Путь дзэн. Истоки, принципы, практика - читать онлайн книгу. Автор: Алан Уотс cтр.№ 50

Пробуждение означает познать, чем реальность не является. Это значит перестать отождествляться с какими бы то ни было объектами познания. Подобно тому как любое утверждение об основополагающей субстанции или энергии реальности обязательно будет бессмысленным, всякое утверждение о том, чем «я являюсь» всамом корне своей сущности, тоже будет вершиной глупости. Причина заблуждения – ложная метафизическая предпосылка в самом корне здравого смысла, бессознательная онтология и эпистемология среднестатистического человека, его молчаливое допущение того, что он является «чем-то». Предположение «я есть ничто», конечно, будет таким же неправильным, поскольку что-то и ничто, бытие и небытие – это связанные концепции, которые одинаково принадлежат к «познаваемому».

Один из методов мышечного расслабления заключается в том, чтобы начать с увеличения напряжения в мышцах с целью отчетливо почувствовать, чего не нужно делать ^[170]. В этом смысле есть некоторое преимущество в использовании вступительного коана для усиления абсурдных попыток ума постичь себя. Но отождествление сатори с последующим чувством облегчения, чувством расслабления, введет в заблуждение, потому что сатори – это не чувство расслабления, а само расслабление. Таким образом, сознательный аспект жизни дзэн не сатори – не «первичный ум»,– а все, что вы свободны делать, видеть и чувствовать, когда судороги ума расслаблены.

С этой точки зрения простая вера Банкэя в «Нерожденный ум» идаже взгляд Синрана наНэмбуцу – это тоже введение в сатори. «Расслабиться» не обязательно означает повторять попытки ухватиться до тех пор, пока это не станет невыносимым. В противоположность этому жесткому пути есть также дзюдо – «мягкий путь», позволяющий увидеть, что основополагающая реальность ума остается спонтанной и непостижимой, независимо от того, пытаетесь ли вы ее постичь. Делание и неделание просто теряют свою значимость. Думать, что нужно постичь или не постичь, расслабиться или не расслабиться,– значит поддерживать иллюзию того, что эго реально и что его махинации представляют эффективное препятствие для Дао. Вне спонтанного функционирования «Нерожденного ума» эти попытки или не-попытки не имеют никакого значения. Выражаясь более образным языком Синрана, достаточно лишь услышать о «спасительной клятве» Амитабхи и хотя бы раз повторить его Имя, Нэмбуцу, не заботясь о том, есть ли у тебя вера или желания. Подобные заботы – это гордость эго. Как говорил мистик из школы синсю Китибэй,

Пока вы думаете о слушании, вы не можете слышать отчетливо, и пока вы думаете о том, нужно ли расслабиться или нет, вы не можете расслабиться. Но думаете ли вы о слушании или нет, ваши уши слышат, и ничто не может помешать звуку их достичь.

Преимущество метода коанов, вероятно, заключается в том, что в целом другой путь слишком утонченный и подверженный неправильным интерпретациям – особенно это касается монахов, которые могут использовать его как оправдание и бездельничать, живя за счет пожертвований благочестивых мирян. Вполне вероятно, что именно поэтому акцент мастеров эпохи Тан на «не-искании» уступил более энергичному применению коанов как средства для истощения силы эгоистичной воли. Дзэн без методов или средств Банкэя не предлагает основы для школы или института, потому что монахи с таким же успехом могли бы заниматься фермерством или рыболовством. Как следствие, не остается внешних признаков дзэн; нет больше пальца, указывающего на луну Истины,– и это необходимо для задачи Бодхисаттвы по освобождению всех существ, даже несмотря на риск принять палец за луну.

К счастью, мы можем не только слышать о дзэн, но и видеть его. Так как «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», выражение дзэн в искусстве предоставляет нам один из самых непосредственных путей к его пониманию. Тем более что виды искусства, созданные дзэн, не являются символическими в том же смысле, что другие типы буддийского искусства или «религиозное» искусство в целом. Излюбленные темы дзэнских художников и поэтов – это то, что мы бы назвали естественными, конкретными и мирскими вещами. Даже когда они обращаются кБудде, Патриархам или мастерам дзэн, они изображают их в характерном житейском и человечном стиле. Кроме того, искусство дзэн не является исключительно изобразительным. Даже в случае живописи произведение искусства считается не просто изображающим природу, а являющимся произведением природы. Ибо сама техника включает искусство безыскусственности, или то, что Сабро Хасэгава назвал «контролируемой случайностью», когда картины формируются так же естественно, как изображаемые на них камни и трава.

Это не значит, что дзэнские виды искусства зависят от чистой случайности, как если бы кто-то окунул змею в краску и позволил ей проползти по листу бумаги. Суть скорее в том, что для дзэн не существует двойственности, не существует конфликта между естественным элементом случайности и человеческим элементом контроля. Конструктивные силы человеческого ума не более искусственны, чем формирующие действия растений или пчел, поэтому с точки зрения дзэн нет никакого противоречия в утверждении о том, что художественная техника – это дисциплина в спонтанности и спонтанность в дисциплине.

Виды искусства западного мира происходят от духовных и философских традиций, где дух отделяется от природы и спускается с неба, чтобы воздействовать на нее, как разумная энергия, воздействующая на инертную и неподатливую материю. Так, Мальро всегда говорит о художнике, «покоряющем» используемые материалы, подобно тому как наши исследователи и ученые говорят о покорении гор или космоса. Для китайцев и японцев это гротескные выражения. Ведь когда ты восходишь на гору, тебя поднимают не только твои ноги, но и сама гора, а когда ты рисуешь, результат определяет не только твоя рука, но также кисть, краски и бумага.

Даосизм, конфуцианство и дзэн – это выражения ментальности, которая чувствует себя в этой Вселенной как дома и которая видит человека неотъемлемой частью его окружающей среды. Человеческий разум – это не плененный дух, прибывший откуда-то издалека, а аспект целостного, замысловато сбалансированного организма естественного мира, принципы которого были впервые исследованы в «Книге Перемен». Небо иЗемля – это такие же части этого организма, и природа – это и наш отец, и наша мать, потому что Дао, посредством которого она действует, изначально проявляется как ян и инь – мужской и женский, позитивный и негативный принципы, которые, в своем динамическом балансе, поддерживают порядок мира. Понимание, лежащее в корне дальневосточной культуры, заключается в том, что противоположности относительны и поэтому фундаментально гармоничны. Конфликт всегда сравнительно поверхностен, потому что не может быть абсолютного конфликта, если пары противоположностей взаимозависимы. Поэтому наше строгое разделение духа и природы, субъекта и объекта, добра и зла, художника и материалов чуждо этой культуре.