От глупости и смерти - читать онлайн книгу. Автор: Харлан Эллисон cтр.№ 24

–Я боюсь его пить.

Теперь он понял. И не знал, что сказать. Первый раз за много лет он испытывал жалость. О, эмоции были ему хорошо знакомы: симпатия, и ненависть, и зависть, и восхищение, и даже обнаженная похоть. Но жалость была чем-то, от чего он давно отвык. Последний раз он испытывал это чувство к бывшей жене и к сыну восемь лет назад, и теперь он не знал, что сказать.

–Я боюсь. Ну разве не глупо? Я боюсь, что мне снова это понравится. Я уже забыла, какое оно на вкус. Но если я откупорю бутылку, сделаю глоток и вспомню… Я боюсь…

–Хотите, чтобы я к вам подъехал?

Она заколебалась, собираясь с мыслями.

–Нет. Нет, я в порядке. Просто глупо себя чувствую. Поговорим завтра.

И торопливо добавила:

–Вы ведь позвоните мне завтра?

–Да, конечно. Конечно, позвоню. Утром, сразу же. И потом вы приедете на студию. Вас ждет множество людей, с которыми вам предстоит снова познакомиться.

Молчание, и потом тихо:

–Да. Я говорю глупости. Здесь очень одиноко.

–Ну, тогда я позвоню вам утром.

–Одиноко… хм… О, да. Спасибо. Доброй ночи, мистер Круз.

–Артур.– Сейчас это было главным.– Артур.

–Артур. Спасибо. Доброй ночи.

–Доброй ночи, мисс Лоун.

Он повесил трубку, все еще слыша тот самый голос, который он слышал в кинозалах, пропахших попкорном (это было еще тогда, когда в него не добавляли масло) и со вкусом ментоловых капель от кашля на языке. Тот же самый глубокий и бархатный голос, в котором еще несколько секунд назад звучал страх.

Вокруг него сгустилась темнота.

А Валери Лоун залил яркий свет. Свет, который она оставит включенным на всю ночь, потому что за ним была темнота, и ей было так одиноко. Она посмотрела на бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом, где в подтаявшей воде плавали кубики льда.

Потом встала и взяла стакан для воды, стоявший на столике, не обращая внимания на бокалы для шампанского, стоявшие рядом с бутылкой. Прошла через всю комнату и вошла в ванную, не включая свет. Наполнила стакан водой из-под крана и встала в дверях ванной. Она пила воду, не отрывая взгляда от бутылки шампанского, от этой бутылки шампанского.

Медленно, очень медленно она подошла к ней, вытащила пластиковую пробку и налила себе полстакана.

И принялась пить –мелкими глотками и очень неспешно.

Что-то шевельнулось в памяти.

И темная фигура удрала по холмам в Страну Мучнистой Росы.

Хэнди вел машину по извилистой дороге в Голливуд Хиллз.

Звонка, который прозвучал за час до того, он никак не ожидал. Он ничего не слышал о Хаке Баркине больше двух лет. Хаскелл Баркин, высоченный. Хаскелл Баркин, загорелый. Хаскелл Баркин, смазливый. Аморальный Хаскелл Баркин. Когда Фред встречался с ним последний раз, Хак был занят тем, что обрабатывал богатых вдовушек с детьми. У него была своя специальность по части разводилова: он подбирался к детишкам –Хак уже давно был серфером-профессионалом –даже тогда, когда уже соблазнял их мамочку, и до того, как семейный адвокат обнаруживал, что происходит, крючки уже входили в плоть, а дружелюбный стройный симпатяга Хак уже жил в доме вдовушки, гонял на «империале», заказывал в магазине дорогой бурбон, лопал за пятерых и стриг доллары, как русские в Помоне.

Одна такая жертва попыталась отравиться барбитуратами, когда Хак сказал ей: «До скорого». Другая собрала целую бригаду юристов, чтобы заставить его возместить убытки, однако ее проинформировали, что Хак Баркин относится к редкому виду людей, которым невозможно предъявить такие требования в виду отсутствия у них имущества.

А еще одна отправилась в Нью-Мексико, где было тепло, и где никто из знакомых не видел, как она спивается.

Еще одна купила малокалиберный пистолет, но так и не нажала на курок.

И наконец, была одна, которая уже имела пистолет и нажала на курок. Но выстрелила она не в Хака Баркина.

Пугающий в своей отмороженности тип. Ни намека на этику. Животное.

Он был одной из тех неприятных голливудских рептилий, с которыми пересекался Хэнди за свои девять лет в Голливуде. Однако надо признать: внем присутствовал некий слащавый шарм, и он срабатывал, если жертва была не слишком наблюдательна. Хэнди рассмеялся, вспомнив тот единственный раз, когда он видел, как Баркина сбили. И нокаутировала его женщина. (Как же редко женщине удается свалить мужчину, и настолько жестко, что у него нет уже мыслей о возвращении, попыток сделать хорошую мину при плохой игре. Свалить его с полной уверенностью в том, что цель была тотально уничтожена, и мужчине остается лишь ретироваться. Да, он вспомнил.) Это было на вечеринке, устроенной каналом CBS, которую телевизионщики закатили в честь звезды своего нового сериала в жанре вестерн. Солидная, богатая вечеринка. В отеле Century City. Все охотники были там, все прилизанные типчики, которые целый день ничего не ели, чтобы взять свое в буфете и у барбекю. Каким-то образом Баркин тоже оказался среди приглашенных. Или просто ввалился сам без приглашения. Никто не подверг сомнению его право находиться там; черный мохеровый костюм уже был пропуском на событие, где право входа определялось формой одежды на текущий момент.

Он влился в группу, состоявшую из Хэнди, его подруги Джули, агента Спенсера Лихтмана и двух очень дорогих девочек из эскорта –с бледно-серебристыми волосами и безукоризненными личиками, девочки по цене в сто пятьдесят за ночь, из таких, с кем можно после и побеседовать, даже что-то от них узнать, вероятно, с магистерскими дипломами по фотохимии или пьезоэлектричеству, ни малейшей дешевой детали, мастерицы своего дела –и Баркин включил свой шарм на всю мощь. Девочки сразу поняли, что он был классической пиявкой и никак не билетом в светлое будущее. Они были с ним вежливы, но холодны.

Баркин прошел от вкрадчивости до значимости в три гигантских шага, даже не спросив: «Можно?» Наконец, отчаявшись, он прислонился к самой высокой из двух серебристых богинь и пробормотал (но достаточно громко, чтобы услышали все) тоном Ричарда Уидмарка: «Ты не против, чтобы я залез тебе в трусики?» Мгновение тишины, и потом серебристая богиня повернулась к нему, просверлила его взглядом антрацитовых глаз, после чего спокойно и холодно отрезала: «У меня там уже есть жопа, зачем мне еще одна?» Хэнди снова самодовольно рассмеялся, вспоминая, с каким жалким видом Баркин рассыпался на части, превратился в лужу клубничного джема, скользнул вниз по стене и испарился. Больше его в тот вечер никто не видел.

Но у этой блондинистой пляжной акулы был плутоватый юмор, который большинство людей принимали за чистую монету; итолько когда Хак бывал приперт к стене, а фасад приветливости слетал с него, обнажался фундамент тотальной аморальности. Этот тип был настроен на то, чтобы скользить по жизни, прилагая минимум усилий.