Дядя самых честных правил 3 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Горбов cтр.№ 35

—Вам нельзя выходить из особняка, на это есть свои причины, Константин Платонович. Впрочем, можете гулять в зимнем саду, я прикажу, чтобы вас туда пускали.

—Отлично! И последний, третий, пункт — мне нужна будет ваша подпись.

Он посмотрел так, будто я предлагал отдать мне государственные скипетр и державу. Пришлось пояснить.

—Большинство мертвецов не могут уйти из-за чувства несправедливости. Они знают, что не виноваты, и жаждут самого обычного оправдания и восстановления доброго имени. Я дам вам список имён, а вы напишете документ: мол, признать этих людей невиновными и считать невинно пострадавшими.

—И только-то? Можно, это можно. Всё? Больше нет условий?

—Никаких. Могу приступить хоть немедленно.

Встав, Хрущов протянул мне руку.

—Договорились. Степан Иванович вас проводит и напишет оправдательные бумаги.

Я пожал сухую ладонь обер-секретаря и пошёл работать.

* * *

При ближайшем рассмотрении Шешковский оказался приятным человеком. Ну, «кнутобойщик», как здесь говорят, ну, магодав, и что? С людьми таких профессий лучше приятельствовать, а не тыкать в них пальцами. К тому же он был ещё и дельным: живо очистил двор от карет и каких-то мелких служащих; приказал принести стол со стулом для себя и кресло для меня.

—Присаживайтесь, Константин Платонович, трудиться нам предстоит долго, и лучше это делать с удобствами.

—Думаете, затянется?

Он пожал плечами:

—Они хоть и мертвецы, а всё же люди. Могу поспорить, что будут галдеть, лезть без очереди и требовать чего-то своего.

Так оно и вышло. Первые мертвецы ещё хоть как-то соблюдали порядок и подходили по одному, но затем повалила целая толпа покойников. Кажется, они сходились сюда со всех уголков особняка и лезли из глубоких подвалов. Отчего начался невообразимый шум и гам — наперебой они требовали внимания к своей персоне, выкрикивали, что невиновны, требовали помочь и так далее и тому подобное. Причём слышал этот ор только я, а Шешковский сидел в тишине и скрипел пером.

Мне с трудом удалось призвать покойников к порядку и начать опрос. Имена, даты и прочее я диктовал секретарю. Лишние жалобы я отметал с ходу и требовал следующего.

Где-то через час Шешковский взглянул на меня, покачал головой и вытащил из кармана маленькую фляжку.

—Глотните, Константин Платонович, а то на вас лица нет.

Я благодарно кивнул и приложился к горлышку. Да, как оказалось, дар некроманта имеет и недостатки — на общение с мёртвыми уходят силы. Чуть-чуть на одного, скажем, разговаривая с Кижом, этого почти незамечаешь. Но когда их много, они разом тянут прорву энергии. Я уже и не рад был, что затеял это дело. Надо было сказать, что кот через окно вылез, или ещё что, а не показывать Шешковскому покойничков. С другой стороны, удалось выторговать кое-что интересное и наладить контакт с Тайной канцелярией.

Но всё плохое когда-нибудь заканчивается, вот и покойников мы записали всех. Честно говоря, не ожидал, что здесь их будет столько. Сотня с лишком, представляете! Но буду честным — далеко не все эти люди были жертвами Тайной канцелярии. Наоборот, почти половина душ явилась сюда в поисках справедливости и наказания для своих убийц. Оттого и провозились мы так долго: записать, кто, где и когда.

Шешковский уж было собрался встать, чтобы нести документы на подпись, как передо мной появился ещё один мертвец. Одноглазый старик самого мрачного вида с тростью в руке.

—Стоять!— гаркнул он и с силой шлёпнул по столу тростью.

Украшенная палка хоть и была призрачной, но звук от удара услышал даже Шешковский и удивлённо стал оглядываться.

—А про меня даже не подумали?!— старик уставился на меня диким взглядом.— Бегать за вами должен? Никакого уважения! Понабрали в Тайную канцелярию непонятно кого по знакомству, а мне расхлёбывать? Вот я вас сейчас!

Трость взлетела вверх и обрушилась на спину Шешковского. Бедняга упал вместе со стулом, вопя от неожиданности. Старик развернулся и замахнулся на меня.

Терпеть не могу, когда мне угрожают. А уж терпеть побои от мертвеца — вдвойне неприятно. Анубис был согласен со мной и выскочил из груди, будто пробка из шампанского. Рявкнул на старика и потянулся закусить покойничком.

—Ну ты, морда!— тот принялся отмахиваться от таланта тростью.— Ты мне не балуй, понятно? Я тебе не какой-то там дохляк, я протоколист Тайной канцелярии. Чуешь, чем покушение на лицо при исполнении пахнет? Государственной изменой!

Шешковский, вскочивший с земли, догадался, что дело связано с мертвецом. Выхватил зеркальце и принялся вглядываться в него.

—Фёдор Сергеевич!— заорал он.— Вы ли это? Да неужели? А мы-то даже и подумать не могли!

Я придержал Анубиса. Так-так, мёртвый протоколист, значит. Ничего, такого тоже не сложно убрать.

—Вас, сударь,— обратился я к мертвецу,— кто убил? Палачи в застенках или заговорщики с бандитами?

Старик напыжился.

—Я, молодой человек, умер от напряжения сил прямо за рабочим столом.

—Сейчас, Фёдор Сергеевич,— Шешковский замахал рукой,— я доложу о вас Михаилу Никитичу!

Он сорвался и унёсся в особняк.

—Доложит он,— пробурчал старик,— а толку-то. Я же и словечка сказать не смогу. А они ошибки делают, бумаги теряют, подследственных допросить толком не могут.

Да уж, тяжела доля трудоголиков — даже после смерти пытаются доработать и сделать как надо. И что самое поразительное, не ради денег или славы, а для порядка.

—Вы им пишите,— подмигнул я старику,— пусть выдадут перо, бумагу, и вы им ценные указания станете записывать.

Мертвец посмотрел на меня с недоумением.

—А что… А ведь правда. Писать буду!— он прищурился.— А ты, стало быть, сын Кощея.

—Племянник.

Старик покачал головой.

—А похож, будто сын. Но твоё дело, не хочешь — не признавайся, мне без разницы.

* * *

К вечеру мы закончили дело с покойниками. Я собрал мёртвых и торжественно зачитал им документы. Одни были признаны невиновными, о чём и сообщалось в бумагах. Другие помилованы в честь последних именин императрицы. Третьим была объявлена благодарность за сообщение о преступлениях.

Выслушав меня, заложные мертвецы кивали, улыбались и растворялись в воздухе. Под конец этого представления воздух гудел от напряжённого эфира, а по коже бегали крохотные искорки. Анубис не терял времени и поглощал дармовую силу, жадно всасывая эфир. Я даже бояться начал, как бы мой Талант не обожрался и не лопнул.

Один только вздорный старик не фигурировал в документах и не явился, когда я созывал мёртвых. Полагаю, где-то в особняке появится комната, где над пустым столом будет летать перо и писать, писать, писать…