Самые близкие - читать онлайн книгу. Автор: Слава Доронина cтр.№ 21

— Как дед? Как бабуля?

— Дед вчера пришел в себя. Пообщался с бабушкой, и его снова ввели в медикаментозную кому, набираться сил. Кризис миновал, но возраст дает о себе знать. Восстанавливаться наш дедушка будет долго. Но даст бог, за пару-тройку месяцев придет в норму. И не только он. Я лишь опасаюсь, что, когда ты придешь к нему с Бусинкой на руках и скажешь: «Знакомься, дедуль, это твоя правнучка, наша с Андреем дочь», — он может опять загреметь в больницу. А следом за ним и бабушка.

— Вы ей не сказали, что я родила?

— Пока нет. Но скоро расскажем. Ильмиру я, кстати, проводила, она улетела. Хотела узнать у меня, что ты решила с обучением.

— Никакого обучения, — категорично заявляю я. — Все дела и работу ставлю на паузу. Сейчас для меня главное — дочь.

Мама ободряюще кивает.

— И насчет Андрея. Я дозвонилась. Вышла на него через Оскара. Только не уверена, что поступила правильно. Оказывается, у Ковалёва и впрямь серьезные проблемы с законом. И могут стать еще серьезнее, потому что он собирается прилететь...

Внутри все сжимается от боли.

— Когда? — Пытаюсь говорить ровным тоном, но голос безбожно дрожит.

— Завтра. Я пообещала его встретить и привезти к вам с дочерью.

Сердце стучит в груди как сумасшедшее.

— Могла бы пожалеть мою психику и не сообщать об этом в ночь…

— Лучше заранее предупредить, чем завтра ты бы столкнулась с Андреем лицом к лицу.

— А папа? Ты ему что-нибудь сказала про нас?..

— Нет, — качает головой мама. — Да и вряд ли отважусь. Полагаю, Андрей сам это сделает, как немного придет в себя. Раз хватило решимости поговорить со мной, значит, и для Эрика найдутся подходящие слова. И вообще, Яна, самое страшное уже случилось и, надеюсь, позади.

Сейчас вся семья переживает за Бусинку. Ждет, что она выкарабкается и благополучно перенесет операцию.

Никогда бы не подумала, что так сложно быть матерью. И одновременно прекрасно. Смотреть в лицо дочери, чувствовать ее тепло и знать, что теперь она навсегда в моей жизни и моем сердце. Независимо ни от каких обстоятельств.

— Я тоже на это надеюсь.

Поворачиваюсь к маме, обнимаю ее и даю волю слезам, обещая себе, что завтра, при Андрее, не буду разводить сырость. Хотя пока я не представляю, как посмотрю ему в глаза после всего, что наговорила накануне смерти его ребенка.

Несколько месяцев назад я многое бы отдала за этот день и приезд Андрея. А сейчас внутри страх. Удивительно, как резко все может измениться в жизни за такой короткий срок.

Перед тем как пойти к Бусинке, достаю косметичку. Я такая бледная. Щеки впалые, губы сухие, кожа шелушится от недостатка влаги, руки дрожат от слабости, если долго стою на ногах. После родов кажусь себе самой настоящей развалиной. С трудом голову вчера помыла, и то не без помощи: пришлось просить медсестру подстраховать. Потом отходняки ловила такие, будто всю ночь в клубе веселилась. От резких движений до сих пор бывают приступы головокружения. Врач говорит, что это пройдет, еще пара живительных капельниц, и я буду огурчиком. Но пока в такое с трудом верится.

Наношу румяна, расчесываюсь и одеваюсь в свой любимый комплект, который мама привезла вчера из дома. Прекрасно понимаю, для кого прихорашиваюсь, но мой внешний вид все равно оставляет желать лучшего. Болезненный и замученный. Не хочу, чтобы Ковалёв видел меня такой. Не знаю, что за упрямство. Не исключено, что Андрей выглядит сейчас ничуть не лучше.

К Бусинке я сегодня иду без сопровождения и радуюсь возможности увидеть ее еще раз. Пока поднимаюсь в лифте, пишу маме сообщение:

«У нас будут проблемы, когда папа узнает, что от него скрыли, кто отец Бусинки».

Это я про приезд Ковалёва и события, которые за этим последуют. Безумно переживаю из-за реакции отца, ведь у него слабое сердце. Как папа отнесется к новости?

«Я уже в аэропорту, Яна. Жду рейс Андрея», — игнорирует мама мои слова.

Пульс тотчас же ускоряется, ладони становятся влажными. Я убираю телефон в карман платья.

Встреча с Бусинкой гасит все переживания на корню. Смотрела бы на дочь бесконечно! А еще я поймала себя на мысли, что белой завистью завидую мамам, которые благополучно родили своих детей здоровыми и крепкими, услышали первый крик, прижали их к себе и больше не расставались. В жизни бы не подумала, что такие простые вещи могут вознести от счастья до небес.

Я, конечно, верю, что у нас с Бусинкой все впереди. Первая ночь вместе и много других ночей, ее улыбки, слова, шаги. Все это обязательно будет! Просто нужно немного подождать.

— Малышка так реагирует на твой приход, — замечает вчерашняя медсестра. — Моя смена сейчас заканчивается. Два дня теперь будет работать Галина, я предупрежу, что ты у нас адекватная мамочка. Как наберешься сил, приходи к дочке чаще. Посмотри, как активно она сразу начинает себя вести. Ресничками хлопает, кулачки сжимает.

Бусинка смотрит на меня черными глазами, которые кажутся самыми умными и красивыми на свете. Я трогаю дочь, провожу пальцем по маленькой ладошке. Внутри по-прежнему больно, но с каждым днем, с каждой новой встречей я наполняюсь уверенностью, что все будет хорошо. Обязательно будет! Ведь Бусинка выжила вопреки прогнозам врачей.

Однако у любой надежды есть свойство расширяться, словно большой воздушный шар, а потом сужаться от холода действительности. Нам предстоит так много всего пережить... Однажды я заставила себя верить в лучшее, очень ждала возвращения Андрея и тоже думала, что у нас все будет хорошо. Только в итоге мое сердце оказалось разбитым.

В палате даю волю слезам. От эмоций. А еще из-за груди. Ее распирает от молока. Его так много! Хоть и сцеживаюсь, но неприятные ощущения и чувство, будто у меня поднялась температура, не покидают с самого утра.

Медсестра заходит в тот момент, когда я корчусь в ванной от боли, пытаясь хоть немного сцедить молоко. Говорит идти на кровать и причиняет невыносимые страдания, разминая мою грудь руками. Чуть сознание не теряю, но когда все заканчивается, и впрямь чувствую облегчение и даже могу сцедиться.

— Сейчас я за кремом специальным схожу и намажу. Посиди так, — просит медсестра.

Вымотанная болью, я зажмуриваюсь и судорожно дышу, не веря, что пытка позади. На форуме встречались исключительно положительные отзывы о грудном вскармливании, ни одна мама не сказала, что это может быть так ужасно. Распахиваю глаза, услышав, как дверь открывается. Собираюсь поблагодарить медсестру за помощь, но так и застываю с открытым ртом, потому что в палате стоит Андрей.

Он смотрит на меня. Не сводит взгляда с лица, опускает его ниже.

Бросает в жар, а потом сразу в холод — запоздалая реакция на появление Ковалёва. Тянусь к простыне и прикрываю ею грудь, сильно смущенная, что меня застали почти голой.