Сыворотка счастья - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Калинина cтр.№ 11

– Ба… Ба… Ба…

– Да что происходит?

– Ба… бабуля!

– Что с ней? С ней плохо?

– Она холодная! Лежит! Не двигается! Не шевелится!

– О господи!

– Мама, посмотри, что с ней.

Валечка прислонился к стене. Выглядел он испуганным и подавленным. Екатерина тут же кинулась в комнату, где на раскинутой тахте удобно устроилась старая женщина. Она лежала без движения. Глаза ее были плотно закрыты.

Саша быстро обшарил взглядом спальню старушки. Так, никаких следов борьбы не видно. Одежда на старушке тоже в порядке. Рядом с ней стоит коробочка с пирожными из воздушного безе, в которой отсутствует одна штучка. Все говорит о том, что старушка полакомилась пирожным и плавно отъехала в мир иной.

И все бы ничего, но коробочка была все с тем же логотипом кондитерской «У Амелии», что Сашу не могло не насторожить. Он старался не паниковать. Катерина тоже сохраняла спокойствие, она не кричала, не плакала, она осторожно пощупала пульс, прикоснулась к щеке бабушки, а потом на цыпочках вышла из комнаты.

– Все! – произнесла она. – Это конец. Она умерла.

Голос звучал опустошенно, но особенного горя она не демонстрировала, в отличие от своего сына. Тот рыдал в три ручья.

– Валя, что ты, не плачь так, не надо.

И так как сын продолжал плакать, она добавила погромче:

– Нет, в самом деле, Валя, ну что ты так убиваешься? Да, я понимаю, умерла наша бабушка, так что тут такого? Бабушке было уже очень много лет, это могло случиться со дня на день. Все мы знали, что дни бабушки сочтены. Девяносто лет! Шутка ли! Чудо, что она до таких лет дожила. А вечно все равно никто не живет, рано или поздно все там будем.

Нельзя сказать, чтобы от ее слов веяло добротой и сердечностью, Саша так и вовсе слегка оторопел. Но решил, что увещевания матери, наверное, имеют под собой основу – привести в чувство сына. Поэтому она так холодно и отстраненно рассуждает. Но Валя оказался куда ранимей своей матери.

– Ты не понимаешь! – воскликнул он. – Это я виноват! Я ее убил!

Катерина вздрогнула.

– Что ты мелешь?! Как ты мог убить нашу бабушку? Она совсем остыла. Когда ты сейчас вернулся домой, она уже была мертва как минимум пару часов.

– Я убил ее раньше!

– Что за ерунду ты городишь! Когда мы возвращались из ресторана, ты даже с нами в дом не заходил. Тебе по пути встретились Паша с Ромой и Славой, ты с ними и пошел!

– Раньше, мама, еще раньше. Я дал бабушке средство для улучшения характера. И оно ее убило. Точно так же, как Хому!

– При чем тут твой хомяк? Он был уже в таком почтенном возрасте, что просто обязан был откинуть лапы.

– Но он жил, и все с ним было в порядке, пока я не насыпал ему в кормушку той пищевой добавки! Той, что я дал бабушке! После этого он и умер!

И паренек снова зарыдал.

– Это я виноват! Я убил бабушку! Отравил старушку!

– Так! Замолчи! Немедленно заткнись! Перестань твердить, что ты кого-то убил! Хома умер от старости. И… бабушка тоже!

– Нет, это я виноват! Дал им порошок! Сначала бабушке в крем насыпал. А когда от нее шел, то Хому увидел. И решил, что там, в баночке, еще несколько крупинок осталось, ему в самый раз будет. И ему тоже насыпал. Хотел, чтобы он бодрее себя чувствовал. А сегодня утром нашел Хому мертвым! Точно так же, как сейчас нашел бабушку! Если бы я сразу понял, что Хома умер не просто так, а от этого порошка, то бабушку можно было бы еще спасти! А я не подумал! И погубил ее!

– Что-то я совсем ничего не пойму. Что за чудо-порошок ты им дал?

– Это средство из трав и минералов, смешанных в определенной пропорции. Привезено из Гималаев.

– И где ты его взял?

Что-то в голосе Катерины заставляло думать, что ответ она уже знает заранее.

– Его отсыпала мне Лиственница. Они им торгуют.

– Так я и знала! Снова эта Лиственница. От этой девчонки и ее семейки так и жди беды! Неужели ты и впрямь насыпал бабушке неизвестный порошок, который дала тебе эта девчонка? У тебя голова на плечах или дырявый котел?

– Лиственница добра хотела, – забормотал паренек. – Она узнала, что у нас бабушка стала прихварывать, и посоветовала дать ей этот порошок. Ее родители стали его употреблять, и все хвори у них словно рукой сняло!

– Боже мой! – прошептала Катерина. – Мой сын – дурак!

– Почему ты так говоришь?

– Потому что ты законченный кретин! – завопила и затопала на него ногами мать. – Идиот! Дебил! Не знаю, как тебя еще назвать! Ты что, не понимаешь, родители твоей Лиственницы – законченные наркоманы! Жрут мухоморы и поганки, встречаются где-то в неземных порталах с духами, где вместе с ними курят траву и разные смеси! Им что ни скорми, все нипочем. И ты дал какую-то дрянь, полученную из их рук, бабушке?

– Они сказали, что это ей будет очень полезно.

– Полезно?!

– Они хотели как лучше.

– Господи, дай мне силы не убить этого идиота своими руками! И ты их еще защищаешь? Сгинь от меня! Исчезни!

Валечка, опасливо косясь на разбушевавшуюся маму, просочился по стеночке и выскочил из дома.

– Сурово вы с ним!

– Если бы ты знал, как он допек меня с этой своей прошмандовкой и ее семейкой! Как ни позвонишь, он все им дифирамбы поет. Лиственница то, Лиственница сё! Родители у нее такие, родители у нее сякие, распрекрасные. А мы тут щи лаптем хлебаем, серость и убожество. Да, еще не забыть, мы же мертвечину едим!

– Кого?

– Птицу и скотину выращиваем и едим, это все мертвая еда. А кто такую ест, тот, значит, в тонкие миры проникнуть никогда не сумеет. А те, кто мухоморы жрет, те сумеют!

– Думаете, они и впрямь хотели смерти вашей бабушки?

– Не знаю! Я уже ничего не знаю! Но если они дали моему дурачку какой-то непонятный порошок, то он вполне мог… Стоп! Ужасная мысль меня только что посетила! А если этот краситель из чудо-моллюсков тоже дело рук этой семейки? Тогда вообще неизвестно, что они могли ему дать!

– Давайте позовем вашего сына и спросим его обо всем.

Валечка нашелся на улице, рыдал на крыльце так интенсивно, что текущие из глаз слезы застывали на морозе тонкой корочкой. И лицо юноши казалось в темноте блестящим, словно стеклянным.

– Горе ты мое луковое! – произнесла мать, которая оказалась женщиной отходчивой и теперь смотрела на сына без всякого гнева, а исключительно с одной лишь материнской жалостью и любовью. – Вот кто тебя не знает, может решить, что ты нарочно бабку извел, чтобы наследством разжиться. Но я-то тебя с младых ногтей знаю, выкормила и вырастила, уж знаю, что на злое дело ты не способен. Рассказывай, кто тебя надоумил порошки бабке подсыпать?