Неудержимое желание - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Энок cтр.№ 69

На постели зашевелились, послышались какие-то непристойные слова, он даже представить себе не мог, что Амелия способна произносить их вслух.

Кровать начала издавать ритмичный скрип, сопровождаемый стонами Амелии и натужным пыхтением Лаксли. Барон, казалось, не отличался умением вести беседу и не был мастером в эротических играх.

Тристан поцеловал Джорджиану в раскрытые губы. Они не могли позволить себе ни малейшего шороха, и это делало их ласки еще более страстными. Преодолев узкий ворот ее платья, он положил ладонь на ее грудь и сжал пальцами сосок. Она закрыла глаза и запустив руку в его волосы, притянула к себе его голову в ожидании еще одного, полного страсти поцелуя.

Она опьяняла его, таких острых, обжигающих ощущений он никогда раньше не испытывал, пока не прикоснулся к ней. Расстегнув несколько пуговок на спине ее платья, Тристан спустил его с плеч и обхватил губами сосок. Джорджиана трепетала, разжигая его желание, принадлежала ему.

Звуки на кровати становились все громче, толчки все ритмичнее и быстрее, и Джорджиана дрожащими руками нащупала застежку на его панталонах. Расстегнув ее, она запустила руку внутрь и начала ласкать его так же, как он ласкал ее грудь. Сердце Тристана неистово стучало, он откинул голову и прислонился к шкафу. В этот момент Джорджиана, содрогнувшись всем телом, с силой прижалась к нему.

Стоявшая на гардеробе ваза покачнулась и, ударившись о ширму, свалилась на пол. Ширма сдвинулась с места, и перед глазами Тристана предстала незабываемая картина: подскакивающие ягодицы Лаксли и сжимающие их тонкие ноги Амелии, и тут начался настоящий ад.

Амелия взвизгнула, Лаксли взревел, а Тристан, вытащив руку из платья Джорджианы, прикрыл ее грудь. Несмотря на неудобство своего положения, он, придерживая одной рукой расстегнутые панталоны, другой поставил Джорджиану на ноги.

— Какого черта? — возмутился Лаксли, оглядываясь через голое плечо и явно разрываясь между желанием закончить свое дело и защитить свою честь.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежали мистер и миссис Джонс в сопровождении нескольких слуг.

— Что за… Амелия!

Очевидно, Джонсы оставались дома или рано вернулись. Неожиданно вся эта сцена показалась Тристану ужасно смешной. Он схватил прятавшуюся за его спиной Джорджиану за руку.

— Бежим! — шепнул он и бросился к двери.

Они пронеслись мимо Джонсов и их изумленных слуг и побежали вниз по лестнице — Джорджиана, придерживая сползавшее платье, и он, пытаясь на ходу застегнуть панталоны и при этом не упасть и не сломать себе шею. Окно в гостиной по-прежнему оставалось открытым. Наверху и в помещении для слуг зажигались огни и звучали громкие голоса.

Тристан подсадил Джорджиану, чтобы она могла перелезть через подоконник, выбрался вслед за ней и, схватив снова за руку, побежал через сад, а затем за угол, где их не могли увидеть из Джонс-Хауса. Они нырнули в тень соседней конюшни. Тяжело дыша, он остановился, Джорджиана, согнувшись, застыла рядом с ним. В испуге он опустился на колени и заглянул ей в лицо.

— Что с тобой?

Ответом был с трудом сдерживаемый хохот.

— Ты видел их лица? — сквозь смех спросила она, падая ему на колени и обнимая за плечи. — Амелия! Они были потрясены!

Он рассмеялся, прижимая ее к своей груди.

— Я не думаю, что она хочет стать баронессой, но теперь уже поздно.

Если их узнали, это окончательно погубит репутацию Джорджианы, но у него было готово прекрасное решение проблемы.

— О, ей придется выйти замуж за Лаксли. Вряд ли ему удалось сбежать.

— Он был не в состоянии бежать. Кстати, почти как и я.

Не выпуская ее из объятий, он застегнул ее платье.

— Как ты думаешь, они разглядели нас достаточно хорошо, чтобы узнать?

В ее глазах промелькнуло беспокойство.

— Амелия догадается, что касается остальных, им хватит других забот.

— Думаю, что она получила то, что заслужила.

— И Лаксли тоже, — согласился виконт с негодованием, — ухаживал за тобой и спал с ней, ублюдок.

Подняв голову, она поцеловала его. Это был нежный поцелуй, и сердце у него замерло.

— Очень интересный был вечер, — снова улыбнулась Джорджиана.

— Я люблю тебя, — прошептал Тристан.

Ее лицо стало серьезным, и она посмотрела ему в глаза. Затем дотронулась до его щеки.

— Я люблю тебя, — так же тихо ответила она, как будто ни один из них не решался громко произнести эти слова.

— Тебе лучше вернуться домой, пока там не подняли шум. — Он помог ей встать. — Как ты добралась сюда?

— В наемной карете. Здесь всего несколько кварталов. Может быть, пойдем пешком?

Она склонила голову, обеими руками держась за его руку так доверчиво, что у него сердце замирало от нежности.

Если бы она попросила, он перенес бы ее на руках даже через Пиренеи. В кармане был пистолет, достаточная защита против негодяев, бродивших по ночам. Но его беспокоило совсем другое.

— Нет. Я хочу, чтобы ты побыстрее добралась до дома и спокойно спала в своей постели, на случай если Джонс нагрянет в Хоторн-Хаус, требуя объяснений.

— Ты думаешь, он может это сделать?

— По правде говоря, думаю, его больше интересует Лаксли и только потом мое присутствие. Но разговор может коснуться и тебя, поэтому все должно быть безупречно.

Он свистнул, подзывая наемный экипаж.

— Отвези ее в Хоторн-Хаус. — Он бросил несколько монет кучеру.

— Тристан…

— Я приеду к тебе утром, Джорджиана. И тогда мы с тобой кое-что решим.

Она улыбнулась, отодвинулась в глубь кареты, и экипаж тронулся. Тристан провожал его взглядом, пока он не завернул за угол и не скрылся из виду. Ее улыбка была добрым знаком. Она должна была догадаться, о чем он хотел сказать, и не возражала. Он подозвал другую карету, чтобы ехать в Карроуэй-Хаус.

Когда он садился на потертое кожаное сиденье, в кармане у него хрустнула бумага. Он достал чулки и записку и снова прочитал ее. Джорджиана думала избавиться от него. Завтра он вернет ей этот чудный подарок и попросит быть его женой. Виконт молил Бога, чтобы она не передумала, понимая, какой он незавидный жених. Если она не скажет «да»… Тристан не хотел об этом думать. Надо, чтобы его сердце билось до утра, пока он снова не увидит Джорджиану.

Джулия: Ты это можешь доказать?

Лючетта: По-женски.

Он всех милей мне — значит, лучше всех.

У. Шекспир. Два веронца. Акт I, сцена 2 [20]