— Именно! И восстановить ее невозможно, да. Но верить в такое кое-кому категорически не хочется — слишком серьезное здание уже успели выстроить на этом песке. Потому меня в покое и не оставят. Даже если исхитрюсь пришибить Фирмиллита вместе со всей его кодлой, уверен, вскорости вместо нее нарисуется кодла другая, но с все тем же проектом домика на песке. Вернее, на несуществующих знаниях в моей башке. Кстати, не выпотрошили ее до сих пор по одной единственной причине — боятся раньше времени засветить свой интерес к моей скромной, в общем-то, персоне. Ведь тогда рыбки покрупнее тоже ломануться в эту игру за своим крупным кусочком. А оно им нужно?
— Подозреваю, что не нужно, — все-таки ответил на риторический вопрос Ретен. — Но ты не прав — уверен, все рыбки давно в курсе. Просто каждая думает, что именно ей гарантирован лучший кусок и просто ждет.
— Может и так, — согласился Пепел. — Счастье еще, что они у них тут вечно грызутся между собой, как настоящие акулы. А то бы давно откусили сьеру Фирмиллиту хвостик по самую голову и уже приступили к обгладыванию моего.
— Ты про их разведку и контрразведку?
— А то про кого же?
— Пожалуй, да. Нам стоит благодарить всех богов, что Сиенура так не сподобилась создать единого ведомства подобного рода — чего-то типа имперской тайной канцелярии. Только поэтому мы их пока и переигрываем, в большинстве случаев.
— А, кстати, почему не создали? Есть причина?
— Разумеется. У их величества сиенурского короля есть основания опасаться сильной силовой структуры у себя под боком. Особенно если та вдруг выйдет из-под его контроля. Считает, пусть лучше будут две конторы поменьше и послабее, зато регулярно друг на друга постукивающие — так оно значительно безопаснее.
— Ну… да, — вынужден был согласиться Дари. — Есть в этом смысл.
— А нам в этом есть прямая выгода, если, конечно, умело на этих противоречиях играть.
— Что мы сейчас и сделаем, правильно? Подергаем за те вечные струны?
— Да, — согласился Ретен после еще одного минутного раздумья. — Пора уже вытягивать твою вертлявую задницу из этого болота. И сделаем мы сейчас вот что…
глава двадцать третья
Преследовать брата коменданта по тихим и темным потернам оказалось на удивление легко — Литси ориентировалась в них лучше, ходила осторожнее и точно знала, когда нужно пригасить фонарь, чтобы не выдать себя внезапно выскочив с ним из-за поворота.
— Часто здесь бываешь? — невзначай полюбопытствовала Рин, когда они в очередной раз оказались слишком близко от своей дичи и остановились, чтобы пропустить ее чуть вперед и не насторожить ненароком.
— Бываю, — тихонько откликнулась девчонка.
— Нравится?
— Да.
— Почему?
— Просто нравится, — попыталась отвязаться та.
Но не вышло:
— Нет, не просто, — голос Рин звучал недоверчиво. — Похоже, здесь тебе лучше, чем наверху. Так?
— Что ж ты такая любопытная?.. — прошипела она с досадой. — Да! Здесь некому мне врать!
Норин поперхнулась и затихла.
— Ладно, идем, — Литси явно пыталась сгладить возникшую неловкость. — А то еще учешет слишком далеко, не догоним потом.
— Идем, да, — девушка приняла эту своеобразную протянутую ей руку примирения. — Куда теперь?
— Туда.
Это самое «туда» оказалось выбрано безошибочно — к некоей неприметной дверце они выскочили как раз в тот момент, когда ее закрывали — с натужным и застарелым скрипом. И напряженно озираясь при этом — последнее было видно, потому что фонарь унтер поднял повыше и освещал теперь не только дверную ручку, за которую тянул, но и собственное лицо. А вот девчонок, притаившихся в темноте, видно не было, поэтому мужчина, оглянувшись в последний раз, поколебался немного и все-таки ушел.
Лишь пару минут спустя, убедившись, что возвращаться тот не собирается, Норин отклеилась от неровной стены, в которую, казалось, уже вросла и встряхнулась, передернув плечами от промозглого холода:
— Ну что? Пойдем смотреть?
— Пойдем, — откликнулась Литси. — Лишним оно всяко не будет.
А минуту спустя, просочившись через узкую щель в пыльную, воняющую плесенью каморку и приоткрыв один из десятка найденных там одинаковых ящиков, девушка устало потерла лоб и поинтересовалась:
— Не знаешь, случайно, что у нас наверху? Над нами?
— Знаю, — кивнули ей в ответ. — Склад снарядов.
— Почему-то так я и думала, — буркнула та.
— Эти брикеты, — Литси тоже приподняла одну из крышек, стараясь при этом держать фонарь как можно дальше. — То, что я думаю?
— Если ты думаешь про динамит, — мрачно пошутили в ответ, — то да. Считай, угадала.
— А еще я думаю, — не приняла девчонка такой юмор, — что если ты спросила про склад наверху, то он, наверное, может сдетонировать когда здесь рванет?
— Он обязательно сдетонирует. Стопроцентно. Никаких «может».
— И тогда?
— И тогда эту крепость можно будет вычеркнуть из реестра пограничных укреплений империи.
— Вместе с гарнизоном?
— Конечно.
— Сволочь!
— Вот тут спорить не буду, — развернулась к ней девушка. — Но дай соображу, что нам теперь делать…
— Чтобы выбраться отсюда и не попасться?
— Именно.
— Идем к выходу. Все равно решать придется уже там.
— Идем, — немного подумав Рин согласилась. — Но, надеюсь, не к тому, куда потопал этот… э-э… не знаю как сказать, что б вышло прилично?
— Надейся, — разрешили в ответ. — Чуть позже к нижнему свернем, и выйти попробуем там. Но пока все равно за этим неприличным топать придется, другой дороги отсюда нет.
Увы, но далеко утопать они не успели.
— Тихо, — остановила девушку Литси, настороженно прислушиваясь к нарастающему шуму с той стороны, куда они шли. — Возвращается, что ли?
— Туда! — в отчаянии Норин дернула ее к небольшой нише, уже понимая, что укрытие крайне ненадежное и остаться в нем незамеченным можно лишь чудом. Но ничего другого поблизости все равно не было.
А уже сжавшись в этой норке, вооружившись обломком удачно забытой в ней кем-то доски и пытаясь закрыть собой девчонку, вдруг сообразила:
— Нет! Он не возвращается! Он… Он удирает! Слышишь, как сапожищами грохочут?
— От кого? — озадачились в ответ.
— А есть разница? В любом случае это будут свои.
— Ага, — не стали с ней спорить. — Тогда ловим?
— Посмотрим. Но тихо пока!
То, что они не ошиблись, и за братом коменданта действительно гонятся, стало ясно, как только из-за угла длинного и прямого в этом месте коридора выскочил сначала одинокий и уже до дрожи знакомый им огонек, а вслед за ним сразу несколько и гораздо более ярких. На этом фоне фигура беглеца обрела, наконец, очертания и стала выглядеть гротескно и… немного потусторонне. А еще для их привыкших к темноте глаз враз стало слишком светло и захотелось прижмуриться.