Сделка с дьяволом - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 64

– Я не могла устоять, – смеясь, объясняла она. – Это было сильнее меня! Он такой очаровательный!

Гортензия и Фелисия притворно побранили ее за такой риск, но она пожала плечами и ответила как затверженный урок:

– Мне нечего было бояться, ведь он такой великолепный наездник!.. И к тому же это было так забавно!

Волнения, вызванные этим небольшим инцидентом, улеглись. Внимание было вновь привлечено к принцу, который удалялся и нюхал букетик роз, прежде чем приколоть его себе на пояс, и к солдатам, направлявшимся на позиции. Инспекционные маневры должны были вот-вот начаться… И три молодые женщины воспользовались этим, чтобы удалиться.

– Вам удалось? – спросила Фелисия, когда они подошли к карете.

– Да. Записка у него. Он нисколько не удивился. Наверное, подумал, что это любовная.

– В таком случае он ее не прочтет! – воскликнула Гортензия.

– Ну что вы! Такие, как он, всегда читают письма от женщин. Хоть один раз, прежде чем выбросить. Но с этой запиской будет по-другому. Он должен ее сжечь…

Действительно, это была далеко не любовная записка. Там было всего несколько слов: «Приезжайте скорее в Шенбрунн. Речь идет о судьбе Империи…»

– Остается только ждать, – заключила Фелисия.

Они ждали пять дней. Эти пять дней показались им вечностью. Но на шестой день девочка – ученица Пальмиры принесла им письмо от своей хозяйки: эрцгерцогиня София просила модистку прибыть назавтра во дворец Шенбрунн, чтобы представить новинки моды.

– Теперь, – сказала Фелисия Гортензии, – пришла ваша очередь играть роль! Сегодня вечером Тимур отвезет вас к Пальмире, вы переночуете у нее, чтобы завтра утром быть вполне готовой к выполнению своей миссии.

Наутро, после сильной грозы, небо было затянуто тяжелыми тучами, которые принесли некоторую прохладу. Карета Пальмиры с двумя женщинами и горой коробок проследовала через ворота дворца. На колоннах ворот красовались наполеоновские орлы, напоминавшие о приезде Наполеона после Ваграма и сохранившиеся с тех пор. Возможно, благодаря их красоте. Но это показалось Гортензии добрым предзнаменованием.

Сердце ее билось несколько учащенно, хотя она не испытывала никакого страха. Это было скорее от волнения, вызванного всей их авантюрой, и от предстоящей встречи с молодым наследником, который занимал столь важное место в ее жизни. Окажется ли она на высоте той задачи, которая была перед ней поставлена?

Для столь ответственного визита обе дамы оделись с особой тщательностью. Они должны были быть по-французски элегантны. На Пальмире были платье из бледно-голубого шелка и голубая бархатная накидка. Голубой капор был украшен белым пером. На Гортензии – белое батистовое платье с кружевными воланами, перетянутое зеленым поясом. Такие же ленты украшали ее шляпу и завязывались под подбородком. Они были прелестны, о чем свидетельствовали взгляды стражников у ворот.

Впереди них шествовали два лакея, нагруженные коробками. Еще один лакей сопровождал их по просторным покоям эрцгерцогини, окна которых выходили в парадный двор.

Было раннее утро, и молодые дамы думали, что попадут к эрцгерцогине во время утреннего туалета. Это было бы даже удобнее для примерки нарядов, но, когда их ввели в маленький угловой салон, выходящий на террасу, они увидели Софию, полностью одетую. Ее волосы были тщательно уложены, а небесно-голубое платье из тонкого полотна, казалось, только что вышло из-под утюга. Она сидела за маленьким полукруглым бюро лимонного дерева, по бокам которого стояли жардиньерки с букетами свежих роз, и что-то писала, даже не взглянув в сторону вошедших дам.

– Через минуту я буду в вашем распоряжении, – просто сказала она.

Она действительно вскоре закончила свое письмо. Она его перечитала, посыпала песком, запечатала и положила на стол перед собой. Потом встала.

– Ну так что же вы мне принесли?

Гортензии показалось, что разворачивание туалетов длилось бесконечно долго. Эрцгерцогиня рассматривала вещи, что-то говорила, но, казалось, всерьез не интересовалась тем, что ей принесли. Гортензия с беспокойством отметила ее бледность и синие круги под глазами. Она делала над собой усилие, чтобы говорить о тряпках и разных пустяках. Тем не менее она выбрала два платья, муслиновый чепец, красивую вышитую шаль и детский костюмчик для Франца-Иосифа.

– У нас есть красивые вещи для мужчины, – сказала наконец Пальмира. – Кашмирские галстуки, белые шарфы с золотой бахромой, банты на шпагу…

София взглянула на нее и промолчала. Казалось, она внутренне боролась с собой, и Гортензия почувствовала, как сжалось ее сердце. Может быть, эрцгерцогиня передумала? Конечно, она ничего не сказала, но в ее взгляде, как и в глазах Пальмиры, чувствовалась мольба. София вздохнула:

– Мой августейший супруг эрцгерцог Франц-Карл не интересуется туалетами. Он далек от всего этого, но… – Она замолчала, что снова вызвало беспокойство посетительниц. И эти муки легко читались на их лицах. Тогда София слегка улыбнулась. – Но наш племянник, монсеньор герцог Рейхштадтский, этим интересуется, как и полагается молодому человеку. Мы можем пойти к нему…

Пальмира с облегчением незаметно вздохнула, сильно покраснев при этом…

– Да, действительно, монсеньор известен… своей элегантностью. Это будет великая честь для моего дома обслужить… хоть раз такого знатного клиента.

Эрцгерцогиня снова улыбнулась, но в этот раз ее улыбка была полна меланхолии.

– Не сомневаюсь, – сказала она. – Я вас провожу. Я уверена, что он вас примет.

Пальмира и Гортензия проследовали за Софией через анфиладу комнат, считавшихся самыми красивыми во дворце: Красный салон, салон Воспоминаний, Ковровый салон, украшенный инкрустацией розового дерева и арабесками позолоченной бронзы и многочисленными китайскими миниатюрами, салон Миниатюр и, наконец, салон Фарфора, прелестную, очень светлую комнату, белую с голубым, которая действительно напоминала фарфор. Но, несмотря на такое великолепие, комнаты были неожиданно уютными, что обычно было несвойственно королевскому дворцу.

Точно так же знаменитый этикет Габсбургов как-то смягчался в стенах Шенбрунна. Не было стражников, не было слуг, за исключением одного, который открывал двери перед Софией, и второго, который нес коробки. Только в Фарфоровом салоне ходил из угла в угол адъютант. Он низко поклонился Софии.

– Капитан Горести, узнайте, пожалуйста, может ли герцог принять продавцов?

Он ответил утвердительно, и три женщины вошли в большую комнату, обтянутую прекрасными брюссельскими гобеленами прошлого века, изображающими батальные сцены. Большой лаковый экран скрывал кровать и высокое зеркало в стиле рококо, по бокам которого стояли канделябры.

– Говорят, – сказала Пальмира Гортензии, – что он занимает комнату, в которой отдыхал его отец после Аустерлица и Ваграма.

И Гортензия невольно испытала некоторое волнение, входя в покои, где останавливался ее знаменитый крестный, которого она никогда не видела.