Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - читать онлайн книгу. Автор: Александр Федоров cтр.№ 59

– Куда проще пойти на другой вербовочный пункт, – сухо и с явным раздражением ответил маг. – Есть и другие легионы, которые не станут разбрасываться столь ценными соискателями.

– Воля ваша, мессир, да только вряд ли вы получите там иной ответ, – покачал головой центурион. – Скоро зима, часть легионов вернётся обратно, остальные будут расквартированы в Палатие. Боёв не будет, и никто не захочет платить жалование магу просто так. Я говорю это не затем, чтобы вас обидеть, мессир, – поспешно проговорил он, уловив гневный жест волшебника. – Напротив, мне очень хотелось бы помочь, и… избавить вас от бесполезной ходьбы по городу.

– Позвольте об этом мне беспокоиться самому, – резко бросил Каррис и, крутанувшись, вышел.

Однако, идя по улицам Нового города, он не мог не понимать, что центурион-вербовщик был прав. Кому нужен теперь, накануне осени, безвестный молодой маг? Да и после, когда наступит следующая весна, шансы, возможно, будут не так уж и высоки. Маги практически никогда не погибают на подобных войнах, ведущихся вполсилы. Разве что кому-то надоест романтика солдатской жизни, или найдётся местечко потеплее. Но какова вероятность того, что это произойдёт? Сколько месяцев или лет Каррису придётся ожидать?

Неожиданно нахлынула паника. Так резко и мощно, что он остановился как вкопанный, с трудом глотая воздух. Он почувствовал себя беззащитным. До этой минуты он был уверен, что стоит ему только прибыть в Латион, и его тут же с распростёртыми объятьями примут в первый же легион, куда он обратится. Подобного поворота он не ожидал. И теперь испугался перспективы оказаться в городе без работы. Причём пугало его не отсутствие источника доходов, поскольку недостатка в деньгах он пока не испытывал, а та самая праздность, которой он так опасался, поскольку уверенности в том, что тяга к настою окончательно побеждена, у него не было.

Нет, он должен, он должен попасть в армию во что бы то ни стало! Наверное, квартировать всю зиму в каком-нибудь забытом богами приграничном городке вроде Токкея тоже было удовольствием не из приятных, но всё же в представлении Карриса армейская служба в первую очередь ассоциировалась с дисциплиной. А это было именно то, что нужно.

Отдышавшись, Каррис побрёл дальше, не обращая внимания на настороженные взгляды прохожих, удивлённых странным поведением этого безобразного человека. Паника отступила, но страх остался. Он должен придумать выход! Будь на его месте сейчас мессир, он непременно придумал бы какую-нибудь нелепую и нахрапистую на первый взгляд аферу, но она наверняка сработала бы!

Мысли о Каладиусе внезапно натолкнули его на новую мысль. Он вновь остановился на мгновение, но не от нового приступа паники, а чтобы совладать с внезапным волнением. Он даже прижал к груди руку, пытаясь успокоить заколотившееся сердце.

В тот день, когда он разговаривал с призраком мессира, он окончательно отказался от мысли присвоить себе его имя. Однако же он не сумел выбросить и бережно хранил бумагу, удостоверяющую личность Каладиуса – ту самую, которую ему выдал владелец «Прантона» много лет назад, ведь с тех пор ничего более весомого у них так и не появилось.

Каррис избавился от личности Каладиуса, как ныряльщик избавляется от тяжёлого камня, тянущего его ко дну, чтобы всплыть. Он избрал более простой путь ученика мага, поскольку это не сулило никаких проблем. Но сейчас он вдруг вновь подумал о имени великого мага, ведь двери, в которые безуспешно будет стучать ученик Каррис, вполне могут отвориться для мессира Каладиуса.

Быстрым шагом молодой человек направился в свою гостиницу. Ему нужно было крепко подумать над решением, которое без преувеличения должно было повлиять на всю его дальнейшую жизнь.

