Достойный жених. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Викрам Сет cтр.№ 215

Госпожа Рупа Мера показалась Харешу любящей и красивой женщиной. Весь ужин он пытался обращаться к ней почтительно – «госпожа Мера»,– но в конце концов по ее настоянию перешел на «ма».

–Все, кто хоть пять минут со мной проговорил, называют меня «ма», вот и ты называй,– сказала она.

Хареш узнал множество подробностей о ее покойном супруге и внуке, который должен был вот-вот появиться на свет. Госпожа Рупа Мера уже забыла о сегодняшней душевной травме – неприятном визите на сыромятню,– и считала Хареша будущим зятем и членом семьи.

Когда подали мороженое, Лата решила, что у него красивые глаза. Просто чудо, подивилась она,– такие живые, добрые и почти исчезают, когда он улыбается! Поразительно.

А потом она ни с того ни с сего испугалась, что по дороге домой он остановится купить пан. Как это будет ужасно и невыносимо, как испортит ее впечатление от прекрасного ужина – ресторан, столовое серебро, льняная скатерть, фарфор… Слепая сила отвращения рассучит и порвет тонкую нить ее доброго отношения к Харешу, а омерзительный образ красного рта, перепачканного соком бетеля, станет не только первым, но и последним ее воспоминанием об этом дне.

Хареш мыслил очень просто. Он сказал себе: «Мне нравится эта девушка, она умна, но не высокомерна, хороша собой, но не тщеславна. Мысли предпочитает держать при себе, и это неплохо». А потом он вспомнил о Симран. Знакомая, не слишком поддающаяся забвению боль вновь охватила его сердце.

И все же тем вечером Хареш пару раз – на несколько минут – начисто забывал о Симран. А Лата забывала о Кабире. И еще порой среди звона серебра и фарфора они оба забывали, для чего встретились: чтобы по итогам этого взаимного интервью решить, предстоит ли им в обозримом будущем стать обладателями общего фарфорового сервиза.

9.13

Рано утром за госпожой Рупой Мерой и Латой приехал автомобиль (с Харешем и водителем), чтобы отвезти их на вокзал. Прибыли они вовремя, но расписание поезда Канпур – Лакхнау внезапно изменилось, и на первый поезд они опоздали. Хотели сесть на автобус, однако мест уже не было. Оставалось только ждать следующего поезда в 09:42 – решили, что лучше это делать на вилле «Вяз».

Госпожа Рупа Мера заявила, что при ее муже ничего подобного случиться не могло. Поезда ходили как часы, а изменения в расписании были событием сродни смене монархов – крайне редким и поистине эпохальным. Теперь же все меняется в одночасье: названия улиц, расписания поездов, цены, нравы… Каунпор и Кашмир уже пишутся и произносятся на английский манер, та же участь ждет Дилли, Колкату и Мумбай ^[356]. А теперь, о ужас, правительство грозится перейти на метрическую систему – и деньги, и вес, и расстояния скоро будем измерять по-новому!

–Не волнуйтесь, ма,– с улыбкой произнес Хареш.– Килограмм у нас пытались ввести с тысяча восемьсот семидесятого года – значит, еще лет сто точно провозятся.

–Думаешь?– обрадовалась госпожа Рупа Мера. Она точно знала, что такое сир, отдаленно представляла себе фунт и совсем не понимала, что такое килограмм.

–Да,– кивнул Хареш.– У нас ведь никакого понятия о порядке и дисциплине, увы. Неудивительно, что мы позволили британцам править страной. А ты как думаешь, Лата?– добавил он в бесхитростной попытке вовлечь ее в разговор.

Однако у Латы не нашлось мнения на этот счет – она думала о другом. Прежде всего ей не давала покоя панама Хареша (хоть он ее и снял), выглядевшая на редкость глупо. И сегодня он опять щеголял в костюме из ирландского льна.

