Элеонора. Кровные узы - читать онлайн книгу. Автор: Злата Линник cтр.№ 15

Так и есть, вот он, стоит за шкафом. Сосед дядя Толя сказал, что Терминатор ловит непослушных детей и сажает их в большой мешок. Он не послушался бабушку, вышел из комнаты без разрешения.

Скелет, сделанный из множества металлических трубочек, делает шаг вперед, вертит во все стороны тускло поблескивающим черепом. В его глазах вспыхивают красные огоньки, которые разгораются все сильнее и сильнее. Взгляд останавливается. Терминатор заметил его! А вот и мешок у него в руке, для непослушных детей. Сейчас он сделает еще шаг на своих длинных ногах, протянет руку и... Надо срочно ехать домой, то есть в комнату, там бабушка, она не позволит Терминатору забрать его!

Велосипед с грохотом налетает на препятствие — это чей-то старый телевизор, сверху падает железный таз. Нет, бегом намного быстрее. Надо только подобрать зайца и мишку, вдруг Терминатор их заберет. Грузовик перевернулся, а пассажиров нет — наверно, спрятались. Скорее бежать! Коридор, углы, шкафы, которые коварно оказываются на самой дороге. Наконец он врезается во что-то большое и мягкое.

— Маленький, кто тебя обидел?

— Бабушка, там Терминатор! Он хотел унести меня в мешке!

В дальнем углу коридора силуэт Терминатора становится тусклым, расплывается и наконец приобретает сходство с каким-то животным — похоже, с волком, нет, с большой собакой. Тень собаки довольно виляет хвостом и исчезает под дверью запертой на замок ванной комнаты.

— Сколько можно! Опять твои носки посреди комнаты, дети разбросали игрушки, а ты и слова не скажешь! Почему я должна за всеми убирать?

— Ты прекрасно знаешь, что впятером в одной комнате, с бабушкой и двумя детьми, трудновато поддерживать порядок. А от этих эгоисток, твоих тетушек, родственного обмена не дождешься!

— Что?! Мои тетушки?! Да все нормальные мужчины приносят домой деньги, а не твои жалкие десять тысяч! Захотел бы — давно бы заработал семье на квартиру. Вот у Лукьяновых...

— Проворовались твои Лукьяновы, а сам он, между прочим, под следствием. Что-то не верится, чтобы ты мне передачи носила.

— И зачем я только согласилась за тебя выйти? Истратила на тебя свою молодость, и вот вместо благодарности...

— Все, притормози. Надоело уже! На работе нервы треплют, а тут ты зудишь, как электропила. Я к Сереге в гараж, там хоть по ушам никто не ездит.

— Постой, погоди! Ушел... Как будто я не знаю, чем там все заканчивается: напьются, а этот еще потащит его к какой-нибудь бабе. Господи, делать-то что? Предлагали же нам двухкомнатную в Купчине, и нечего было кочевряжиться. Где визитка с телефоном? Как что-нибудь позарез надо, так вечно ничего не найти. Уф! Вот она, не потерялась. Алло, это агентство недвижимости?

Что, переехать?! Ни за что на свете! Я пятьдесят лет живу в этом доме, вам это о чем-нибудь говорит? Расстаться с любимым видом из окна?! У меня с ним связано столько воспоминаний, а посмотрите на этот фонарь — настоящий кусочек старого Петербурга. Ах, помилуйте, что вы мне можете предложить? Комната на Мойке недалеко от музея-квартиры Пушкина? Пожалуй, это достойно внимания... Собрание сочинений поэтов Серебряного века от вас лично? Нет, что вы, это чересчур любезно с вашей стороны, я не могу принять такой подарок. Что же вы сразу не сказали, что без этой, как вы выразились, сделки ужасный бесчувственный коммерсант не отдаст вам руку своей дочери? Молодой человек, я ведь тоже женщина и тоже любила, вот послушайте... Ах, вы спешите, какая жалость! Хорошо, я подумаю над вашим предложением самым серьезным образом.

И процесс сдвинулся с мертвой точки. Первыми уехали те, кто впятером жили в одной комнате. Сначала соседи даже радовались — семейные разборки частенько не давали им спать, а сестренки почти каждый день шумно выясняли, кому принадлежит та или иная игрушка, а помирившись, затевали не менее «спокойные» игры.

Но тишина недолго радовала их. В опустевшей комнате по ночам слышались шаги, скрипели половицы, кто-то двигал оставленную жильцами мебель, иногда сам собой зажигался и гас свет. Поэтому, когда на освободившуюся жилплощадь временно посадили «малодетную, чистоплотную» семью из Таджикистана, никто особенно не возражал. Не прожив там и недели, те спешно собрали свои пожитки и уехали без объяснения причины. От жилконторы попытались поселить в комнате почившего вора-рецидивиста сантехника со служебной пропиской, но результат оказался примерно тем же. Через пару недель тот уволился и уехал на «историческую родину», заявив на прощание, что в гробу он видал их контору, город и такую жизнь.

Следующей не выдержала старушка, страстная любительница старого Петербурга. Ее с почетом перевезли в новое жилище на Мойке. Любимый пейзаж поехал вместе с ней в виде большой художественной фотографии в красивой рамке. А эта квартира... нет, она положительно испортилась! В ней появилось что-то непонятное, не могу сказать что, но эмоциональный настрой уже не тот, что был, нет, абсолютно не тот.

Родители маленького велосипедиста были рады крохотной квартире в «спальном» районе. Ко всему прочему, в последнее время у ребенка с нервами творилось что-то странное. Мальчик плакал и наотрез отказывался покидать комнату один. Пришлось даже снять с антресолей его старый ночной горшок.

В угловой комнате жила одинокая женщина, которая занималась надомным трудом — круглые сутки расписывала матрешек и прочие деревянные сувениры. И так не отличаясь ангельским характером, в последнее время она стала просто невыносима. Соседа, которого угораздило сунуться к ней с какой-то просьбой, она закидала деревянными заготовками, сопровождая это многоэтажными нелитературными выражениями. В кухне одновременно с ней предпочитали теперь не оказываться даже самые патентованные скандалистки.

Именно эта женщина и оказалась в роли «последнего героя»; вовсе не из вредности или особой привязанности к месту. Увлекшись новым заказом, она просто не замечала суету, творившуюся вокруг, а бумаги с предложениями агентства благополучно засунула в какую-то из незаконченных шкатулок. Поэтому она очень удивилась, обнаружив, что осталась в квартире одна. Все соседи исчезли, оставив после себя открытые комнаты, в которых сиротливо стояли самые разнообразные предметы, вдруг оказавшиеся ненужными, — детская кроватка, портативная пишущая машинка, старомодный телефонный аппарат...

Она отправилась в жилконтору, чтобы выяснить, а что, собственно говоря, произошло. Там, выслушав ее, удивились не меньше. «А что, разве вы не уехали? Вы что, не знаете, что вашу квартиру расселяют? Что делать? Ждите представителей агентства, они еще придут».

И она принялась ждать. Первое время ситуация даже доставляла ей удовольствие. Женщина бродила из комнаты в комнату, включив телевизор на полную громкость, или вдруг затеяла печь пироги, для чего понадобилось занять все оставшиеся столы в кухне. Исполнилась заветная мечта практически каждого жильца коммунальной квартиры: абсолютная свобода и уединение. Что еще надо для полного счастья?