По острию греха - читать онлайн книгу. Автор: Яна Лари cтр.№ 25

Он всё ещё сердится на моё любопытство, на вздорные мысли, на недоверие. Решительно спускается пальцами к локтю, чтобы увлечь меня к краю стола. Кипение крови достигает пика, туманит жаром от которого я напрочь дурею.

Я подчиняюсь, позволяю уложить себя на банкетку. От адской смеси страха и драйва срывает крышу, а он внешне строг и спокоен. Только блеск тёмных радужек выдаёт не меньшую бурю.

— Держись за край и не двигайся, — убрав руки, он отстраняется от моего напряжённого до предела тела.

Легко сказать. Сцепив зубы, сдерживаю протестующий стон, от того, что моя в нём потребность растёт, а Дамир не даёт мне насытиться. Это заводит ещё сильнее, хотя, казалось бы, вот она грань, куда уже дальше? Я всем существом стремлюсь вернуть потерянное тепло прикосновений, но всё же не решаюсь ослушаться.

Секундная заминка, взятая на то, чтобы оставить на столе обмотанные лоскутьями кисти, и он нависает. Снова тянущее наслаждение по раскалённым венам, моё инстинктивно выгнутое тело — завлекающее, зовущее, умоляющее — и стон с губ от сокрушительного удовольствия, вновь чувствовать на себе его пальцы.

Обхватив моё запястье, Дамир прижимает ладонь к своим губам. Дыхание обжигает кожу, будто пар в закипающем чайнике: влажно, жарко, порывисто. Топит стылые кристаллы страха и едва зародившихся сомнений, вымывает последние крупицы осмысленности. Я тону в бесконечно тёплом плеске ультрамарина.

— Ты доверяешь мне? — шепчет секунды спустя уже мне в губы.

— Да… — едва слышно, срывающимся шёпотом.

— Тогда лежи и не двигайся.

Твёрдый настойчивый тон напоминает о подчинении, отчего жаркий ток эйфории, прокатившись вдоль тела, захлёстывает мозг. В кромешном дурмане наблюдаю, как он раздевается, завязывает на затылке тесемки маски. Жуткий оскал, обнажающий острые иглы зубов, уже не пугает, ведь за прорезью для глаз сверкают знакомый взгляд.

Я готова верить, готова принять его по-настоящему, не перетряхивая сознание в поисках второго дна.

Дамир вынимает из кружки пропитанный спиртом факел, обжимает ткань о внутренние края ёмкости. Один подносит к свече, второй просто зажимает между пальцами той же руки.

Воздух, отяжелев на секунду, вдруг стремительно липнет к коже. Даже дыхание на губах замирает, прерываясь неожиданным вздохом. Лопатки плотно вжимаются в велюр банкетки, когда Дамир невесомо проводит мне по животу проспиртованным факелом. Распахнув глаза, взволнованно смотрю ему в лицо, из последних сил стараясь сохранять неподвижность. Уверенное прикосновения руки даёт почувствовать, что всё под контролем. Кивнув, немного пьяно улыбаюсь. И в этот момент он легко ударяет вторым факелом, разливая языки голубого пламени по моей коже.

Внутренний жар лавиной проносится от макушки до пяток, концентрируясь пульсирующей точкой меж ног. Туман в голове сменяется ярким смогом. Чувства, тлевшие в ожидании худшего, взрываются, и от них нигде не спастись, никуда не скрыться. Остаётся только принять свои взбесившиеся ощущения и уповать на самообладание Дамира.

Страшно ли мне? Я уже не знаю. Но если это страх, то он самое пленительное чувство, которое может вспыхнуть между двумя людьми. Мне нравится убеждаться, что ожидаемая боль на деле кристально чистое наслаждение и даже заведомая угроза обгореть — не то, чем кажется на первый взгляд. Я, наконец, понимаю, для чего Дамир всё затеял. Он учит отпускать разум, концентрируясь на интуиции и внутреннем восприятии. Ведь первая с самого начала твердит, что ему можно верить, а опасность обостряет впечатлительность, превращаясь в самую изысканную ласку.