На вокзал они вернулись чуть раньше и оставшееся до поезда время решили скоротать в железнодорожном кафе. Лата и госпожа Рупа Мера купили себе билеты первого класса до Лакхнау – на такие короткие поездки билеты не нужно было бронировать заранее. Хареш уговорил их выпить по стакану голландского холодного какао «Фезантс», и оно оказалось очень вкусным: лицо Латы тут же расплылось в улыбке. Хареш, придя в восторг от ее непосредственности, вдруг сказал:

–Можно мне поехать с вами? Заночую у сестры Симран, а завтра посажу вас на поезд до Брахмпура и вернусь домой.

С губ едва не сорвалось: ради нескольких часов с тобой я готов доверить закупку овчины кому-нибудь другому.

Госпоже Рупе Мере не удалось отговорить Хареша, и тот купил себе билет до Лакхнау. Он надежно устроил их чемоданы под скамьями, проследил за носильщиком, убедился, что Лате и ее маме выдали по журналу, что сидят они удобно и все у них хорошо. За два часа пути он не вымолвил практически ни слова, только улыбался: счастье, по его мнению, состояло именно из таких мгновений.

Лата же всю дорогу гадала, с какой стати он упомянул сестру Симран,– причем из его слов складывалось впечатление, что он едет в Лакхнау именно к ней. При всей любви Хареша к порядку в книгах и туалетных принадлежностях некоторые его поступки и слова были совершенно необъяснимы.

Когда поезд прибыл на вокзал Лакхнау, Хареш сказал:

–Надеюсь, завтра я смогу вам как-то пригодиться и помочь.

–Нет, нет!– едва ли не в панике затараторила госпожа Рупа Мера.– Билеты уже куплены. Помощь нам не нужна. Их забронировал мой старший сын, тот, что работает в «Бентсене Прайсе». Мы прекрасно доедем! Пожалуйста, не надо ради нас приезжать на вокзал.

Хареш взглянул на Лату и хотел что-то спросить, но вместо этого обратился к ее матери:

–Можно я буду писать Лате, госпожа Мера?

Госпожа Мера с трудом удержалась, чтобы не закивать. В последний момент она взяла себя в руки и вопросительно посмотрела на Лату, а та кивнула – но без улыбки. Отказать было бы слишком жестоко с ее стороны.

–Конечно, пиши,– ответила госпожа Рупа Мера.– Только очень тебя прошу, называй меня «ма».

–А теперь давайте отвезем вас к Сахгалам,– сказал Хареш.– Сейчас найду тонгу.

И матери, и дочери было приятно, что за ними ухаживают. Они с удовольствием позволили Харешу окружить их компетентной заботой.

Через пятнадцать минут они уже были у Сахгалов. Госпожа Сахгал приходилась госпоже Рупе Мере двоюродной сестрой. То была недалекая, дружелюбная женщина лет сорока пяти. Она вышла замуж за известного лакхнауского адвоката.

–А кто этот джентльмен?– спросила она, поглядев на Хареша.

–Молодой человек, с которым Кальпана Гаур училась в колледже Святого Стефана,– уклончиво объяснила госпожа Рупа Мера.

–Пускай тоже заходит и попьет с нами чаю!– воскликнула госпожа Сахгал.– Сахгал-сахиб ужасно разозлится, если он не зайдет!

Глупая сахариновая жизнь госпожи Сахгал вращалась вокруг мужа, и в каждом предложении она старалась так или иначе его упомянуть, отчего одни считали ее святой, другие – дурой. Госпожа Рупа Мера вспомнила, что ее покойный супруг, человек, вообще-то, добрый и терпеливый, называл госпожу Сахгал круглой идиоткой. Причем говорил он это отнюдь не с нежностью или улыбкой, а в сердцах. Семнадцатилетний сын Сахгала был умственно отсталым, а дочь – ровесница Латы – отличалась блестящим умом и крайне неустойчивой психикой.