Агония Титана - читать онлайн книгу. Автор: Лали Та cтр.№ 50

Глаза Яруза светятся алчным блеском, и Александру блевать хочется от одной только мысли, что с ним придется провести вечность на одной планете.

Не стоит говорить о том, что все это лишь догадки, почерпнутые из Древней Книги Мира и из видений Фуллы, которая и вовсе играет по собственным правилам.

Яруз, должно быть, прекрасно обо всем осведомлен и сам.

- Я всегда держу слово, - произносит Александр, даже не пытаясь скрыть своего презрения. – Ты получил свой билет на Эвир.

- Спасибо! Спасибо, мой Тэр! – Яруз валится перед ним ниц, и Александр решает, что с него достаточно.

С силой отталкивается от каменной плиты, чувствуя, как она разламывается в крошку под его ступнями и взмывает вверх, держа на руках ту, ради которой готов был перевернуть весь мир.

***

В Хаяте его ждали удивленные лица и глаза, которые Тэры и послушники стыдливо отводили от него.

Передал Алиру на руки лекарям, рыкнув:

- Шкурой отвечаете за нее. Если что-то пойдет не так, ваши тела и тела ваших близких будут украшать подворотни Хаята. Это ясно?

Они быстро-быстро кивали, унося девушку, в которую он впивался жадными глазами.

Отпустить ее от себя даже на минуту было мучительно. Теперь в нем постоянно жил страх, что Алира может внезапно исчезнуть.

Но он найдет ее.

Всегда будет искать.

И если понадобится, достанет хоть с того света…

- Ты привел ее, - восхищённая Эра вплывает в его комнату. Светлые волосы уложены локонами, а тело облепляет полупрозрачная белая ткань с голубым поясом на талии. Никакого поля для фантазии. Взгляда мельком Александру хватает, чтобы понять, что он видит каждую мышцу, каждую складку на ее теле. – Сдержал обещание.

- Сколько удивления в твоем голосе, - стоит к ней спиной, стягивая с себя испещренную дырами и перемазанную кровью рубашку.

Он надеется, что это намекнет Эре на то, что ему нужно принять душ после всех этих гребаных приключений, но ее голос звучит много ближе, чем в первый раз:

- Ты приятно удивил меня, Александр, - голос принимает бархатные нотки, и он чувствует, как ее рука начинает скользить по плечу, очерчивая подушечкой пальца основания мышц. – Признаюсь честно, я до последнего сомневалась в тебе. – Она подходит так близко, что он сцепляет зубы, чувствуя тепло ее тела. – Но ты доказал свою верность, показал, что мы не ошиблись в тебе, когда приняли обратно в семью…

Руки Эры чуть подрагивают, обхватывая его торс. Она плотно прижимается к нему, впиваясь губами в кожу между лопаток:

- Александр… Почему ты так холоден… Ну, же… Я здесь… Я хочу принадлежать тебе…

Он крепко стискивает зубы, думая о том, что трахнуть Эру было бы не самой плохой идеей. То, как она отирается о его спину грудью с торчащими сосками, даже вызывает в нем легкий интерес.

Но представив, как раздвинет ей ноги, как войдет в нее, испытывает какое-то странное отвращение, рассоединяя ее руки и вызывая ее протяжный протестующий стон.

- Чего тебе еще нужно? – взрывается она. – Что там между ног у этой девки, м? Что ты не можешь никак вылезти из-под ее юбки? Какого черта, Александр! Смотри на меня, когда я говорю с тобой!

Он поворачивается медленно, чувствуя, как правая часть лица все еще пульсирует болью, и Эра затыкается на полуслове.

Она смотрит на него пораженно, делая несколько шагов назад и прижимая руки к груди, словно не веря, что сама просила взять себя еще несколько секунд назад.

- Метка Сияющей, - наконец произносит она, а губы подёргивает злобная усмешка. – Она наказала тебя за все, Александр. Теперь даже шлюха в борделе будет спать с тобой только за тройную цену.

Эра заходится оглушающим, раскатистым смехом, отлетающим от стен комнаты, заставляя Александра сцепить кулаки и зубы.

- Кстати, твоя шавка, Виера, отныне пленница Мулцибера и Зейна Мора. Решила, вдруг тебе будет интересно.

- Бл***! – рычит, делая шаг к ней. – И все это время ты молчала?

- Я была занята, Тэр Александр, - Эра сверкает глазами, скрываясь за створкой двери. – Счастливой вечности в одиночестве.

Рывком надевает рубашку, чтобы пойти за Виерой, которая стала пленницей по его вине. По его, бл***, вине. Потому что свихнулся на белобрысой девчонке и все равно что предал свою воспитанницу.

Бл***.

Хотелось рвать на себе волосы из-за того, что башка окончательно перестала работать, когда Алиры не было рядом.

Проходит мимо зеркала, мельком замечая то, во что превратилось его лицо, и замирает, ощущая, как воздух перестает поступать в легкие.

Возвращается, вращая головой, и усмехается. Но теперь это больше похоже на оскал.

Правая сторона лица, та что была ближе к вспышке света, теперь стала сплошным изуродованным куском плоти.

Шрамы тянулись от скулы к ключице, бугрясь бардовыми пятнами светового ожога.

Александр знал, что эти метки не сможет излечить ни один лекарь.

Горько усмехается, вспоминая реакцию Эры и отводит глаза от зеркала.

Искорёженный кусок плоти.

Вот чем он был теперь.

Это все, что от него осталось.

Алира никогда не захочет быть с ним по собственной воле. От осознания этого сжал кулаки, чувствуя, как гул адской боли нарастает в груди и резко выбросил кулак вперед, заставляя зеркальную поверхность разлететься на осколки к его ногам.

И плевать он хотел на это.

Он больше не хотел ее любви. Алира ясно дала понять, что его чувства ее не интересуют, когда сбежала. Теперь же это невозможно вдвойне. Понимал, что любовь недоступна для такого, как он.

Смотрит еще раз на отражение в разбитом зеркале и кривит губы усмешкой.

Чудовище. Монстр. Отражение его черной души теперь зияло отпечатком и на лице.

Ему было насрать, что придется заставить Алиру остаться подле силой.

Он не хотел ни одну другую женщину. Только ее. По собственной воле или против.

Я просыпаюсь от того, что в лицо светят яркие лучи Хаята.

За окном занимается жаркий день уже накаляющейся пустыни.

Саднящая боль между ног и на запястьях холодной водой окатывает воспоминаниями прошлой ночи.

Ужас от произошедшего сравним только с животным страхом от того, что я все равно была рада вновь находиться здесь.

Хочется рыдать от безысходности, потому что я все равно чувствую нездоровую тягу к Александру. Даже вчерашняя грубость не смогла заставить меня его ненавидеть.

Где-то в глубине души я и вовсе корила себя, что сбежала, спровоцировав его гнев.