Под маской порока-2-Не отпускай меня - читать онлайн книгу. Автор: Серина Гэлбрэйт cтр.№ 63

Мои и только мои.

Оба успели переодеться во фраки, хотя пес знает, где, когда и как они их раздобыли, и привести себя в должный порядок, соответствующий свадебной церемонии. Мама и Глэйдис подвели меня к алтарю и женихам и старшая жрица храма, приятная женщина средних лет, замершая сбоку, приветливо мне улыбнулась. Глэйдис аккуратно сняла с меня покров — пред ликом богини необходимо представать с открытым лицом,— мама забрала букет, обняла и прошептала на ухо благословение. Затем мама и сестра заняли свои места, а я встала между Галеном и Вэйдаллом. По знаку жрицы музыка стихла — разумеется, никакого живого оркестра в храме не было, играл всего-навсего обычный граммофон, возле которого стояла одна из младших жриц, но, если подумать, так ли это важно?— и старшая жрица выступила вперед.

Церемония началась.

Она не длилась слишком долго: обычное вступление, обычные слова о заветах богини, традиционные вопросы жрицы и наше согласие. Взять в супруги и обещание принять, любить, беречь и защищать, клятва быть рядом до конца дней наших или пока боги не решат иного. По просьбе жрицы я протянула левую руку, Вэйдалл осторожно подхватил мою ладошку снизу, Гален накрыл своей сверху и, едва жрица отвернулась к алтарю, прошептал мне на ухо:

— Надеюсь, это не означает четко закрепленной позиции, кто будет спереди, а кто сзади?

— Не святотатствуй в храме,— прошипела я сквозь стиснутые зубы, а Вэйдалл усмехнулся.

Наши ладони обвязали косичкой из лент, соединивших в себе золото и серебро, жрица осыпала нас розовыми лепестками с алтаря, объявила супругами и благословила.

Тонкий ободок серебряного кольца на безымянный палец правой руки мне надел Гален, напомнил, что колечко от Вэйдалла у меня уже есть и теперь его, Галена, черед окольцовывать «нашу птичку непоседливую». После окольцовыванием занялась и я, со скупой и, чего уж скрывать, немного злорадной улыбкой по очереди надев по золотому кольцу на пальцы моих мужчин. Потом пришлось подписать брачный контракт, причем, что интересно, подписи Вэйдалла и Галена на документах уже стояли, и, что ожидаемо, возможности ознакомиться с ним мне не предоставили. Конечно, я не совсем понимала, зачем нам контракт в принципе — по документам-то мы развестись можем, да, но разойтись по-настоящему и начать жизнь с другим партнером никогда,— однако Вэйдалл шепнул мне, что договор скорее страховка на случай неблагоприятного исхода революции и для спокойствия моего и моих родных, нежели набор предписаний при разводе.

И не могу сказать, что замечание это мне понравилось.

Наконец, когда божественная и юридическая часть свадьбы осталась позади, мы перебрались в небольшой ресторан, расположенный неподалеку от храма и называемый на старомодный манер ресторацией. Здесь уже был заказан столик в отдельном зале, украшенном белыми цветами, лентами и отрезами белого же тюля,— как я поняла, заведение, пользуясь соседством с храмом, тем и занималось, что организовывало свадебные банкеты, большие и малые, долгосрочные и на скорую руку. Виновников торжества усадили на длинную сторону стола, остальные расселись как придется. Аиша и Арлес оказались рядом, однако продолжили демонстративное полудетское игнорирование друг друга.

Я замужем.

Пес подери, я — замужем!

Я посмотрела на оба кольца на своих пальцах, пытаясь осмыслить факт сей заново, пока официанты разносили и расставляли блюда, Гален отдавал очередные распоряжения, а Вэйдалл о чем-то шептался с сидящей рядом сестрой.

Замужем!!

— Все в порядке?— Вэйдалл повернулся ко мне, накрыл мою лежащую на краю стола ладонь своей.

Как раз таки левую. Или мужчины специально так расселились — Вэйдалл слева от меня, Гален справа?

— Не знаю,— не стала увиливать я, все равно врать бесполезно.— Просто странно как-то.

Вэйдалл улыбнулся и склонился к самому моему уху:

— Открою тебе секрет, Ева, мне тоже все кажется несколько странным и удивительным. Никак не могу поверить, что отныне ты не только наша пара, но и наша супруга.

Вот и мне верится с трудом.

— Все будет хорошо,— заверил Вэйдалл с той непоколебимой твердостью, что обычно свойственна пылко влюбленным.

— А как же контракт?

— Что с ним не так?

— Что значило твое «он на случай неблагоприятного исхода революции и для спокойствия твоего и твоих родных»?

— Ева,— Вэйдалл чуть отстранился, посмотрел пристально, серьезно мне в глаза,— сегодня наша свадьба и поэтому давай сегодня ни ты, ни я, ни Гален не будем занимать мысли революцией, заговорщиками, приворотами и прочими вещами, которые, разумеется, не станут менее важными, однако пока не должны иметь прежнего значения, хорошо?

Я неохотно кивнула. Вроде и прав мой теперь уже муж, и в то же время не могу я совсем не думать о том, что мы оставили в Атрии.

— Агнесс, вы же позволите называть вас мамой?— вторгся в наши с Вэйдаллом перешептывания до неприличия бодрый голос Галена.

Мама окинула оценивающим взглядом нечеловека, разменявшего уже не один век, и очаровательно улыбнулась.

— Если вы настаиваете, Гален.

— Настаиваю. И тогда уж на «ты» будет уместнее, верно? Мы же с вами теперь не чужие друг другу люди… точнее, нелюди. Мы семья, одна большая, счастливая и дружная семья.

Я заметила шутливую гримасу Глэйдис и покачала головой — родне моей пора привыкать к специфическим замашкам Галена.

— Согласна,— величественно кивнула мама.

— Я так понимаю, мама, отчим Женевьевы, твой второй муж знает, кто вы?

— Конечно, как же иначе?

— А о существовании тройных союзов ему известно?— не унимался Гален.

— Известно. Хотя сомневаюсь, что он полагал увидеть их в собственной семье.

— Просто мне бы хотелось избежать возможных непониманий и, хуже того, конфликтов…

Под прикрытием стола на мое правое колено этак невзначай легла ладонь. Провела по тонкой ткани платья, нащупала высокий, скрытый под верхней юбкой разрез, коснулась открывшейся кожи ноги. Я возмущенно посмотрела на Галена, но он даже повернуться ко мне не соизволил, делая вид, будто уделяет все внимание исключительно моей маме.

— Внутрисемейные конфликты вообще плохо сказываются на жизни молодоженов, как и любые камни быта и раздора, возникающие на пути лодки любви, правда, сладкая наша?— Гален таки удостоил меня нежным обожающим взглядом.

— Ты не мог бы не называть меня так при всех?— понизив голос, попросила я. Почему-то обращение «сладкая наша», произнесенное в присутствии моих родных, смущало и приобретало слишком уж интимный, недвусмысленный окрас. Ладно говорить это при привычных подругах и Арлесе, веселом не больше, чем фонарный столб, ладно при сестрах, моей и Вэйдалла, но не при маме же!

— Как?

— Вот как только что назвал.