Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - читать онлайн книгу. Автор: Эдвин Бивен cтр.№ 71

Эллинизм в городах Киликии в IIIв. оправдал свое существование своими плодами. Как в самом начале греческой философии (в случае Фалеса) финикийская традиция давала обильную пищу греческой мысли, так и теперь именно на этой земле, где эллинские города выросли среди семитского населения, возникла великая философская школа позднего эллинизма – стоицизм. Ее основатель Зенон был уроженцем Кития на Кипре – финикийского Хиттима; однако его последователь Хрисипп, который развил и систематизировал учение, «второй отец» школы, был киликийским греком из Сол ^[717], родившимся примерно в то время, как Селевк Никатор вырвал Малую Азию из рук Лисимаха. Тарс стал основной резиденцией школы стоиков. Зенон, преемник Хрисиппа, был из Тарса ^[718], как и Антипатр, бывший главой школы несколько позже ^[719]; соученик Антипатра Архедем ^[720]; ученик Антипатра Гераклид ^[721] и Нестор ^[722]. Среди стоиков более поздних поколений мы знаем киликийцев Кратеса из Малл ^[723] и его ученика Зенодота из Малл ^[724]; многие из тех философов, которые были друзьями и учителями ведущих мужей Рима в последние века Республики, были уроженцами этого региона ^[725]. Некоторые киликийские философы склонялись к другим школам помимо стоической. Одним из величайших имен вождей афинской Академии был Крантор из Сол ^[726], и мы слышим о Диогене из Тарса как об эпикурейце ^[727]. К последнему веку до н.э. Тарс стал одним из величайших «университетов» греко-римского мира. «Жители Тарса с таким рвением занимались не только философией, но и общеобразовательными предметами,– говорит Страбон ^[728],– что превзошли Афины, Александрию и любое другое место, какое ни назовешь, где существуют школы и обучение философии. Отличие этого города от других в том, что здесь все, кто занимается наукой, местные уроженцы, а чужестранцы неохотно переселяются сюда… Далее, в городе Тарсе много всевозможных школ риторики». Киликия дала великие имена не только в философии. Солы, чей эллинский характер был еще древнее, чем у Тарса, дали в первый век македонского правления литераторов, которые достигли мировой славы. Касториону из Сол в Афинах даже заказали (309–308 до н.э.) сочинить гимн для общественных праздников ^[729]. Еще больше славилось имя Арата, автора астрономической поэмы, которая дошла до наших дней и стала образцом для многочисленных подражаний позднейших писателей, как греческих, так и римских ^[730]. Трагического поэта Дионисиада из Малл или Тарса некоторые считают членом «плеяды» из семи авторов, блиставших при дворе ПтолемеяII ^[731]. Аполлодор из Тарса был известен как комментатор Еврипида и Аристофана ^[732].

Что касается местного киликийского влияния на киликийский эллинизм, то, как и в Сирии, у нас есть указания на то, что прежние культы продолжали существовать. На монетах Малла, которые были отчеканены при Селевкидах и римлянах, фигурирует богиня из соседнего Мегарса – обычная семитская богиня-мать, которую греки здесь называли Афиной ^[733]. На монетах Тарса обычным типом является любопытный монумент или храм в форме пирамиды, на котором изображено варварское мужское божество: как считает Бабелон, это Зевс Долихен ^[734].

О событиях, которые происходили в Сирии и прилегающих к ней странах при Селевке и его первых наследниках, мы почти ничего не знаем. Конечно, эти регионы составляли часть царства Антигона до самой битвы при Ипсе. После этого Сирия перешла к Селевку, однако Киликия была сначала передана Плистарху, брату Кассандра, и гарнизон, размещенный Антигоном в Тире и Сидоне, прочно удерживал его для Деметрия, когда до них дошли вести о битве при Ипсе. Как мы уже видели ^[735], Деметрий изгнал Плистарха из Киликии и занял эту страну в 299г. до н.э., в то время, когда Селевк и Деметрий были друзьями. Однако именно потому, что Селевк хотел стать хозяином как Киликии, так и финикийского берега, между ними произошел разрыв. Деметрий ни при каких условиях не соглашался расстаться ни с Киликией, ни с финикийскими городами. Затем, в последующие годы, пока Деметрий был занят в Греции и Македонии, Селевку удалось овладеть Киликией. В то же самое время Деметрий потерял Тир и Сидон. В чьи же руки они попали? Они находились рядом как с Северной Сирией, принадлежавшей Селевку, так и с Палестиной, занятой Птолемеем. У нас пока нет никаких убедительных данных, чтобы продемонстрировать, какой именно из соперничающих домов в этот момент заполучил над ними власть ^[736].

Однако те годы, когда Селевк Никатор правил Сирией, если и не дали материала для историков, отнюдь не были незначимы. Он провел огромную работу по организации своих земель и по их эллинизации, о которой историки молчат. Им были основаны и начали существовать четыре великих города селевкидской Сирии – Антиохия, Селевкия в Пиэрии, Апамея и Лаодикея, а также множество греческих общин меньшего размера. Разделение страны на области – такие как Селевкида, Киррестика и Коммагена, а Селевкиды, в свою очередь, на четыре сатрапии, соответствовавшие четырем великим городам ^[737], возможно, восходит к царствованию Селевка. С тех пор эти греческие общины стали активным и решающим элементом среди местного населения.

Как только стало известно о гибели Селевка, партия, враждебная его дому, подняла голову в сирийских городах. АнтиохI обнаружил, что сирийские македонцы и греки по большей части взяли оружие против него. «В начале правления царя Антиоха,– говорит надпись из Сигея ^[738],– в момент его восшествия на престол, он повел себя честно и славно, и в то время как города в Селевкиде были взволнованы теми, кто поднял восстание, он старался восстановить там мир и первоначальное благополучие, отомстить мятежникам, как и следовало по справедливости, и вернуть царство своего отца. Итак, имея почетную и справедливую цель, он не только нашел, что армия и двор (τοὺς φίλους) усердно желают довести его дело до победы, но, пользуясь благоприятствованием и помощью небес, он вернул в города мир, а царство – к его первоначальному благополучию». Сквозь эти высокопарные официальные фразы мы должны увидеть все, что можно узнать о действительном полложении вещей.