Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - читать онлайн книгу. Автор: Эдвин Бивен cтр.№ 35

Появление Деметрия в Малой Азии в 287–286гг. до н.э. привело к тому, что он вернул в свои руки некоторые города, «некоторые присоединились к нему добровольно, другие уступили силе» ^[261]. Какие это были города – нам не говорят, но на следующий год Кавн все еще находился в руках его войск ^[262], и поэтому он либо никогда не был потерян, либо Деметрий его вернул. Это, конечно, было лишь временным непорядком во владениях Лисимаха: вскоре города были вынуждены вернуться к своему прежнему «союзу» ^[263].

Есть доказательства того, что рука Лисимаха тяжелее легла на греков, чем рука Антигона. Возможно, не случайно, что теперь надпись ^[264] в первый раз показывает нам, что над городами Ионии появился управитель, назначенный македонским царем. В письме в Приену Лисимах говорит о том, что он «послал в город приказ, чтобы тот повиновался его стратегу» ^[265]. В Лемносе, как говорят нам, афинские колонисты обнаружили, что Лисимах решил сыграть роль хозяина особенно неприятным образом ^[266]. У нас есть примеры его автократических замашек. Город Астак был стерт с лица земли ^[267]. Эфес он решил заменить новым городом Арсиноей ^[268], который назвал в честь своей последней жены, дочери Птолемея, и построить его на более удобном месте, поближе к морю. Когда граждане стали возражать против того, что по капризу царя их гонят из старых домов, Лисимах в дождливый день перекрыл сливы, и город затопило. Это вынудило горожан переселяться. Чтобы увеличить новый город, Лебедос ^[269] и Колофон были лишены своего населения и превращены в деревни. Колофонцы с трогательной отвагой дали битву войскам царя, и их чувства были увековечены в жалобе местного поэта по имени Феникс. Новый город Лисимаха процветал, однако он все еще оставался Эфесом и никогда по-настоящему не стал Арсиноей ^[270]. С другой стороны, жителям Скепсиса, которых Антигон скопом переселил в новый город в Троаде, Лисимах позволил вернуться на прежнее место ^[271].

В Гераклее он повел себя особенно причудливо. Аместрида, после того как прожила с ним некоторое время, увидев, что он хочет вступить в новый брак с Арсиноей, решила оставить его в Сардах и вернуться назад в Гераклею, дабы управлять городом. Когда ее сыновья, Клеарх и Оксатр, достигли достаточного возраста, чтобы принять бразды правления, ее полная приключений жизнь пришла к трагическому концу: ее отправили в море в лодке, которая была специально приготовлена так, чтобы она утонула. Юноши были не только порочны, но и глупы: они вызвали недовольство граждан своим тираническим поведением и, таким образом, потеряли все преимущества перед македонскими правителями, которые заработал Дионисий. Теперь Лисимах вмешался среди всеобщего одобрения народа, приговорил к смерти двух жалких преступников и восстановил долгожданную демократию. Горожане смогли поздравить себя с тем, что наконец-то завоевали свободу. Однако рано они радовались. Вскоре Лисимах-«освободитель» последовал примеру древних персидских времен, передав город в качестве брачного дара царице Арсиное. Так что теперь гераклеоты увидели, что бывших тиранов заметил управляющий царицы, Гераклид – вряд ли это было изменение к лучшему ^[272].

Деятельность Лисимаха как строителя городов оставила продолжительный след в стране азиатских греков. Про Эфес мы уже рассказали. Хотя для городов, которые основывались с чистого листа, Лисимах не находил времени, вместо этого он доводил до конца то, что начали другие. Так произошло с тремя новыми городами Антигона – двумя Антигониями и Смирной. Ко всем ним Лисимах приложил руку. Имя двух первых, которые должны были увековечивать славу Антигона, поменяли. Лисимах, создавший уже Лисимахию на Херсонесе, к счастью, не считал, что нужно с унылым однообразием называть все свои города одинаково. Антигонию на Асканийском озере он назвал в честь своей бывшей жены, Никеи, дочери Антипатра ^[273]: именно Никея или Ника дала свое название Никейскому Символу веры. Другую Антигонию переименовали в Александрию в честь старого хозяина и ее называли Александрией Троадой или просто Троадой, чтобы отличать от всех других Александрий ^[274].

Древнее имя Смирны менять не стали ^[275]. В случае Илиона Лисимах также постарался осуществить некоторые благие намерения Александра. Теперь город получил храм, более достойный его славы, хотя и не совсем такой, как планировал Александр, и стену длиной в сорок стадиев (около 42/З мили). Население города возросло с помощью синойкизма окружающих деревень ^[276]. В IIIв. до н.э. новый Илион стал достаточно важным местом – конечно, не как политическая сила, а как центр религиозного союза ^[277].

Убийство Агафокла настроило греческие города против Лисимаха: они начали открыто обращаться за помощью к Селевку ^[278]. Таким образом, дом Селевка получил огромную выгоду, ибо впервые он появился перед греческими городами ^[279] в облике освободителя. Селевкиды начали свою деятельность при благоприятных обстоятельствах. Как великая держава Востока, Селевкиды уже показали свою симпатию к интересам эллинского мира, в особенности к культу Аполлона, от которого Селевк якобы происходил ^[280]. Храм Аполлона в Бранхидах был одним из великих храмов панэллинского значения, таких как Дельфы или Делос. Работа по его реставрации после персидской тирании теперь успешно продвигалась ^[281]. Добрый эллин, будь он царем или частным человеком, мог чувствовать, что этот храм имеет право на его вклад и приношения. Селевк задолго до того, как он обрел какую-либо политическую связь с Милетом, показал себя усердным благодетелем как города, так и связанного с ним храма. Став хозяином Ирана, он послал в Бранхиды из Экбатаны бронзовое изображение Аполлона работы Канаха, которое увезли некогда персы ^[282]. Надпись из Милета ^[283] представляет Антиоха (еще при жизни его отца): он обещает построить стою в городе; от сдачи ее в аренду должен поступать постоянный доход для покрытия храмовых расходов ^[284]. Милет, как мы уже видели, находился все еще вне сферы влияния Лисимаха в 287–286гг. до н.э. имог так никогда не подпасть под его власть.