Кровать, между прочим, была не мягкой, но и не жесткой. Самое то. В учебке, например, у меня была кровать с растянутыми пружинами. На нее ложишься и сразу же проваливаешься чуть ли не до пола. Как в гамаке. Спать на ней можно было только на спине. Первое время я из-за этого жутко не высыпался. Привык дома спать на животе. К тому же постоянно все эти подъемы, тревоги, наряды. Потом заместитель командира взвода, старший сержант Колесников, хоть и жуткой сволочью был (под стать Лапшину), посоветовал мне у старшины второй матрас взять, а когда тот не дал, сходил и сам договорился. С двумя матрасами пружины не так заметно проседали, и я даже приноровился спать на животе.
Переведя дух, я прикинул, что ничего страшного в этом происшествии нет. Ну и что, что смотрел в окно. Рассматривал раму. Я ведь и вправду с этой целью туда взгромоздился. А то, что пялился на девчонку, так это мог быть и мимолетный взгляд. И, кстати, если здесь делать хостел, придется окно поменять на пластиковый стеклопакет. А еще здесь запросто поместятся с каждой стороны по две двухэтажные койки. Восемь постояльцев можно без проблем разместить. Сделать перегородку, чтоб отделить спальные места от бытовой зоны. Правда естественного света не будет. Но можно поставить стеклянные двери на лестнице и входную. Плюс ламп побольше навесить — самое то. Хостел ведь нужен, чтоб перекантоваться и дальше по своим туристическим делам шарахаться.
Все эти самокопания и бизнес идеи заняли у меня минут десять. Наверное, можно уже и встать, подумал я. Хлопнув себя для уверенности по коленям, я поднялся и направился к противоположной кровати. При этом, как бы невзначай, мельком взглянул в окно. В окне напротив никого не было, хотя свет все еще горел.
Ну все, инцидент будем считать исчерпанным. Я продолжил инспекцию подвала. Вторая кровать оказалась не хуже первой. Я даже повалялся на ней. Подушка была большой, тяжелой, пуховой, но очень удобной. Как в части перед дембелем, только новая.
Потом я осмотрел стол — его в принципе можно оставить. И скамьи тоже. Восемь человек тут как раз и поместятся, особенно если с обоих концов по стулу поставить. А то, что он из досок сколочен, так это даже хорошо. Вписывается в общий антураж, чего не скажешь о печи. Она тут явно не к месту.
Осмотрев печь, я не нашел ничего интересного. Печь, как печь. Опечье у нее кирпичное и уходит вниз. Насколько глубоко, не известно, но не исключено, что оно там каким-то образом смыкается с общим фундаментом дома. Я осмотрел все печурки, шесток, вьюшку. Ничего похожего на тайник не нашел. Тогда я решил заглянуть в горнило. Я осторожно снял заслонку, встал коленками на шесток, включил фонарик в телефоне и заглянул внутрь. В нос мне ударил резкий запах гари и сырости. Горнило все было в саже, поэтому видимость даже с фонариком была не ахти.
Порывшись рукой в слегка влажных углях, я убедился, что в горниле тоже ничего не спрятано. Я уже собрался было вылезать обратно, как вдруг вокруг меня раздался протяжный вой, местами переходящий в свист и гул. От неожиданности я ударился головой о свод и моментом вылетел из печки. В подвале все было тихо и спокойно. Я заглянул в печь, подсвечивая себе телефоном. Тоже все в порядке. Наверное, в трубе ветер завывает, решил я и, уже собрался было пойти мыть руки, как вдруг, вспомнил про заслонку. Ох уж эта тетя Мариша! Еще раз заглянув в горнило, я поставил заслонку на место.
Вымыв руки, я решил, что в санузле неплохо бы заменить плитку. А то нынешние голубые кафельные квадраты, покрывающие и пол, и стены, жутко напоминали лазарет в армейке.
