Поющая для Зверя - читать онлайн книгу. Автор: Лали Та cтр.№ 37

Моя голова опущена вниз, и я вижу свадебное платье, так и застрявшее на моих коленях, вижу, как Эмир сзади долбит мое тело на полной скорости, насаживая меня на свой огромный член. Пугающе огромный.

Выходит резко, перехватывает меня, переворачивая, сдирая с себя камзол и фактически разрывая рубашку вместе с пуговицами. Прижимает к своему разгоряченному телу, и я провожу ладонями по мощной влажной груди, покрывая ее поцелуями.

—Аиша…— шепчет, лихорадочно гладя ладонями мое лицо.— Поцелуй меня… Поцелуй, девочка моя…

И я хватаю его за шею, чувствуя, как руки Эмира подхватывают меня под бедра, окончательно срывая платье и заставляя оплести ногами талию.

Провожу руками по чуть шершавым щекам, заглядывая в глаза, где плещется черное марево нашей страсти, а потом прижимаюсь губами к губам, слыша, как он стонет мне в губы, направляя головку члена рукой снова внутрь меня.

Врывается языком в рот с тем же тактом, что и членом. И теперь уже я захожусь в немом крике, который он сжирает, хватая мой рот губами и вдалбливаясь в тело под таким углом, что кажется, стал еще больше, еще мощнее.

—Ты моя… Только моя… Слышишь… Никто тебя не коснется… Никогда больше…

И у меня слезы на глаза наворачиваются, потому что это единственное, чего я хочу — принадлежать только ему. Я не хочу знать ни одного другого мужчину.

Пульсация во мне вновь начинает разрывать тело на кусочки, и я чувствую, как Эмир чуть вибрирует во мне, начиная двигаться еще быстрее, сам весь сотрясаясь, а потом внутрь ударяется что-то горячее, мощным потоком, и я закатываю глаза, вся содрогаясь в его руках, которые сильно, до боли, сжимают мою кожу.

Полностью обессиленные, мы валимся прямо на пол. И гладя мои влажные волосы, целуя мокрую кожу, Эмир произносит:

—Мне насрать на всё. Я не могу без тебя. Что-то внутри ломается, когда тебя нет рядом. Аиша…— зарывается носом в волосы, прикрывая глаза, и сильнее прижимает меня к себе, до боли, вызывая во мне новую волну голода по нему.— Я пошлю весь мир к чертям. Только кивни мне, скажи, что я прав. Что ты тоже чувствуешь это…

Дежавю. Со мной происходит именно оно.

Один раз я уже отказала ему, потому что боялась, что отец уничтожит нас обоих. Но теперь, глядя ему в глаза, я понимаю, что мне тоже плевать на все.

Все то, что было без него — просто не имеет смысла.

Мне нужен только он.

Я глажу его лицо, целую закрывающиеся от истомы глаза с длинными ресницами, и приоткрывая рот, я вкладываю всю свою любовь, тихо произнося:

—Я больше никогда не откажусь от тебя, Эмир.

—Как хорошо, что ты зашла! Присаживайся рядом, я покажу тебе кое-что.

Хелона чуть отодвигает стул от экрана компьютера, давая мне возможность подвести соседнее кресло и присесть рядом с ней.

Я так и думала, что она будет в лаборатории до поздней ночи, и не ошиблась.

Пока Эмир спал в моей новой спальне, я выбралась из его объятий, что оказалось совсем не просто. Даже во сне он прижимал меня к себе так, словно боялся, что я могу просто исчезнуть, если он разомкнет руки.

А я понимала, что мне нужно получить ответы.

Я больше не сомневалась в том, что говорила по-настоящему. И пусть Эмир находился на грани сна и реальности, когда я прошептала ему ту фразу, и почти наверняка не помнил этого, я знала теперь точно.

Хелона нужна была мне для того, чтобы понять, как развить это, откуда начать.

Она, записавшая голос Азалии во время одной из ее плановых проверок здоровья, теперь активно изучала звуковые волны.

—Это образец голоса Азалии,— Хелона указывает на звуковую дорожку на экране,— а это образец голоса обычного человека. Впечатляюще, правда?

А я изучаю два графика, чем-то похожие на кардиограмму сердца. На первом линии скачут по невероятным, запредельным амплитудам, им явно не хватает стандартного диапазона измерения. А на втором график идет размеренно, спокойно, чуть заостряясь, и вновь принимая привычный путь.

—Чтобы ты понимала, нижняя — это запись моего собственного голоса, зафиксированного в разных состояниях: гнев, радость, смех, слезы. Голос Азалии же записан в абсолютно нормальном режиме, когда на просто сообщала мне, какие витамины принимает. Так что,— Хелона разворачивается ко мне,— то, что подобные волны могут влиять на материю и сознания человека, не вызывает у меня больше никаких сомнений.

—А теперь самое интересное,— она вновь поворачивает голову к экрану, что-то активно печатая на клавиатуре.— Я выявила определённое уравнение этих волн, и вычислила, каким цветом они обозначатся при воздействии на материю, и о-па!— Она жмет последнюю кнопку на клавиатуре и перед нами появляется снимок мозга, который я уже видела.

—Мы возвращаемся к Эмиру, и вот что мы видим,— она смотрит на меня победно, как и подобает исследователю, докопавшемуся до тайны, не дававшей ему покоя.— Эти волны отскакивают, застревая занозами у него в мозгу, но не проникая в самую суть. Офигеть, правда?— удивляется Хелона, а дышать перестаю от этих откровений.— Представляешь, что у него там происходит?— дарю ей непонимающий взгляд, и она продолжает.— Ну, когда алияда подвергает кого-то действию своих звуковых волн, то они проходят сквозь тело, сажая там нужную информацию, улавливаешь?— киваю, и она продолжает.— То есть информация растворяется, усваиваясь. Но если человек сопротивляется, то вся эта грязь оседает на его биополе. И получается, он весь словно измазан в смоле, которую никак не может смыть с себя, улавливаешь?— я напрягаюсь всем телом, начиная примерно понимать, к чему она ведет.— Поэтому я и задумалась, есть ли предел для психики? В смысле… Как долго человек будет подвергаться влиянию, которому он сопротивляется, пока окончательно не слетит с катушек? Эй, ты чего?

Хелона удивленно смотрит мне вслед, но я не могу остановиться. Лечу по коридору, слыша, как сердце стучит прямо в горле.

Она права. Я уже видела такое. Чувствовала. На аурах всех врагов отца.

Облепленные, опутанные ложью, они были словно мухи в паутине. Но не зная, что это, я думала, что это лишь особенность и ауры.

Все целители видели это. Но ничего с этим не делали.

Они не понимали этого, так же, как и я? Или знали, что Сархад сделает с ними, если они только попытаются открыть рот?

Мы состоим из энергии. Так говорила Фулла. И она, черт возьми, права была!

Я — целительница. Это мой дар от рождения. Он проснулся еще на Арканууме, задолго до кого, как я стала алиядой.

Это произошло, когда Эмир пришел ко мне с разбитой губой. Он, как обычно, отмалчивался, ни говоря мне ни слова, но я знала, что он в очередной раз ввязался в драку с кем-то, кто отозвался обо мне не в той форме, которая понравилась Эмиру. Он всегда был спокойным. Сдержанным и сильным. И слетал с катушек, пуская в ход ярость, только когда дело касалось меня.