала Саида-бай попугаю,– учись хорошим и благородным словам с юных лет, а то будет твоя жизнь пропащей, как у нашей майны-сквернословицы. Как говорится, не выучив алфавита как следует, никогда не освоишь каллиграфии. Ну, что ты сам-то скажешь? Хочешь учиться?

Почти бесперый комочек был не в том положении, чтобы отвечать, так что он промолчал.

–Вот хоть на меня взгляни,– сказала Саида-бай.– Я еще молода, хотя и признаю, что уже не так молода, как ты. И мне придется весь вечер провести с уродом пятидесяти пяти лет, который ковыряется в носу, и рыгает, и напьется еще до того, как заявится сюда. А потом возжелает, чтобы я пела ему романтические песни. Все считают меня воплощением романтики и любви, Мийя Миттху, но как насчет моих чувств? Какие чувства могу я испытывать к этим древним животным, у которых кожа складками висит под подбородком – как у тех старых коров, что пасутся по всему Чоуку?

Попугайчик открыл клюв.

–Мийя Миттху,– сказала Саида-бай.

Попугайчик слегка раскачивался из стороны в сторону. Большая голова, казалось, неуверенно держалась на тонкой шее.

–Мийя Миттху,– повторила Саида-бай, пытаясь запечатлеть звуки в его сознании.

Попугай закрыл клюв.

–Знаешь, чего бы мне на самом деле хотелось сегодня вечером? Не развлекать самой, а чтобы меня развлекали. Кто-нибудь молодой и красивый.

Саида улыбнулась, вспомнив Мана.

–Что ты думаешь о нем, Мийя Миттху?– продолжила Саида-бай.– Ох, прости, ты же еще ни разу не видел Дага-сахиба, ты только сегодня почтил нас своим присутствием. И ты, наверное, голоден, потому и отказываешься разговаривать со мной,– кто же поет бхаджаны ^[149] на пустой желудок? Прости, что здесь такая нерасторопная обслуга, Биббо у нас очень легкомысленная девочка.

Но Биббо вскоре явилась, и попугайчик был накормлен.

Старая кухарка решила не просто замочить дал для птенчика, но еще и отварить его и потом остудить. Теперь она тоже пришла, чтобы поглядеть на него.

Вернулся Исхак Хан со своим саранги, вид у него был слегка сконфуженный. Пришел Моту Чанд и тоже умилился при виде попугайчика.

Тасним отложила роман и пришла, чтобы несколько раз сказать попугайчику: «Мийя Миттху», и Исхак наслаждался каждым произнесенным ею звуком. Ну, хотя бы птичку его она полюбила.

А в скором времени доложили о прибытии Мархского раджи.

2.18

Его превосходительство раджа Марха по прибытии оказался не так пьян, как обычно, но быстро наверстал упущенное. Он принес с собой бутылку своего любимого виски «Блэк дог». «Черный пес»– так переводилось его название, и оно немедленно напомнило Саиде-бай одну пренеприятнейшую особенность раджи. Его чрезвычайно возбуждало зрелище собачьих случек. Когда Саида-бай приезжала к нему в Марх, он дважды при ней наслаждался тем, как кобель вспрыгивает на суку в течке. После такой прелюдии он и сам взгромождал свою тушу на Саиду-бай.

Это было за пару лет до Независимости. Несмотря на отвращение, Саида-бай не могла сбежать из Марха, где грубый раджа, сдерживаемый лишь чередой брезгливых, но тактичных британских резидентов, творил суд и расправу. И впоследствии она не смогла окончательно порвать с ним, испытывая страх перед этим неповоротливым и жестоким мужланом и его наемными головорезами. Ей оставалось лишь надеяться, что со временем он будет все реже приезжать в Брахмпур.

Раджа сильно деградировал со времен своего студенчества. В те годы он еще производил вполне презентабельное впечатление. Его сын, огражденный от пагубы отцовского влияния под крылышком рани и вдовствующей рани, теперь сам стал студентом Брахмпурского университета. Он тоже, вне всякого сомнения, повзрослеет и, вернувшись в свою феодальную вотчину, стряхнет с себя остатки материнского влияния и станет таким же тамасичным ^[150] человеком, как его отец: невежественным, грубым, ленивым и вульгарным.

Раджа во время своего пребывания в Брахмпуре и не думал встречаться с сыном, зато посещал попеременно нескольких куртизанок и проституток. Сегодня снова настала очередь Саиды-бай. Он явился разряженный, с бриллиантами в ушах и в красном шелковом тюрбане, источая терпкий мускусный дух, и положил шелковый мешочек с пятьюстами рупиями на столике у входа в комнату наверху, где Саида-бай принимала гостей. Затем раджа растянулся, опираясь на шелковый валик, на белых покрывалах, устилавших пол, и огляделся в поисках бокалов. Бокалы нашлись на низеньком столике рядом с табла и фисгармонией. Бутылку откупорили и виски разлили в два бокала. Музыканты оставались внизу.

–Как давно эти глаза не видели вас…– сказала Саида-бай, пригубив виски и сдерживая гримасу, вызванную его крепостью. Раджа был слишком занят поглощением выпивки и не удосужился ответить.– Вас становится так же трудно увидеть, как луну на Ид аль-Фитр ^[151].