Довольно много пространства в подвале было под лестницей. Там вполне могла бы уместиться маленькая кухонька и стиральная машина. Можно поставить электроплитку на две конфорки, раковину. И, кстати, кухонный стол со скамьями при желании можно разместить напротив печки. А шкаф вынести к стене, где кровати. Вместо стола поставить пару диванов друг напротив друга и журнальный столик между ними. Куда-нибудь повесить телевизор. В общем, можно тут всё здорово оформить! И назвать хостел — «Нора». А что, отличное название. В тему и со вкусом.
Окинув взглядом на прощанье подвал, я вдруг вспомнил, что денег у меня на все эти задумки нет. Поэтому, в принципе, можно пока все оставить, как есть. Начать с имеющегося. Пусть пара человек пока будет жильцов. Им же и лучше — просторнее! Потом понемногу буду откладывать и постепенно делать ремонт, все облагораживать. В конце концов, Москва не сразу строилась. Позвенев в кармане золотыми червонцами, я решил, что можно было бы начать обустройство хостела с этого капитала.
И тут меня осенило! Ну, конечно!!! Это же и есть то сокровище, про которое упоминала тетка в письме! Наверное, где-то в печке все-таки был оборудован тайник с золотыми червонцами. И этот ночной гость, похоже, знал об этом. Поэтому напросился якобы переночевать. А сам вскрыл тайник и вытащил сокровище. А монетки эти просто забыл впопыхах. А что, вполне правдоподобная версия. Пусть и неприятная. Но она, по крайней мере, все объясняет. Теперь все становится на свои места.
Единственное, что сюда не вписывается — тетя Мариша. Ну она точно сумасшедшая. У бабки в деревне была одна такая. Таня-лиса ее звали. Постоянно у магазина стояла. И за каждым, кто проходил мимо, увязывалась и начинала рассказывать какую-то историю. С первого раза и не поймешь даже, что с ней что-то не так. Мало ли, одинокая женщина хочет поговорить. А она пройдет за тобой метров тридцать и отстанет на полуслове. Хотя, может быть, эта тетя Мариша мне пыталась что-то рассказать. Надо будет узнать, где она живет. Может быть, и мужик этот ее родственник. Сын там или, например, зять. Вот он у меня получит, когда я его найду!
Я в ярости сжал кулаки, выключил свет и направился в квартиру, твердо решив завтра обменять червонцы на рубли и начать новую жизнь. Это решение я подкрепил очередным стаканчиком дистиллята. Пусть вино заменит свежую кровь любви, которой мне так не хватает! Свой выбор я остановил на самогоне. К тому же тут и осталось-то всего полбутылки.
Поставив на проигрывателе Вейтса, я принялся чистить картошку. Я нарезал ее кружочками и засыпал в сковороду. Несколько картофелин я оставил на завтра — на суп. Мелко пошинковав лук, я вывалил его в сковороду сверху на шкворчащую картошечку. Потомив немного, я все это посолил, поперчил и перемешал.
Пока картошка жарилась, я перемыл посуду, нарезал сала и пропустил пару стопочек. Постепенно напряжение спадало. Жизнь снова казалась прекрасной. Даже если я не найду этого урода и не верну свои червонцы, все равно впереди отличные перспективы. Я молод. Пусть не красив, зато полон сил! Замучу бизнес, встану на ноги, помогу родителям!
Накрыл я на столике у дивана. Картошечка получилась румяная, аромат просто волшебный. Открыл банку с килькой в томате. Под самогон — отличнейшая закуска! Перекладывать кильку в тарелку не стал. Я всегда считал, что закусывать килькой надо именно так, вытаскивая ее прямо из жестянки. Рядом положил блюдце с салом, поставил бутылку и стопку и принялся за ужин.
Что ни говори, а хороший ужин способен превратить любой, даже самый скверный день, в сносный. Не знаю, как у других, но у меня так. После всех этих происшествий у меня сложилось впечатление, что я въехал в эту квартиру не вчера, а, по меньшей мере, неделю назад. Зато многое встало на свои места. Я тут освоился и никуда съезжать не собираюсь. Прошел своего рода крещение боем.