Всплыли в памяти смутные, почти стершиеся за ненадобностью простейшие электронные схемы с уроков физики. Да, наверное, это очень просто, стоит только захотеть…
И почему в голову лезут эти мысли? Какой в них прок? Сейчас, когда жить осталось… сколько там? Восемнадцать минут?
А о чем думать? О душе? Молиться? Вспомнить бы хоть одну молитву… Ни отец, ни мама не отличались религиозностью, да и сама Настя старалась обходить эту тему по широкой дуге, чтобы не дай господь не оскорбить чьи-нибудь чувства. Вот и нет ни одной молитвы в голове, как ни старайся.
Она пробовала обратиться к богу своими словами, но не могла. Казалось проще заклинать мысленно бомбу: «Не взрывайся!» Или часы: «Остановитесь! Пусть сядет батарейка!»
Вот и снова мысли каруселью закружились в голове, с такой скоростью, что ничего не разобрать, ни за одну не уцепиться. Какие-то отдельные фразы, лица, голоса и смех. Папа, мама…
Вот так это и есть – когда перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, да? Так бестолково, так бессмысленно. И от этой круговерти еще больше тошнит…
На что надеяться? Что в последнюю минуту прилетит Супермен и спасет ее? Ну, у него осталось чуть меньше пятнадцати минут.
Хоть бы поскорее уже, что ли. Если все предопределено, если нет никакой надежды, так пусть тогда там что-нибудь закоротит, и взрыв прогремит раньше!
Но если есть хоть маленький шанс… Тогда пусть эта пытка тянется вечность.
Цифра, обозначающая секунды, менялась. Настя дышала все чаще. За шумом дыхания, за грохотом пульсирующей в висках крови она не сразу различила шаги, а когда различила – не сразу поверила.
Но вот что-то брякнуло, и чей-то голос снаружи, задыхаясь, сказал:
–Замок сломан, я был прав!
С грохотом и скрипом дверь распахнулась, и Настя прищурилась. Слезы мешали сфокусировать взгляд. Она замычала, задергалась, но человек, вошедший внутрь, кажется, уже знал, что здесь увидит.
–Она здесь!– выдохнул он, и Настя поняла, что вошедший прижимает телефон к уху.– Жива. Саперов сюда, срочно.
Он подошел, сунул телефон в задний карман и склонился над Настей. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Темноволосый, симпатичный. Только взгляд какой-то отрешенный – будто невнимательно смотрит фильм, думая о чем-то своем.
–Так,– сказал он.– Насколько я могу видеть, ты с этой бомбой ничем не связана. По идее, меня за это могут осудить, но я сумею найти оправдывающие обстоятельства. Или ты предпочитаешь ждать саперов?
Настя отчаянно замотала головой. Незнакомец кивнул. Наклонился еще ниже.
–Скотч,– резюмировал он.– Многовато…
Он подобрал что-то с пола и несколько раз с силой провел этим чем-то между связанными руками Насти. Она почувствовала далекую-далекую боль. Но вместе с ней пришла свобода.
Незнакомец вдруг поднял Настю на руки – на удивление легко, как поднимал папа когда-то в детстве.
Шаг за шагом, ближе выход. И вот – прохладный ветер коснулся мокрого от слез лица, пронизал насквозь мокрую от пота одежду.
Супермен, может, и прилетает в последнюю секунду. Но этот парень явно был не Суперменом, он оставил в запасе целых тринадцать минут.
Настя ничего вокруг не замечала, кроме серого тяжелого неба, которое так ненавидела всю жизнь и которое теперь казалось самым чудесным подарком. Тем более что вон и просвет виднеется. Сквозь тучи прорывается солнечный луч. Наверное, скоро наступит настоящая весна. Та самая, когда весь мир расцветает, тянется к солнцу, оживает после долгого сна-смерти…
Вокруг поселились звуки. Шум моторов, голоса людей, топот ног. А Настю уносили все дальше от ее узилища.
–Ты не должна была погибнуть.
Наверное, не должна была. Только в это было так легко поверить…
–Ты вообще не должна была появиться на свет.
Настя содрогнулась. Вот как… Он ее не утешает. Он вообще как будто не с ней говорит.
–Но раз появилась, мне кажется, уже не нам решать, что тут правильно, а что нет,– продолжил странный спаситель.– Ты жива. Ты – часть этой новой вселенной.– Он посмотрел ей в глаза, все так же непонятно, будто отсутствующе.– Я в это верю.
Потом ее у «Супермена» отобрали. Наконец-то освободили от кляпа – она сама не могла, руки затекли и едва шевелились. Настя вытерла губы дрожащей ладонью, задышала ртом. Кто-то накинул ей на плечи одеяло, как в кино. Кто-то посветил в глаза фонариком, кто-то о чем-то спрашивал.
Настя не понимала ни слова, невпопад кивала и мотала головой, а взглядом искала его – того, кто вытащил ее из башни.
Вот и он, стоит неподалеку. Рядом с ним – растрепанная девушка с нашлепкой из пластыря на шее.
Настя, несмотря на протесты врачей, встала и подошла к ним, хотя колени подгибались на каждом шагу.
–Спасибо,– сказала она севшим голосом.
Парень обернулся – для того, чтобы лишь коснуться ее взглядом. Он, кажется, не услышал или не понял, что обращаются к нему. Девушка толкнула его локтем:
–Тиша, тебя благодарят! Что нужно сказать?– как пятилетке.
В другой ситуации Настя, наверное, захихикала бы. А сейчас даже близко таких позывов не было, и не только из-за пережитого. Перед «Суперменом» она испытывала что-то вроде благоговения.
Парень уставился на Настю. Глаза его широко раскрылись. У Насти закралась идиотская мысль, что он удивился отсутствию кляпа. А потом парень вдруг развернулся и пошел прочь. Молча.
Девушка вздохнула – ну вылитая мама невоспитанного малыша – и покачала головой.
–Не парься, он всегда такой,– дружелюбно сказала Насте.– Если хочешь, чтобы он с тобой общался, скажи что-нибудь попроще. Например: «Вот ваш гамбургер и картошка фри». Тогда есть шанс, что хотя бы кивнет.
Это определенно была шутка, и Насте, вероятно, стоило улыбнуться. Но улыбаться не хотелось. Хотелось снова оказаться рядом с человеком, который стал ее кумиром – отныне и навсегда.
–Кто он?– зачарованно глядя вслед уходящему «Супермену», спросила Настя.
–Он?– переспросила девушка.– А, кстати, ты же вроде его фанатка…– В ее глазах мелькнуло что-то вроде сочувствия.– Это – Неон.
* * *
Денис знал как минимум одну молитву, но произнести ее не решался даже мысленно. Бог представлялся ему… кем-то вроде отца. До определенного момента он просто не замечает его существования, но стоит лишь обратить на себя внимание, как повернется и мгновенно прозрит все. И уничтожит – одним движением. И его, Дениса, и все, что он успел породить за свою жизнь.
Нет. Это дело должно быть устроено в обход бога. Так же, как и свою жизнь он прожил в обход отца.
Денис сидел один в пустой камере. Он даже толком не понимал, что это – следственный изолятор или еще нет. У него забрали все, что было в карманах, заставили вынуть из ботинок шнурки и отвели сюда.