Марргаст. Первое семя тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Чайка cтр.№ 18

Найдя свободный угол, я прямо в одежде упал на постель. Обстановка здесь напоминала храмовую келью. Бедно, но чисто. От усталости казалось, что стены двигаются. Дикий все же денек выдался.

Ноги как волки воют… Волки, хах.

Селио, старина, как ты там?.. Берут ли в Ирий добрых оборотней? Хорошенький вопросец. Ты был таким маленьким в той клетке, так дрожал – ну, разве я мог тебя оставить?.. Их опыты казались бесчеловечными: вскрывать и изучать тела существ Кумельган… Работа знахаря того не стоила, к тому же, помнишь ведь, я не люблю кровь. От нее становится дурно.

Но разве этот выбор сделал меня плохим? Всего лишь деньги, они сами их давали, за сказку, за возможность поверить в чудо. Я не убийца…

Не знаю, что буду делать дальше. Петлю затянуть так просто.

И вот вновь явились отрубленные головы; но теперь они просто кричали одним единым дыханием, разрывая мне череп. Убийца! Убийца! Убил! Беляна улыбалась, и ее губы разрезали голову на две половинки, как у жутковатых кукол-марионеток. В когтях девочки блестело… Что? Золото?

Не забывай! Я вернусь за тобой.

Я закусил губу, чтобы стон не вырвался наружу. С утра начнутся тренировки, меня научат, как бороться с шишигари, дадут оружие. Надо дожить.

Жаль в подземном убежище смагов не светит солнце.

«Время навеки замерло в жемчужном доме. Красна девица, что была явь-птицей, рухнула наземь, сжимая стрелу, попавшую прямо в нежную грудь. С тех пор Народ Грязи лишился своих крыльев и бродит по земле неприкаянный…»

Из Сказаний про Явь, Правь и Навь

Первое, что я узнал, проснувшись на рассвете под звуки свирели – здесь было запрещено пить хмельное.

В тесной коморке единственным источником света была вделанная в стену широкая труба со стеклами, по ловкой задумке переносящая лучи солнца с поверхности в мрачную обитель Братства. В воздухе стоял терпкий запах пьяного духа. Несколько моих соседей лежали вповалку у дубовой двери. Седовласый человечек с непривычно гладким лицом стоял рядом и разочарованно цокал языком.

– Уже второй раз. Ничему вас жизнь не учит.

Я прислушался. Каким же будет наказание?

Оказалось, не каждый сможет до настоящего охотника доучиться. Это стало ясно, когда седовласый, наконец, разбудил нарушителей порядка и объявил, что еще один такой проступок, и они могут больше не волноваться о получении духовного оружия. Их отправят наверх, добывать деньги для братьев. А пока пьяниц послали проветрить головы за мытьем полов.

Пока ученики пытались прийти в себя, старший наставник подошел ко мне. Оглядел бесцветными глазами рваную одежду и следы краски на запястьях. Я вдруг понял, что он гораздо моложе, чем показалось сначала. Лет тридцати, не больше.

− Отлично. Тебя привели вчера, − Он не спрашивал. Утверждал. − Возьми в дальнем шкафу чистое одеяние и сходи к священному источнику. Тебе необходимо совершить омовение.

Не став уточнять, уместно ли мыться в священной воде − ему-то лучше знать, − я послушно кивнул.

− Как видишь, наш круг не одобряет праздности и пьянства. Это ведет к ослаблению духа, а слабый дух − к потере концентрации. Советую поступить, как многие здесь: борись с изъянами души с помощью веры. Она даст покой.

Я снова кивнул.

− Старовер? Или ново-прозревший? У нас теперь есть алтарь для подношений, недавно получили в дар.

− Ни то, ни другое. Мошенник.

Он не удивился.

− Что ж, не мне судить. Мы столетиями обманываем людей, говоря, что мир проще, чем он есть на самом деле. Если повезет, ты у нас задержишься.

И седовласый вышел, оставляя меня под впечатлением от этого разговора. Странные они тут. Ну да ничего, я уже определился.

Я хочу жить. Не знаю, стало ли ключевым моментом недоверие к словам Радогоста, но я никак не мог оставить свои идеи, словно те ненужный хлам. То, что я видел, не было иллюзией. Не способен один человек убить целое поселение, даже обрети он нечеловеческие способности. А значит, в наш мир пришло нечто новое. Оно готовится нанести удар, как только наберется сил. Я же должен выяснить, как с этим бороться.

Получив новую одежду взамен старой (обновки оказались потертыми, но хотя бы чистыми), я переоделся.

Обитель фальшивых колдунов оставляла своеобразное впечатление. Давящее. Узкие коридоры, в которых не развернешься, голые стены, мало света. Как вскоре выяснилось, все было сделано специально, чтобы подготовить разум новообращенных к постоянному стрессу. Тех, кто не способен выжить в таких условиях, отправляли наверх. Все просто. Смагом мог стать только человек с железными нервами.

И все же, раздумывал я, прогуливаясь по второму этажу, они могли выбрать место поприятней. Здесь, под землей, мы были как похороненные заживо.

Источник с чистой ледяной водой находился в дальнем помещении между двумя дверьми с крепкими замками. Вода наполняла небольшой бассейн и медленно утекала куда-то вниз через разлом.

Ножом, лежавшим в выступе, я кое-как срезал бороду, поглядывая на свое отражение в мутном зеркале во всю стену. Ополоснувшись и продрогнув насквозь, вернулся себе.

Вскоре пришел Щука.

− О тебе уже знают. Ты должен идти.

− Куда? − хмыкнул я, пропуская вопрос о таинственном знающем.

− На Лысую гору… Тьфу! Наставление слушать − куда же еще? Если все пройдет хорошо, ты станешь одним из нас. И постарайся сблизиться с остальными братьями.

− Это еще зачем?

Я всегда с трудом сближался с людьми. Да и они со мной тоже.

− Так заведено. Или ты вместе со всеми, или ты мертв. Одиночки редко добиваются успеха в нашем ремесле.

Я неохотно поднялся с кровати и поплелся за ним, думая как давно я не бывал на месте подмастерья. Вдвойне неловко из-за воспоминаний о прошлом опыте. Но тут вряд ли будут мучить невинных животных и тайком изучать строение нечеловеческих тел. Это вселяло определенную надежду.

Щука проводил меня до самой двери. Пока шли по коридору вдоль спальных комнат, он объяснял мне основы жизни Братства. Тут до сих пор чтили древние традиции. Верили, что буква «Азес», похожая на изогнутую змею, и золотая серьга в ухе могли уберечь от теней и гибели.

В учебной комнате было теснее, чем в залах Сокольской школы. Усевшись на передней скамье, я оказался зажат между двух верзил лет двадцати. Так называемых рарогов, учеников, еще не получивших клейма смага и не давших обет молчания на золоте.

Наступило время урока. Худой до изможденности юноша хорошо поставленным голосом начал свой рассказ.