От глупости и смерти - читать онлайн книгу. Автор: Харлан Эллисон cтр.№ 141

2.Кто в этой истории «хороший парень», а кто –«плохой»? Можете ли вы аргументированно поменять их местами?

3.Запретным плодом, который Змей предложил Еве, традиционно считается яблоко. Но яблоки на Ближнем Востоке не распространены. Замените яблоко более правдоподобным плодом из предложенного списка (оливка, инжир, финик, гранат) и обсудите возникновение мифов и их искажение с течением времени.

4.Почему слова «Господь» и «Бог» всегда пишутся с заглавной буквы? Стоит ли нам писать с большой буквы и слово «Змей»? Если нет, почему?

5.Если все существующее создано Богом (см. Бытие, глава 1), зачем ему было создавать самому себе проблемы в виде змея, который будет сбивать с толку другие его создания? И зачем было создавать дерево, о котором Адам и Ева не должны знать и потом тратить столько усилий, чтобы они не смели приближаться к нему?

6.Сравните и противопоставьте «Изгнание из рая», изображенное Микеланджело на своде Сикстинской капеллы, и триптих «Сад земных наслаждений» Босха.

7.Благородно ли поступил Адам, свалив всю вину на Еву? А как насчет Квислинга? ^[63] Напишите свои соображения о «стукачестве», как о человеческом недостатке.

8.Бог разгневался, когда узнал, что его создания воспротивились его воле. Но если он всеведущ и всемогущ, разве он не знал, что произойдет, с самого начала? Почему он не мог найти Адама и Еву, когда они спрятались?

9.Если Бог не хотел, чтобы Адам и Ева вкусили запретного плода, мог ли он помешать змею соблазнить их? Если мог, то почему не помешал? А если нет –обсудите, возможно ли, что змей обладал таким же могуществом, как и Бог.

10.Продемонстрируйте концепцию «предвзятой подачи новостей» спримерами из двух газетных публикаций.

Зеленые ветра срывали прах и пепел с обожженного скелета Земли. Ядовитые и смертоносные, они спускались с небес и рыскали в поисках хоть чего-нибудь живого. Но здесь никто не жил, и ничего живого не осталось. Только пыль, слюда и пемза, да еще гора, черная ониксовая игла на горизонте. К этой горе и направлялись Натан Стэк с тенью. Они шли весь день, а когда стемнело, они выкопали яму, и тень смазала ее стены похожим на клей веществом, которое было у Стэка в мешочке. Стэк спал беспокойно, прижимая к груди греющий камень и дыша через трубку-фильтр, которую тоже нашел в мешочке.

Однажды его разбудил шум крыльев. Он открыл глаза и увидел странных существ, похожих на огромных летучих мышей. Они пикировали с неба, целясь прямо в яму, но Стэка с тенью, похоже, не видели. Существа изрыгали тонкие фосфоресцирующие нити, а после снова взмывали в небо, где их подхватывал ветер. Мерцающие нити медленно опустились на землю и погасли. Стэку с трудом удалось заснуть снова.

Морозным утром, когда ледяной свет придал земле голубоватый оттенок, тень с трудом выбралась из-под слоя пыли и поползла вверх, где застыла и осталась лежать, вцепившись скрюченными пальцами в зыбучую почву. Внизу в пыли зашевелился Стэк и протянул вверх дрожащую руку, моля о помощи. Преодолевая усилившийся за ночь ветер, тень скользнула назад к яме, ухватила Стэка за руку, поднатужилась и вытащила из предательского праха. Они растянулись на земле, пытаясь хоть что-то разглядеть и не вдыхать смертоносную пыль.

–Почему здесь всё так… Что случилось?– спросил Стэк, перекрикивая ветер.

Вместо ответа тень долго смотрела на него, а потом очень медленно подняла руку и стиснула свои четыре пальца в кулак. Жест, означающий гибель, был понятен без слов.

Они снова потащились к горе.

Ониксовая игла поднималась из преисподней, силясь дотянуться до израненного неба. Ужасное высокомерие с ее стороны –ничто не должно и пытаться выбраться из этой юдоли скорби. Но черная гора попыталась, и ей это удалось. Она походила на древнего старца: изборожденная морщинами трещин, всеми позабытая, но с гордо поднятой головой. Она не собиралась поддаваться разрушению и силе притяжения, о нет –она стремилась к небу. Лишь ее черный силуэт, одинокий в своем упорстве, нарушал монотонное уныние горизонта. Еще через двадцать пять миллионов лет гора, возможно, сгладится, и богиня ночи украсит ею чело. Но пока клубы пыли и ядовитые ветры лишь чуть смягчили ее суровый профиль, как будто сами боги оберегали ее.

На вершине горы мерцали огни.

Стэк обнаружил, что фосфоресцирующие нити, которыми испражнялись огромные летучие мыши –это споры, превратившиеся теперь в странные трубчатые растения. Их бледные щупальца пробивали растрескавшуюся породу и вылезали на бледный утренний свет. К тому времени, как затухающий красный уголек умирающего солнца с трудом выполз на небосклон, они уже достигли полного роста. Одно щупальце обвилось вокруг щиколотки Стэка; он закричал, и второе щупальце тут же обхватило его за шею. Щупальца были покрыты ежевичного цвета соком, обжигавшим кожу, как кислота. Тень по-змеиному скользнула к Стэку, приблизила свою треугольную голову к его шее и впилась в растение зубами. Из разорванного щупальца брызнула густая черная жидкость; тень трепала его, пока оно не отпустило шею полузадушенного Стэка. Он тут же выхватил из мешочка нож и перерезал второе щупальце, железным кольцом сомкнувшееся вокруг его щиколотки. Раненое растение испустило вопль, похожий на те, что он слышал ночью, отпустило его ногу и уползло обратно в грунт, а Стэк с тенью снова с трудом поплелись к горе, цепляясь за умирающую землю.

Высоко в кровавом небе кружила Птица Смерти.

В своем мире они жили в пещерах с гладкими, словно промасленными стенами. Они жили миллионы лет, эволюционируя и постепенно населяя разные уголки вселенной. Когда им наскучило создание империи, их эволюция приняла иное направление, и отныне они посвящали большую часть времени написанию причудливых песен мудрости и созданию прекрасных миров для других народов. Но они были не единственными творцами миров, и иногда между народами-созидателями возникали правовые конфликты. В таких случаях созывался третейский суд; судьи были представлены народом, чей raison d’ être ^[64] заключался в непредвзятости, разумном подходе к делу и тщательном распутывании запутанных клубков взаимных претензий. Для этого народа безупречное исполнение своих обязанностей было делом чести. Они веками оттачивали свои судейские таланты в самых сложных и запутанных делах и, наконец, достигли такого уровня, что вынесенные ими суждения стали считаться окончательными и не подлежащими обжалованию. Спорящие стороны беспрекословно подчинялись решению судейне только потому, что их решения всегда были мудрыми и справедливыми (хотя довольно своеобразными), но и потому, что если бы их вердикт подвергся сомнению, раса судей уничтожила бы себя. В самом священном месте своей планеты они построили машину праведности, которая, если ее включить, испускала импульс, разрушающий их хрупкие панцири (этот народ был похож на изящных сверчков размером не больше человеческого пальца). Судей необычайно высоко ценили в цивилизованных мирах, и их потеря стала бы настоящей катастрофой, поэтому их честь и непредвзятость никогда не ставились под сомнение. Все народы подчинялись их решениям.