В номере он бережно достал из небольшого саквояжа сложенную вчетверо бумагу. Сургуч печати уже растрескался и кое-где обсыпался, чернила слегка выцвели, а в некоторых местах даже чуть расплылись, словно на них попала вода, да и сам пергамент порядком поистёрся, но всё-таки в целом состояние её было вполне удовлетворительным.

Обхватив голову руками, Каррис долгое время сидел, вперив взгляд в имя Каладиуса, выведенное на пергаменте. Он не шевелился, даже почти не моргал. Даже мысли его, казалось, замерли, превратившись в неподвижный сгусток в форме этих букв. Стоило ли ему взвалить вновь на себя этот страшный груз, взяв имя убитого им учителя, а вместе с ним – нераспутанный клубок небылиц, которых тот успел наплести?..

Он сидел так едва ли не час, впав в состояние, сходное с медитацией. Наконец громко треснула свеча – огарок почти оплыл и фитиль едва не упал, купаясь в лужице воска. Это вывело мага из глубокой задумчивости. Каррис тяжко вздохнул, словно на шею ему надели неподъёмное ярмо. Решение было принято. Он снова стал Каладиусом.

Запалив новую свечу от огарка старой, поскольку уже вечерело, и света в комнате не хватало, он стал бережно оправлять закатавшиеся и потрёпанные края бумаги, которая отныне должна была стать его удостоверением личности. Как ни пытался он уйти от этой судьбы – у него ничего не вышло.

– Добро пожаловать обратно, мессир, – с невесёлой усмешкой пробормотал он.

И вдруг лицо его на мгновение озарила лукавая насмешливая улыбка. Бредовая и безумная на первый взгляд идея смешливой искоркой промелькнула в глазах. Это было так, словно мессир Каладиус действительно вернулся, поскольку лишь его безграничный авантюризм способен был на подобные повороты.

Маг вглядывался в знаки, образующие число 901. Это был тот самый год, который Каладиус выбрал для себя в качестве года рождения. Однако же знак, обозначавший цифру 9, был достаточно похож на знак, обозначающий цифру 7. Повозившись с пергаментом немного, Каррис мог бы без труда приписать к своему возрасту двести лет. И это одномоментно превратило бы его в птицу совсем иного полёта.

Конечно, даже для человеческих магов рубеж жизни в триста лет был не уникален, хотя большинство нечасто доживало и до двухсот. Тем не менее, история знала немало случаев, когда особо могущественные волшебники жили больше пятисот лет, так что возраст в триста лет вызывал необычайное почтение, но не удивление.

Надо сказать, что бесформенное лицо Карриса на долгое время утратило способность говорить о возрасте своего владельца – ему в равной мере можно было дать как тридцать, так и триста. Кроме того, после ожогов волосы, растущие на бороде, приобрели какой-то грязно-серый оттенок и стали редкими и тонкими. Поскольку скрести бритвой заживающую кожу он не мог, то обычно время от времени подрезал эти жалкие жидкие прядки. Но за время путешествия эта, с позволения сказать, борода заметно отросла. Тонкие безжизненные почти бесцветные волосы, редкими островками выбивающиеся из-под изрубцованной кожи, действительно очень старили Карриса.

В общем, всё играло ему на руку. Каррис усмехнулся.

– Если собираешься врать – ври со всего маху, – проговорил он, подражая интонациям мессира. – Чем неправдоподобнее ложь, тем скорее в неё верят.

Действительно, проверить подлинность притязаний на окончание «ус» человека, которому не исполнилось ста лет, гораздо проще, чем у того, кому уже почти триста. Не так много живых свидетелей тех времён ходило по земле, и большей частью это были представители не людского племени, а это значит, что им было глубоко плевать на всё, что касалось людей. Да и подозрительные люди обычно подозревают ложь именно в том, что звучит как правда. Кроме того, не достигший ещё и тридцати лет Каррис всё равно в полной мере не мог бы сойти что за девяностолетнего, что за трёхсотлетнего.