Ледяной мазок, бег огня по коже, мужская рука, стряхивающая пламя — бесконечный танец, поднимающийся от бёдер к полушариям груди. Даже с закрытыми глазами я чувствую его свет, ощущаю жар на шее и подбородке.

Эта сладкая пытка сводит с ума. От одних эмоций можно дойти до пика.

— Иди ко мне… — хочу разделить с ним остатки себя. Те, что съело синими языками… те, что не допило желанием.

Мгновение обрушившейся темноты подсказывает — факел погашен. Железная хватка приковывает мои запястья по бокам от бёдер. Где-то там на грани реальности скрипит банкетка под весом двух тел и он, наконец, коленом властно разводит мои ноги. Тугое скольжение глубоко внутри дотла сжигает потерявшую связь с реальностью меня. Я просто перестаю себя осознавать.

Тихие стоны оседают испариной на маске. Я улыбаюсь прямо в её жуткий оскал. Движения плавным ритмом размывают течение времени, уносят… уносят… покачивая наше ложе как плот на волнах. Но пульс учащается с неотвратимостью летящей пули. Дамир ускоряется. Его глубокие удары колотятся во мне вторым сердцем, заставляя крепче цепляться за напряжённые плечи. Отрывистость толчков оттесняет голову всё ближе к краю банкетки. Я стараюсь плотнее обвить его бёдра ногами. Без толку. Он будто пытается втереться мне в кожу. И то что недавно было пучком рассыпается тяжёлым каскадом волос до самого пола. Жёсткие ладони вовремя скользят под плечи, удерживая меня на ворсистой поверхности. И только убедившись в моём относительном удобстве, продолжает движение. Вбивается быстро, до конца. С настойчивостью, которая способна выбить из меня рассудок.

Дамир резок и жаден в своей потребности обладать. Даже металл в остовах банкетки стонет под мощью его натиска, а я всего лишь из крови и плоти. Во мне горит каждая мышца, как не горела кожа под зажжённым спиртом. И это уносит окончательно. Да, дико. Да пугающе, но ощущение его сведённых судорогой пальцев на моих бёдрах только усиливает подступающий оргазм.

— Ещё… — шепчу в дьявольский оскал маски. — ещё… ещё… ещё…

На каждый сокрушительный толчок: «ещё». На каждую оттяжку: «ещё», потому что с каждым движением непременно нужно больше. И так по нарастающей. До жжения на натёртых велюром ягодицах. До адской, распирающей изнутри наполненности. До оглушительного грохота двух сердец, будто затеявших спор кто дольше выдержит.

Первой всё-таки накрывает меня. Разрядка жёстко бьёт по телу, вырываясь ответным криком в леденящую гримасу маски. Страх вдруг взметается с прежней мощью, перетекая в такое пронзительное удовольствие, какое едва ли возможно при других обстоятельствах с обычным мужчиной. Дамир содрогается вместе со мной: пульсирует внутри изливаясь. Сотрясает таким напором, что душа под стон банкетки так и просится из тела.

— Люблю тебя.

Его заглушенное преградой из гипса признание смазывается сходящим помутнением. Меня хватает только на рассеянную улыбку и мутный взгляд из-под дрожащих ресниц. А ему, кажется, большего и не надо. Он накидывает на меня простыню и, взяв на руки, переносит в свою спальню.

— Ты первая, с кем я лягу в эту постель.

Дамир уже успел снять маску и теперь греет дыханием мой висок. Прикосновение сухих губ закрывает мне веки и я жмурюсь от удовольствия, обвивая руками его шею.

— А ты первый, кто… — запнувшись, прячу смятение за поцелуем. Разве объяснишь, что он первый даже в том, в чём его давно опередили? — Ты просто лучший.