– Чёртов неизвестный номер, гори в аду! – приговаривала я, подползая к отскочившему в траву телефону.
Чеширский кот на моей заставке, осуждающе взирал с покрытого мелкой паутинкой трещинок дисплея.
– Да чтоб тебя боднул единорожек! – мой отчаянный крик души распугал всё вороньё в округе.
– Наркоманы несчастные! – возмутился старческий голос из соседней многоэтажки.
– Весь город изгадили, ироды! Чтоб вам пусто было! – ворчливо вторил ему второй.
Всё же, моя «минута славы» вызвала овации этим утром. А я наивно думала, что являюсь единственной тут ранней пташкой. И тут неудача.
Источая волны негатива, я угрюмо прохромала мимо изумленного отца в ванную комнату. До начала уроков оставалось полчаса.
Когда моя крайне смущённая персона всё же показалось в кабинете литературы, урок близился к концу. Тут же раздались ехидные смешки и шёпот. Надо же, столько внимания за сегодня! Как бы звездную болезнь не подхватить…
Извинившись за опоздание, я осторожно присела на своё место. Лицо горело маковым цветом.
– Кто-то у нас вчера знатно прокатился на машинке, да, Шилова? – нахально подмигнула мне Светка, и, развернувшись к Рите, начала с упоением выкладывать подробности моего отъезда.
– А хромаешь отчего? – не остался в стороне Витя. – Хотя молчи, даже не хочу знать… – ему в голову глухо «прилетело» бутылкой минералки, от страдающего похмельем Громова.
Весь класс разразился дружным смехом. Вот почему я не вызвала такси? Никогда ни с кем особо не общалась, а тут уехала с Владом у всех на виду. Это после семи медленных танцев и «рыцарского турнира» в мою честь. Я досадливо вздохнула. Тим подозрительно на меня косился, что тоже не прибавляло комфорта. Лежащий на парте телефон снова завибрировал:
«Не обращай внимания на дураков».
«Хотя смущение тебе к лицу» – пришло вслед, с того же неизвестного номера.
С середины крайнего от двери ряда, Рома смотрел на меня своим самым невинным взглядом. Он незаметно помахал мне одними пальцами и отвернулся. Я потерла ноющую коленку, (всё-таки ушиблась я знатно) и принялась мысленно применять на парне все известные мне орудия пыток.
– Насть, вернись к нам, смертным, – Тим легонько меня встряхнул, вернув в объятый непонятным волнением класс – знаешь ли, твоя блаженная улыбка настораживает!
– Перемена уже началась? – принялась я озираться на снующих повсюду ребят.
– Мать, ты, как с луны свалилась! – Оксана отбивала нетерпеливый такт по поверхности моей парты. – Так что, ты с нами?
– Да. Наверное… – никак не могла я поймать нить разговора.– А куда?
– Туда, где спят хоть иногда! – подруга с досадой уставилась на меня – ты вообще слушать собираешься?!
– Конечно, мы куда-то там идём – пробормотала я, пряча пухлый учебник в рюкзак.
– Не куда-то там, а активно участвовать в организации осеннего бала, – мягко поправил меня Тим – с тебя красочный плакат!
– Всего то? Стоило столько шума поднимать! – всё не могла я взять в толк, с чего весь сыр-бор.
– Нет, ты не понимаешь, – кипятилась Оксана, – наша с Тимом пара должна победить! Я, наконец, получу эту чёртову корону мисс осени!
–Ты и так королева! – решила я обезоружить девушку – Тим подтвердит.
Тим часто закивал и приобнял её за талию.
– По случаю хорошей погоды, предлагаю продолжить наш разговор на улице! – Ершов, не мешкая, направился к двери.
– Идите, я догоню! – молния небольшого кармашка, куда я складывала ручки, никак не хотела застёгиваться. После нескольких безуспешных попыток, мною было принято решение плюнуть на эту неблагодарную затею, и пойти как есть. Авось не растеряю своё добро по школьным коридорам. У парадной двери, путь мне преградил неугомонный Рома.
– Приятно видеть, как ты торопишься ко мне навстречу, – не переставая криво ухмыляться, он взял меня под локоть и увёл в полутёмный угол холла, где гордо висела доска почёта. – У меня тут идейка возникла…
Пока мы шли, Рома заприметил оттопыренный карман моего рюкзака, из которого бодро выглядывал угольный карандаш. Остановившись, парень начал со знанием дела, проводить над ним одному ему понятные манипуляции. Поддавшись умелым действиям Громова, бегунок с характерным звуком застегнул молнию.
– Супер! Спасибо! Громов, а причём тут я? Твои, безусловно, гениальные идеи, логичней будет выложить тому же Вите.
Моё простодушное предложение вызвало в Роме приступ неудержимого смеха
– Видишь ли, Витя мне тут не помощник, – отсмеявшись, наконец, пояснил парень. Он засмотрелся на мою фотографию, висевшую среди прочих лиц отличников.
– Ладно, выкладывай, – мне вдруг стало любопытно, для каких таких целей я понадобилась этому крайне непредсказуемому типу. Но Громов не спешил с ответом. Он задумчиво провёл указательным пальцем по моим распущенным волосам на фотокарточке.
– Гордость нашей школы…
М-да, судя по подозрительно отрешённому тону, Рому охватила ностальгия по старым временам. Когда, для его статуса крутого парня, ещё было не зазорно пририсовать мне пятачок и ослиные уши. Сколько горьких слёз я тогда пролила из-за этого вандала!
А Громов, между тем, повернулся ко мне и молчал. Сейчас он выглядел запутавшимся и ранимым. Мы безмолвно стояли, застыв друг напротив друга. Мысли сковало от бесконечно сильного противоречия, где-то в самом центре моего существа. Рома протянул руку к моему лицу. Его красивые, длинные пальцы замерли в паре сантиметров от кожи. Сердце бешено заколотилось у самого горла. Медленно, мучительно медленно, он сокращал это расстояние. Наконец, почти невесомым прикосновением он провёл по моей щеке. По телу пробежала горячая волна предвкушения. Перед глазами в лёгкой улыбке растянулись его разбитые губы.
– Нравлюсь? – глуховатый, с хрипотцой голос словно дразнил. В животе робко расправили крылья пресловутые бабочки. Мысли путались, я даже не могла найти в себе сил, чтобы внятно ответить. – Будь моей парой на осеннем балу… – как ни в чём не бывало, продолжил он.
Внутри будто всё перевернулось. Куда подевалось моё врождённое благоразумие? Как я могу, стоять посреди школы, готовая растаять от одного прикосновения этого, пусть и очень красивого, но эгоистичного парня?! Мне ведь доподлинно известно – если Громов чего-то хочет, то он этого добивается. Любой ценой. Вынуждает всеми правдами и неправдами пока не получит желаемого. А сейчас он ясно дал понять, что хочет добиться моих, якобы ответных чувств. Глупо было бы довериться его словам. Ему нужен трофей. И чем больше я сопротивляюсь, тем больше Рома жаждет заполучить меня. Потешить свое больное самолюбие, а затем просто втоптать в грязь. Его потребительское отношение к Рите, яркий тому пример. (Хотя они, конечно, друг друга стоят). Пусть не могу усмирить его напористого желания подчинить меня себе, но уж со своими желаниями я как-нибудь справлюсь.