Браки совершаются на небесах - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Волкова cтр.№ 37

У этих людей своя жизнь, своя работа. Причем работа такая… не шутейная. Лев Аркадьевич, младший из братьев Кузьменко, например, владелец собственного продюсерского центра. Это известие Марк принял уже практически стоически. Как и то, что у Дины Ингер-Кузьменко, профессионального сценариста, есть главный приз Венецианского кинофестиваля — как бы Марк не был далек от мира кино, о том, есть такой крутой кинофестиваль в Венеции, он знал.

Это серьезные люди с серьезной работой. И они выступают в роли нянек для его ребенка. Его особого ребенка. И на все попытки Марка, надо сказать откровенно, довольно вялые — как-то это прекратить, на все его намеки на то, чтобы заплатить каких-то денег за хлопоты, Марк слышал примерно следующее:

— Да перестаньте, это несерьезно!

— Вероника нам совершенно не доставляет никаких хлопот и не мешает.

— Девочке у нас хорошо.

— Ну куда вы ее заберете?

— Так, давайте подождем, пока выздоровеет ваша мама.

— Марк, ну в самом деле, не переживайте, все в порядке!

Последнее произносилось обычно с нажимом. Наверное, они тоже, как Кристина, считали, что у Марка бесячая рефлексия. Наверное, так оно и есть.

Он взрослый почти тридцатипятилетний мужик. Пилот гражданской авиации. Отец ребенка с синдромом Дауна. Он знает, что такое работать — и работать много, чтобы обеспечить нужды своего ребенка. Он отлично знает, как общество относится к таким особым детям, как его Вероника. И волчий оскал на косые взгляды у него выходит уже автоматически. Он через многое прошел. И все же оказался не готов.

Откуда вы взялись, Кузьменко?! Вы и правда чертовы феи. Потому что…

Потому что у всей этой абсурдной и крайне неловкой для Марка ситуации было одно-единственное объяснение и одна-единственная причина. Веронике и в самом деле было там хорошо. Марк не видел дочь такой довольной и счастливой даже когда она жила в «Бухте Доброты». Вероника просто светилась. Единственный же минус был тот, что девочка скучала по Лоле, к которой очень привязалась. И по Кристине.

У Кристины Вероника была уже несколько раз, вместе с Кузьменко. Марк после того, единственного раза, больше не был.

Он не боялся. Он просто подбирал слова.

А они не подбирались никак.

Потому что об этом Марк никогда не говорил. Он оказался в такой ситуации впервые. И как говорить о таком, не представлял.

В почти тридцать пять лет Марк Леви полюбил. В первый раз в жизни.

Как сказать девушке, которая спасла жизнь твоей дочери, о том, что ты ее любишь? Кажется, ничего сложного. По крайней мере, ничего непосильно сложного. Если бы ты за несколько недель до этого не сказал этой же девушке нечто совершенно противоположное по смыслу. Когда она призналась тебе в любви, ты не сказал ей в ответ то же самое. Нет, ты что-то невнятно проблеял о том, как польщен. И все.

Ты провалил самый главный квест в своей жизни, Марк Леви. И теперь думай, думай, черт тебя подери, как убедить Кристину. Потому что теперь от своей любви он задыхался. От силы своего чувства. И от мысли о том, что сам, сам, добровольно отказался от этой любви.

Что происходило в его голове в тот вечер в Вене, Марк так и не мог понять. Теперь ему казалось, что он любил Кристину уже тогда. Но по своему скудоумию принял любовь за обыкновенное вожделение. А если бы он тогда это понял? Если бы сказал Кристине те слова, которые она так хотела услышать? Что было бы потом?

Оказалась ли бы Кристина в этом случае в «Бухте доброты»? Вполне возможно, да. Очень вероятно. И все бы повторилось — и пожар, и спасение Вероники. Но тогда бы у Кристины была его любовь. Она бы не пережила того жестокого разочарования, которое принесли его слова. Марк видел это разочарование, эту боль в ее глазах. Он ее помнил.

Но ведь у нее есть его любовь. Кристина просто об этом не знает. Пока не знает.

Он идиот, он уже совершил все глупости, какие только можно. И что толку гадать, что было бы, если бы. Он как Илона стал, ей-богу. Жизнь сослагательного наклонения не имеет.

И надо что-то делать.

* * *

Тура: Марк, добрый день. Кристине сняли повязки. Через пару дней ее выписывают из клиники.

Марк: Я планирую завтра к ней заехать. Это будут удобно?

Тура: Вполне.

Марк смотрел на свое отражение в зеркале ванной. Ему казалось, что пережитые потрясения лежат на его лице невидимой печатью. Серые тени под глазами, складки в углах рта, запавшие щеки. Или ему все это кажется?

В голове вдруг всплыла фраза Илоны: «Бабы все еще по тебе сохнут, Леви».

Она звонила. В тот же день, когда произошел пожар, поздно вечером. Кажется, не совсем трезвая. Выслушала очень краткий отчет Марка о том, что с Вероникой все в порядке, в пожаре она не пострадала, только напугалась. Илона сказала, что хочет приехать, увидеть дочь.

Марк отчетливо помнил финал этого разговора.

— Иди ты к черту, Илона!

— Я все равно приеду!

— Приезжай. Нас нет дома.

Марк не знал, приезжала ли она. Илона звонила, он не взял трубку. Всякое терпение имеет предел. Но вот сейчас слова бывшей жены почему-то вспомнились.

Марк еще раз взглянул на свое отражение. Ему плевать, кто по нему сохнет. Он знает, по кому сохнет сам.

* * *

Удобно ли приехать с пустыми руками? Что вообще можно привезти Кристине? Кроме себя красивого? Марк вдруг вспомнил фразу кого-то из братьев Кристины в ту первую встречу в кафе в цокольном этаже больницы. Она любит пирожные? Это маловероятно, ведь модели наверняка следят за своим питанием. Но даже если и так, с пирожными приходить глупо. А если цветы? Тоже… тоже не очень.

Все не очень. Потому что все неважно, кроме того, что ему надо ей сказать. Марк резким движением снял с вешалки куртку, накинул на шею шарф. Если он сейчас сможет ей сказать, что чувствует, то потом будет все — и пирожные, и цветы. И все остальное тоже. Главное — сказать. Объяснить.

* * *

— А Кристины нет, — у палаты Марка перехватила хорошенькая медсестра. Стрельнула в него заинтересованным взглядом.

— Как — нет?! — опешил Марк. — Ее… Разве Кристину уже выписали?!

— Нет, — рассмеялась девушка. — Кристине разрешили гулять. У нас территория большая, красивая. Она гуляет.

Пришлось возвращаться в цокольный этаж, снова в гардероб. Марк вышел через центральный вход и оглянулся. Где тут большая красивая территория?

Она нашлась за огромным зданием главного корпуса и оказалась действительно большой. Правда, не то, чтобы очень красивой. Может, потому что время года сейчас не самое красивое, преддверие зимы, когда деревья голые, все вокруг серо-черное, а снега еще нет.